Пустыня, города и тадегессеры

– Я всё понял. Тамаирка надеюсь увидеть прямо сейчас. Ему сразу всё скажу.

Последовало ещё несколько бессмысленных вопросов от старичка, на которые Ириемналь отвечал медленно и почти машинально. Он размышлял, решиться ли прервать общение, чтобы уйти, или сохранить видимость разговора. Женщина скрылась между домами, занявшись, видимо, своими делами.

Ириемналь желал не просто уйти отсюда, а убежать, закрыв глаза и уши. Он чувствовал почти ужас, когда думал о ходе жизни живущих здесь людей. Привычка ощущать свою будущую полезность стимулировала заботиться о каждой минуте личного времени, о том, чтобы она была потрачена с пользой, но среди людей, сидевших с ним рядом на лавочках, время ценности не представляло, каждый думал о том, как попроще и незаметнее его провести. Здесь, очевидно, все желали, чтобы побыстрее пришла ночь, можно было бы лечь спать, поскольку во время сна не нужно думать, чем заняться. Ириемналь желал отвернуться и этим стереть всех людей, которых он сейчас видел, но они существовали, существовали проблемы, с которыми они, очевидно, живут, и отменить это существование невозможно.

Встать и уйти без соблюдения приличия несложно, но Ириемналь чувствовал себя почти не вправе это сделать. Он странным образом считал невозможным отвернуться от того, что он здесь обнаружил. Наверное, это была своего рода ответственность – он почему-то чувствовал на себе именно ответственность за трудности людей, которых толком даже не знал, но про которых, видимо, забыли другие жители, забыли и тадегессеры.

Поскольку иного выхода не оставалось, он преодолел тяжёлое чувство, сослался на другие дела, встал и попрощался. Старички, выслушав, снова равнодушно уставились взглядом на костёр.

Ириемналь вышел из квадратного двора. Когда он шёл мимо одного из подъездов, на улицу выбежал мальчишка, толкнув неопределённо повисшую дверь. Его бедная, но чистая одежда выдавала усилия матери сохранить для сына ухоженность и опрятность.

Удаляясь быстрым шагом, Ириемналь пытался найти ответ на свой мысленный вопрос: почему никто не желает в этих кварталах ничего поменять? Но что здесь можно, в сущности, поменять?! Он рад был бы сделать здесь всё принципиально по-другому, но знает ли кто-нибудь, как это могло бы быть возможно?

Ириемналь медленно покидал жуткие кварталы Кавьёнца и возвращался в центральную часть. Теперь он, кажется, понял, почему Тамаирк посмотрел на него с сомнением, когда он вызвался сюда пойти. Конечно, Тамаирк не хотел, чтобы он это всё увидел, считая его, возможно, не готовым к этому. Может быть, он также думал, что вид этих кварталов – далеко не лучшее впечатление о городе для гостя. Но Гортамир, в свою очередь, не нашёл в этом ничего неуместного.

Когда он снова попал на знакомые улицы, то постепенно начал освобождаться от кошмарного наваждения.

Ужас был именно в том, что он-то мог себе позволить от этого наваждения освободиться, но так могли поступить далеко не все. Многие люди были пленниками территорий за дворцом, державших их подобно темнице.

Чувствовали ли они себя узниками тадегессеров? Ириемналь, несмотря на весь кошмар увиденного, полагал, что они, скорее всего, не узники, но какова цена, которую следует заплатить за освобождение от тьмы Кавьёнца? Определённую цену заплатил он сам, чтобы быть здесь, и конфликт порождался, собственно, тем, что совсем рядом, прямо в непосредственной близи от того, куда он так стремился, находились люди, которые платить эту цену не желали.

V

Вернувшись к Тамаирку, спокойно обсуждавшему с кем-то какое-то дело в своей конторке, Ириемналь окончательно одолел подавленное состояние. Он знал Тамаирка всего только один день, но увидеть его был так рад, как это обычно бывает с людьми, уже ставшими давно родными. Присутствие знакомого человека помогло ему вернуться в мир весёлой суеты и активной деятельности.

– Забрал?

– Да.

– Прекрасно! Передадим Гортамиру вечером.

– Мне ещё сказали, что тебе нужно найти человека, которого зовут Лемистиль. Я не знаю, в чём дело, но передали, что с ним что-то не так.

Тамаирк удивился и насторожился:

– Хорошо, я понял. Спасибо, что передал. Завтра что-нибудь предпримем. Ты готов? Идём? – хитро улыбнувшись, спросил Тамаирк.

– Идём, – нерешительно и со внутренним напряжением ответил Ириемналь.

Тамаирк посмотрел на него как-то загадочно, но более медлить не стал, убедился, что никто его сейчас из посетителей более не ждёт, позвал выходить и запер дверь. Ириемналь неуверенно вышел на улицу. Его сковывал ужасный страх, но он был готов и на шаг в пропасть, если бы знал, что это шаг в будущее. Он должен вскоре прикоснуться к тому, к чему долгое время боялся даже приблизиться; все мысли устремились к площади перед дворцом, она и только она теперь имела сакраментальное и ключевое значение для всего в жизни Ириемналя.

Как и в прошлый раз, Тамаирк вёл Ириемналя по шумным улицам делового центра, но через некоторое время Ириемналь заметил, что они ушли в сторону от той дороги, которая вела к дому. Обстановка вокруг спутников постепенно менялась: отделка стен и крыш домов становилась заметно изящней; однообразную череду улиц всё чаще и чаще сменяли опрятные бульвары, скверы и памятники; появлялось больше открытого пространства.

Идя по улицам, Тамаирк пояснил Ириемналю, что они вошли в центральный район города, которому несколько сотен лет назад кто-то дал название Станюард. Сбоку от них осталась красивая и просторная открытая круглая площадка, окружённая изящными домами с колоннами. Тамаирк показал на неё рукой и сказал, что это городской форум – место больших собраний, на котором решаются ключевые и самые сложные вопросы городской жизни. Ириемналь внимательно осмотрел форум, но останавливаться не пожелал.

И вот, наконец, в просвете между домами начал мелькать простор вожделенной площади. Не ускоряя шага, они вышли на неё. Площадь перед дворцом уносила фантазию в высоту: аккуратная каменная кладка, казалось, сама приглашала пройти по ней; у дальнего края площади во всей своей красоте стоял дворец. Справа от Ириемналя виднелась кованая ограда, за которой просвечивали деревья городского парка; в центре находилась крытая изящная конструкция, зайдя в которую и спустившись чуть вниз по ступеням, жители города могли всегда набрать себе свежей и чистой воды.

Фасад дворца был облицован тёмным камнем; по бокам выдавались вперёд полукруги колонн, чуть устремлявшие всю композицию вверх. Силуэт здания был настолько огромен, что его трудно было охватить взглядом; в центральной части на крыше дворца выступало небольшое возвышение, под которым располагалась арка главного входа.

Ириемналя позабавило, сколько ему потребовалось времени на преодоление расстояния от входа на площадь до входа во дворец. Ступая по гранитным ступеням лестницы, Ириемналь внутри весь напрягся и сжался. Не замечая других людей вокруг, входивших и выходивших из здания, он опустил взгляд и благоговейно рассмотрел твёрдый гладкий камень у себя под ногами; этот камень он почти обожал; ему казалось, что это самые замечательные ступени в его жизни!

Пройдя в широкий и открытый вход во дворец и оказавшись внутри, Ириемналь обомлел – ему никогда ранее не доводилось видеть настолько прекрасную и дивную картину: алмазный свет с неба струился через прозрачный стеклянный свод и, падая на чёрный камень отделки, наполнял большую и торжественную залу необычным мерцающим сиянием. Центральная часть залы обособлялась четырьмя крупными колоннами, выстроенными в трапецию, сужающуюся к дальней стороне. По правую руку от входившего человека и ближе к нему, около колонны, стояли две статуи тадегессеров: пожилой с книгой в руках и молодой. У дальней стены, по левую руку от входившего человека, стояли три статуи молодых тадегессеров. Все пять статуй осанкой и всем своим видом приветствовали входившего. Дальняя стена мягким полукругом чуть вдавливалась внутрь, на ней огромными буквами виднелась надпись: «Вечная истина и истина в вечности».

Пока Ириемналь всё рассматривал, Тамаирк пояснил, что статуи символизируют передачу и накопление знаний: молодые тадегессеры вдали олицетворяли ход времени, а их большее, чем в ближней группе, количество олицетворяло, в свою очередь, большее количество знаний. Тамаирк, очевидно, здесь часто бывал и всё знал.

Всё множество эмоций Ириемналя от увиденного было трудно передать: он пришёл сюда и убедился, что всё это существует. Что бы он ни оставил позади у себя дома, это не имело решительно никакого значения. Его упорство, вера и решительность не подвели, потому что сейчас он увидел всё, ради чего сюда шёл. То ли приветствующие фигуры тадегессеров здесь в зале, то ли великолепие города, а скорее всего, всё вместе, исключали любое возможное сомнение в правильности сделанного выбора идти сюда.

За колоннами вдоль боковых стен уходили вниз две лестницы; одна из них привела гостей в огромный, заполненный людьми атриум. Вдоль стен стояли длинные стойки, за которыми сидели бесчисленные секретари. Тамаирк подошёл к одному из них и назвал имя какого-то человека, служащий принялся его искать. Он пояснил, что здесь у него есть приятель, к которому сейчас лучше направиться и объяснить, в чём дело, а тот уже скажет, что делать дальше. Тамаирк выглядел вполне уверенно и явно знал, что делает, но если бы сейчас здесь был Гортамир, Ириемналю, наверное, было бы всё равно спокойнее. Отсутствие Гортамира казалось несколько странным и непонятным.

Получив нужную информацию, Тамаирк повёл Ириемналя в изящный вестибюль, за которым начиналась вереница великолепных залов. В одном из них Ириемналь завертел головой, восхищённо осматриваясь. Больше всего его поразили высокие своды наверху, простор под которыми, казалось, гостеприимно принимал любое вечное знание. В большинстве помещений шумело и суетилось множество людей, все они были облачены в одинаковые одеяния, в которых особенно выделялся широкий меховой воротник; воротники закрывали полностью плечи и верхнюю часть спины. Как впоследствии узнал Ириемналь, подобный воротник в городе имели право носить исключительно тадегессеры.

Вдруг Тамаирк кого-то разглядел в дальнем конце коридора. Он оставил Ириемналя стоять одного, а сам побежал к знакомому, видимо, ему человеку. Через некоторое время Тамаирк вернулся уже не один. Рядом с ним шёл весёлый парень, очень молодой, с приятной улыбкой на лице. Тамаирк подвёл его к Ириемналю. Парень поздоровался, внимательно осмотрел нового гостя. Ириемналь крайне смутился – его первый раз пристально и оценивающе рассматривали во дворце тадегессеров.

– Тамаирк, я твою просьбу понял, но сейчас ничего сделать нельзя, – сказал молодой человек. – Идёт совет, на нём все, кто мог бы заняться этим юношей.

– Совет идти будет долго?

– Трудно сказать, скорее долго. Вы хотите дождаться?

Тамаирк вопросительно посмотрел на Ириемналя.

– Я не знаю, – ответил на его немой вопрос Ириемналь. – Наверное, надо ждать. Больше же ничего не остаётся?

– Вполне можно подождать, – согласился приятель Тамаирка.

– Будем ждать, большое спасибо! – сказал Тамаирк, благодаря своего товарища.

– Да не за что! Я, пожалуй, пойду, нам здесь без дела сидеть нельзя, – улыбнувшись, сказал молодой человек и ушёл.

Ириемналь отошёл в сторону и прислонился спиной к стене.

– Что будем делать? – спросил Тамаирк. – Пойдём на улицу?

– Пойдём на улицу, – нехотя согласился Ириемналь.

Понуро, но пока без особого огорчения вышел Ириемналь из залов дворца тадегессеров. Ничего же, в сущности, страшного не произошло. Кто виноват, что они пришли в такой неудачный час? Следует просто набраться терпения и подождать.

И всё-таки всё вышло совсем не так, как это представлял Ириемналь в своём воображении по дороге сюда. Боялся отказа, боялся вернуться домой ни с чем, но в его воображении всё происходило, как минимум, торжественно – а на деле получилось прозаично, буднично и пока абсолютно безрезультатно. Как ни пытался переубедить себя Ириемналь, это вызывало занозную досаду.

Они спустились по лестнице на площадь. Тамаирк спросил:

– Давай я пока вернусь к себе? Через три часа приду обратно, и мы с тобой ещё раз попробуем заглянуть во дворец?

– Да, давай сделаем так, – согласился Ириемналь. – Я буду здесь гулять по окрестностям.

– Отлично, через три часа встречаемся, ты меня жди на этом месте, далеко не уходи.

Тамаирк ушёл, Ириемналь остался стоять на огромной, как и сам дворец, площади; людей вокруг ходило крайне мало. Ириемналь неожиданно осознал, что его больше всего расстраивало: до выхода из дворца надежда делала его частью сообщества, а теперь, стоя на площади, он – вне сообщества, сейчас он сам по себе. Неприятное чувство непричастности к великим делам подавило его; он всегда считал, что умеет ждать, но только что нечто опустило его с небес на землю; оставалось бесцельно гулять кругами взад и вперёд.