Авиатор: назад в СССР 4

– Восемьсот восьмидесятый, работу разрешил, после работы выход влево.

Я выполнил разворот с пикированием, и вот она цель, передо мной. Снял предохранительный колпачок с кнопки РС. Продолжил снижение.

Стрелка наклонной дальности до цели стояла на отметке две тысячи, а метка на прицеле начала движение к мишени автомобильного типа. Дальность стала уменьшаться и слева на прицеле загорелась лампа «Пуск». Мишень в захвате. Пуск!

Практически нет рывка назад, зато пошли вперёд несколько дорожек из спутного следа реактивных снарядов. Ручка на себя и влево. Перегрузка немного придавила, но это уже неважно. В момент набора высоты бросил взгляд влево и вниз, посмотрев на результаты своего попадания.

– Недолёт, двадцать, – поставил меня в известность руководитель полётами.

– Восемьсот восьмидесятый понял, на повторный.

Со второго раза всё-таки попал. С-5 – относительно небольшие снаряды, в отличие от С-24, поэтому нужны прямые попадания, чтобы вывести из строя. Для живой силы в самый раз.

После посадки мы ещё несколько минут обсудили с Фёдоровичем полёт и ошибки. Где перетянул управление, а где, наоборот, нужно было отпустить. Ещё и на посадку сегодня я зашёл не ахти.

– Ладно, будем считать, что снижение выше глиссады на всём посадочном курсе – досадная неудача. Главное – попали в полигон, – сказал Швабрин.

– Так точно. А чего-то наших нет. Петька, а где все?

– Да не приходил никто. Тоже таким вопросом задался, – ответил техник.

Мыслей на этот счёт не было никаких. По аэродрому ходили только парни со второй эскадрильи и их инструктора. Вроде и полёты шли, а из нашей третьей «пьющей» никого.

А тем временем к нам быстрым шагом приближался Валентинович.

– На сегодня эскадрилья отлетала. Родина в казарму. Мы с тобой в наш штаб, – сказал Новиков, подойдя к нам.

– А чего такое? Нам тут один разлёт осталось сделать? – негодовал Швабрин.

– Командир полка сказал. Что-то там произошло у наших курсантов.

Глава 4

По приходе в казарму ничего так и не прояснилось. Весь взвод разложился на кроватях, занимаясь своими делами. Кто-то занимался чтением художественной литературы, кто-то изучал литературу техническую. Тёмыч настолько увлёкся учебником по аэродинамике, что перестал моргать. Просто глаза закрыл и захрапел.

Костян делился своими впечатлениями от полёта на боевое применение, а Макс пытался узнать, кто же из наших накосячил. Хотя, это мог быть и другой курс, и другая рота. Да кто угодно! Полёты только зачем было отбивать у нашей эскадрильи?

– Взвод, строиться на центральном проходе, – подал команду дневальный.

Быстро вскочив с кроватей, мы выстроились в две шеренги. Макс вышел перед строем, застёгивая на ходу летный комбинезон, который он ещё не успел переодеть.

Двери расположения открылись, и, не говоря ни слова, в казарму вошёл Ребров, замполит полка и… Вася Басолбасов. Губа у нашего главного картёжника была разбита, а сам он выглядел забитым и сильно зажатым.

–Не подавайте команду, сержант, – махнул рукой замполит учебного полка.

Подполковник Брусков выглядел подстать своей фамилии – квадратные плечи, причёска «площадка», а главное – он постоянно поворачивается под прямым углом. Настоящий прямоугольный брусок!

– Товарищи курсанты, обращаюсь к вам ещё раз. Неоднократно мне поступали сигналы о том, что на вашем курсе процветают азартные игры, – принялся ходить Брусков перед строем. – Кто не знает, что это запрещено?

Вряд ли бы кто поднял сейчас руку. Похоже, что Вася куда-то влетел со своим преферансом.

– Это хорошо, что вы все знаете. Но почему никто из вас не сделал замечание товарищу Басолбасову, когда он устраивал здесь подобие элитарного клуба? Что это за притон такой, товарищ Басолбасов, о котором никто из вашего взвода не знает?

Естественно, что Вася молчал. Что тут ответить можно. Губа уже за него ответила.

– И вы, товарищ сержант, совершенно не проконтролировали доверенный вам личный состав. Как так вышло, что курсант вашего классного отделения получил средь бела дня увечья? Ещё и во время полётов! – повысил в концовке интонацию Брусков, выделяя крайнее предложение.

До выступлений Реброва ему пока далеко. Представляю, что нам скажет Вольфрамович после замполита.

– Случай вопиющий. Соответственно, о вас, товарищ Басолбасов, будет доложено вышестоящему руководству. Пусть оно принимает решение. Если к тому времени ваша лётная практика закончится, и вы выйдете на государственный экзамен, считайте, что вам повезло. Но, думаю, служить вы отправитесь в очень «тёплое» место, – подошёл вплотную к Васе Брусков. – В вашем распоряжении, Гелий Вольфрамович. Команду не подавать, – сказал замполит и направился на выход.

Ребров после его ухода ещё с минуту оглядывал нас, дожидаясь, очевидно, повышения температуры кипения своего мозга. Теперь мы ещё будем «игручей» эскадрильей, вдобавок к предыдущей приставке.

– Басолбасов, катала херов, ты себя в зеркало видел? Ты ж тяжелее висячей груди женской ничего не поднимал в своей жизни. Откуда у тебя силы будут постоять за себя? – спросил он у Васи, снимая с себя пилотку. – Так ты ещё нашёл самых здоровых парней на своём курсе и сел с ними за один стол. Гениально, Ватсон!

Только недавно вышел первый советский фильм с участием Ливанова и Соломина про приключения знаменитых сыщика и доктора, а уже его цитируют.

– Виноват, товарищ подполковник, – вытянулся в струнку Басолбасов.

– Ты это уже сегодня раз двадцать сказал, – подскочил к нему Ребров так быстро, что все подумали, отцовского леща Васи не избежать. – Скажи спасибо, что ты на четвёртом курсе и… бабушка у тебя одна. Подумал, чтобы она сказала, если бы её внук приехал домой, отчисленным за несколько месяцев до выпуска?

– Товарищ подполковник…– попытался что-то сказать Макс, но Ребров и не думал останавливаться.

– Вы о себе подумайте, сынки, – тон командира эскадрильи изменился на более спокойный.

Ребров, будто старался уговорить нас, словно мы и, правда, дети для него. Переживает мужик!

– Мы думаем, товарищ командир, – сказал из строя Костя.

– Думаете, да не тем местом. Вы же… жизнь свою вот такими вот делами погубите. Это хорошо, что здесь мы прикрыли эти ваши карты с деньгами. И не надо хлопать глазами, что никто из вас не был в курсе. Думаете, случайно с вами психолог общалась на эту тему?

Так вот для чего в тот день приезжала Майорова. Во время полётов она беседовала на тему азартных игр. Вот так дела!

– Мы исправим его, товарищ командир, – уверенно произнёс Макс.

– Ты… вы уж все постарайтесь, сынки. А то так офицера будущего потеряем, если он не слезет с этого дела. Ух, я тебе уши оторвал бы, Василий! – погрозил кулаком перед Васей Ребров.

После ухода командира эскадрильи никому уже не было дела до Васи. Все разбежались по своим делам, даже не обратив внимание на то, что Басолбасов тут же достал из кармана колоду карт и стал её перемешивать. Не пошла на пользу взбучка Василию.

– Макс, ну он ничего не уяснил. Ты же видишь, что ему до фени? – указал я на Басолбасова, который, улыбаясь, сидел на табуретке и игрался с колодой карт.

– Пошли, – решительно заявил Макс.

Через минуту мы стояли в закрытой бытовке. Только вот у меня желание было теперь надавать по шее Басолбасову, а не помочь ему словом. Этот хмырь стоял перед зеркалом, выдавливая свои прыщики, совершенно не слушая, что ему говорят.

– Ребят, да всё хорошо. Не волнуйтесь. Дайте, я пойду по делам…– попытался он выйти из комнаты, но я оттолкнул его обратно.

– Никуда ты не пойдёшь. Рассказывай, что именно случилось? Я видел, что вчера ты играл. И Червень там был, и с третьего курса пацаны. Кто и за что тебе вмазал? – спросил я.