Жена проклятого князя

– А не пил бы…

– От трезвенника слышу. Сир.

– Тьфу, идиот. Какой же идиот! – Морис допил залпом благородный напиток. – Итак, тебе нужно новое имя, документы, должность… Дай угадаю, князь Михаил выдал тебе пять су и послал в болото, самому ловить лягушек?

– Примерно так, – передернул плечами Андре.

Десять франков! Ему, князю! Да он на чай в ресторации больше оставлял! Merde.

– Этого следовало ожидать. Мне вот тоже приходится самому о себе заботиться. Казна пуста, налоги не плачены и все такое. «Франкия не может себе позволить оплачивать придурь глупого мальчишки», – зло процитировал Морис собственного отца.

– О, точно! – Андре хлопнул себя по лбу. – Моя доля в банке!..

– Которую ты проиграл на прошлой неделе. Мне, между прочим, пришлось ее выкупать у мерзавца Конте. Знаешь, сколько он с меня содрал?! Так что извини, друг, но доли в банке у тебя нет.

Андре молча сжал кулаки и покрыл себя, придурка, последними словами. Вот что ему стоило остановиться раньше? Или поставить не долю в банке, а хоть бы свое поместье под Владимиром? Дура-ак…

– Ладно, доли нет. Но хотя бы Бриз-то у меня остался?

– Бриз – да. Если князь Михаил о нем не вспомнит и не затребует в Руссию. Или если его не заберет твоя вдова.

– Какая, к демонам, вдова?.. Ох же, merde, я не успел развестись!

– И князя Михаила ждет приятный сюрприз.

– С того света. Да ну, шлюшка и Бриз? Это не смешно. В конце концов, соврешь что-нибудь.

– А не буду я врать, Андре. – Морис глянул на него неожиданно остро, напомнив франкского императора. – Скажу правду. Подарил своему новому вассалу. Я же не могу бросить тебя на произвол судьбы. Но и дать серьезную должность тоже не могу, сам понимаешь. Что-то такое… ну, допустим, будешь моим лютнистом.

– При том, что ты терпеть не можешь музыку?

– Да плевать на музыку! Ладно, будешь учителем бриттского и славского языков, это правдоподобнее. Но ты мне нужен не ради ведра со струнами и не ради трепа с бриттами!

– А ради чего, Морис?

– Ты мой друг.

– Вассал, – едва сдерживая злость, поправил его Андре.

– Твою мать… да, вассал. Давай, сукин ты сын, на колени и приноси вассальную клятву. Ну?

– За каким демоном? Ты сдурел?.. Сир!

– Это я сдурел? Это ты прогулял все уроки! Как твой сюзерен, я имею право дать тебе и новое имя, и документы, и демона лысого! Я беру тебя под свою руку, идиота безответственного! Даю тебе защиту императорского рода! Ты!.. – Под конец Морис уже орал, нависая над столом.

– Все-все, я понял, не испепеляй меня на месте, пожалуйста! Очень страшный сюзерен!

– Идиот… – устало выдохнул Морис, падая обратно. – Учти, больше предлагать не буду. Нужна мне эта головная боль!

– Нужна.

Андре хмуро поставил полупустой бокал на стол Мориса. Он всеми фибрами души чуял, что в предложении вассалитета кроется подвох размером с Бриттский пролив, но другие варианты были куда хуже. Ведь сейчас он – никто и звать его никак. Ни документов, ни денег. В глазах закона он даже не дворянин!

– Тогда вперед, друг мой.

Мысленно пообещав Всерадетелю, отцу, руссийскому императору и особенно той суке, что его подставила, все кары небесные, Андре отошел от стола и встал на колени. Очень хотелось зажмуриться, чтобы хоть не видеть собственного позора, но он привык встречать все, что уготовила ему судьба, с открытым забралом. Значит, и сейчас будет так же.

– Именем Буоннов, перед лицом Единого, дарую тебе рыцарское звание и новое имя. – Морис коснулся его плеча обнаженной шпагой плашмя. – Принимаешь ли ты мой дар, шевалье Андре Вульф, и клянешься ли быть моим верным вассалом?

– Да, монсеньор. Клянусь верно служить вам до скончания дней своих. Моя жизнь – ваша жизнь, монсеньор. Перед лицом Единого. Да будет так.

Когда Андре прикоснулся губами к шпаге Мориса, его пронзил разряд, похожий на молнию. И что-то изменилось. А еще Андре показалось, что шпага светится – синим, с золотыми искрами. Наверное, солнце отразилось. Ведь не мог же Андре увидеть магию древнего ритуала? У него же нет дара и никогда не было! Определенно, показалось.

Глава 4, бизнес и ничего личного

Брийо, столица Франкии. Где-то в бедных кварталах

Матильда

Выйдя за порог заведения мадам Фифи, Матильда глубоко вдохнула воздух свободы и огляделась. После двух дней взаперти даже узкая, плохо замощенная и загаженная улочка без единого деревца казалась прекрасной. Хотя в целом картина мало отличалась от ожидаемой: типичный город доиндустриальной эпохи. Кирпичные и деревянные разномастные домики в два-три этажа, вторые этажи нависают над первыми, на балконах сушится белье. Кое-где вывески – ножницы, ботинки, поросенок с воткнутой вилкой и прочие кружки, некоторые даже с написанными названиями.

Обзор, конечно же, перегораживала похожая на катафалк карета, запряженная желтым конем с печальной мордой и кривоватыми ногами. Матильда невольно улыбнулась: этого мерина хоть сейчас на роль любимого коня некоего гасконского дворянина!

Оглянулась она тоже с улыбкой и даже помахала рукой бараку из красного кирпича с вычурной намалеванной на жестяном листе вывеской: грудастая девица с веером. Девица ее проигнорировала, видимо, потому что у нее живот болел. Здоровые люди так не кривятся и не выпучивают глаза!

На месте князя Матильда бы обходила заведение, где даже на вывеске уродина, десятой дорогой. Впрочем, она бы точно столько не выпила!

Оставалось надеяться, что у новой мадам дела обстоят лучше и с вывеской, и с работницами. По крайней мере, сама мадам выглядит куда лучше Фифи! Лет не более тридцати, стройная, с уложенными в сложную прическу рыжими локонами, одетая в строгое темно-зеленое платье, оттеняющее глаза. Так сходу и не скажешь, что владелица дома терпимости. Скорее молодая жена какого-нибудь прокурора или мануфактурщика.

Кстати о здоровье, молодости и красоте!

– Мадам?..

– Жозефина. – Новая хозяйка смерила ее изучающим взглядом и жестом велела забираться в карету.

– Мадам Жозефина, – спросила Матильда, сев на обитое затертым бархатом сиденье. – А лекарь у вас есть?

– Ты больна? – нахмурилась мадам.

– Насколько я знаю, нет. Но вдруг беременна? Или какая нехорошая болезнь… ой! – Матильда чуть не свалилась на пол, когда карета тронулась и тут же подскочила на колдобине, – …приключилась?

Мадам вылупилась на нее, как на призрак отца Гамлета, а вторая девица – Лулу, с ней у Матильды вроде были неплохие отношения – захихикала, прикрывая рот ладонью. Может быть, потому, что у нее не хватало левого верхнего клыка, да и вообще зубы были не в порядке. В отличие, кстати, от мадам Жозефины и самой Матильды.

– Фифи не соврала, ты совсем дурочка. Когда на тебя наложили пустоту?

Матильда недоуменно заморгала. Какая еще пустота?

– Да всем обновили два месяца назад, – фыркнула Лулу. – Мими вечно все забывает. Не бойся, не забеременеешь еще девять месяцев, даже если захочешь.