Авиатор 15. Балканы

– Сергей, на сегодня всё. Поехали со мной, – потянул меня за собой Предраг Тадич.

– Куда?

Я увидел, как Виталик распределяет между своими людьми остальных членов группы. Нет бы всех поселить в одном укрытии, так нас всех распределяют по разным местам. Возможно, остальных Казанов ещё держит под стражей.

– Я вас отвезу в надёжное место, – сказал Тадич.

– Надёжнее, чем этот подземный ангар?

– Намного. Сам бы там жил.

Глава 5

Сразу с аэродрома уехать не получилось. Тадич ещё решал какие-то вопросы с Виталиком и размещением остальных лётчиков.

Странно, но на мой вопрос, где они будут ночевать, ответа не последовало. Сомневаюсь, что их закроют на базе и нацепят наручники. В этом отношении Виталик однозначно придумал нечто «креативное».

Выйдя на улицу, я осмотрелся по сторонам. Над Батайницей начало всходить солнце, освещая ровные луга и далёкие холмы.

Относительно небольшой аэродром, но техника сгруппирована очень неграмотно. Вроде идёт гражданская война, а самолёты охраняют всего два человека. Одно хорошо в такой плотной расстановке техники – охране не надо много ходить.

– Не замёрз? – спросил Тадич, подойдя к машине.

Я смотрел на стоянку и попытался вкратце сформулировать ошибку в таком размещении техники.

– Предраг, нужно что-то сделать с самолётами. Так оставлять нельзя, – обратил я его внимание.

– Командование ВВС считает, что НАТО если и нанесёт удар, то Батайница не пострадает. ПВО хорошо прикрывает аэродром, – ответил Тадич, присаживаясь на переднее сиденье в машине.

Я ещё посмотрел по сторонам и не увидел ни одного комплекса ПВО, который бы находился в пределах визуальной видимости.

– А что входит в ПВО аэродрома? Пока я видел только автоматы у дежурных на стоянке, – сказал я, присаживаясь на заднее сиденье.

Тадич улыбнулся. Но это была больше печальная улыбка. Машина тронулась с места, а Предраг вновь повернулся ко мне.

– У нас маленькая территория, Сергие. Спрятать самолёты мы можем только в укрытие под землёй. Но там уже хранятся самолёты для твоей группы, – объяснил Предраг.

Машина выехала с территории аэродрома на длинное шоссе. Это была дорога в сторону Суботицы. Очень неплохая трасса, на которой прямой участок был длиною в пару десятков километров.

– Много ли машин ездит по этой дороге? – спросил я.

– Достаточно. А что?

– Если у вас нет дальних аэродромов, можно придумать их. Используем автомобильные трассы для посадки и рассредоточения. Техника постоянно должна будет курсировать по стране…

– Радонич, вы слишком хорошо оцениваете наши возможности. Не каждый лётчик способен взлететь с трассы. Тем более сесть на неё.

– Хотите сохранить авиацию? Придётся их научить, – спокойно сказал я.

Тадич покачал головой.

– Я поговорю с командованием. Пока что основные задачи у нашей авиации – война с боснийцами. Нам нельзя терять Республику Сербскую.

– А Косово? Там всё спокойно?

Предраг промолчал. Видно было, что он слишком напряжён и устал.

– Я не могу тебе всего рассказывать. Одно ты должен понять, Сергие – просто так нашей стране никогда не дадут жить и процветать. Всегда будут пытаться подорвать изнутри. К сожалению, у западных стран это получается. И русских ожидает то же самое, если не сделаете выводы.

Тадич прав как никто. Распад Югославии – прообраз распада нашей страны.

Прошло несколько минут, и мы свернули с трассы на просёлочную дорогу. Проехав пару километров, мы оказались в небольшой деревне.

Дома стоят так, будто в серой траве огромное число божьих коровок спряталось. Черепичные крыши на каждом жилом и нежилом здании. Никаких ровных линий и улиц. Все дома стоят хаотично.

Остановились около одного из частных владений. Невысокий металлический забор с вьющимися растениями окружает этот уголок размеренной жизни деревенских жителей.

У самой калитки Предраг чуть не сбил курицу, которая начала кудахтать, убегая в страхе от нас в глубину двора. Только я занёс ногу, чтобы войти, на выложенной камнем дорожке появился огромный пёс с густой белой шерстью, широкой головой и висячими ушами. Мощные лапы напряглись. Пёс замер.

Ещё один шаг и «охранник» громко рыкнул на меня. Ему ничего и не скажешь. Это же шарец – местная порода собак. Думаю, что понимает только сербский.

– Йося, седи! – услышал я голос из-за угла дома.

Рядом с собакой появился преклонного возраста старик в головном уборе под названием шайкача с кокардой в виде герба бывшей Югославии. В Сербии носить такое очень почётно.

Предраг со стариком тепло обнялись, обменявшись фразами на сербском.

– Деда Драгомир, это Сергий. Он рус.

– О, братэ! Сербы и руси – братья, – сказал старик и подошёл ко мне.

Он крепко пожал мне руку и обнял. Несмотря на возраст, в этом сербе ощущается настоящая сила. Такому крепкому рукопожатию в его возрасте можно позавидовать.

– Син! – похлопал он меня по щеке, назвав сыном, и позвал ещё кого-то.

Во двор вышла женщина в светлом платке, покрывавшем голову, тёплой жилетке и длинной юбке.

– Предраг! Почему ты предупредил только вечером? Я не успела ничего приготовить, – воскликнула женщина на чистом русском языке.

Женщина оказалась русской, и звали её Анна. Она также подошла ко мне и обняла, будто я ей родной.

– Худой какой-то. Быстро мыть руки и за стол, – сказала женщина.

– Баба, мы всю ночь не спали…

– Вот сначала кафу, а потом и поесть. Сергею никуда торопиться не нужно уже, верно? – взъерошила мне волосы Анна и ушла в дом.

От такого тёплого приветствия стало даже не по себе как-то. Знаю, что это не мой дом, но с такими дедом и бабушкой, как Драгомир и Анна, чувствуешь себя на Родине.