Тьма моего сердца

Матушка Рокси потом рассказывала: «Бесноватая стала, я уж решила, умом тронулась, заорала, руками замахала, слова непонятные выкрикивала, а потом стала спокойная-спокойная и над землей так низенько-низенько взлетела. – Она наклонилась и показала ладонью в полуметре от земли. – И лицо такое счастливое, будто миску гуляша под нос сунули, а вокруг темень и растет-растет… И демоняки горят в ней, как бумажные кораблики. А потом проход тварям захлопнулся, а ты упала. Думали, померла, горемычная».

Я тогда изрядно перепугала тетушку Марку, пролежала без сознания трое суток, а как очнулась, стала слышать тихий голос, который звал меня мамой…

– Жаль, тетушку Марку спасти не сумела, – вздохнула я.

Рокси сильнее сжала мою ладонь, но промолчала. Приютившую меня тетушку убили не демоны, она за несколько дней сгорела от неизвестной болезни. Тогда многие умерли. Откуда пришла хворь и куда исчезла, мы так и не узнали, люди шептались, что зло идет от дворца императрицы, но правда это или нет, никто не знал. Убивала она только пожилых, не трогая молодых и детей, поэтому я верила слухам. Но свои мысли держала при себе. Жизнь научила молчать и не лезть не в свои дела.

– Расскажи о деде, – попросила я, чтобы сменить тему.

Мы как раз вышли на поляну, которую пересекала широкая утоптанная тропа. Но прежде чем выйти из-под защиты густой кроны, мы по выработанной годами привычке задрали головы в небо и слаженно метнулись под деревья. Над поляной кружил ворон.

– Просто птичка? – с сомнением в голосе прошептала Рокси.

– Не думаю… – Я прищурилась, пытаясь рассмотреть, есть ли на лапе ворона кольцо. Птица взмахнула крыльями, поднимаясь чуть выше, в лучах утреннего солнца на правой лапе что-то блеснуло. – Ворон легиона.

– Вот зараза! Думаешь, тебя ищут? Донес Шер, подлец!

– Легионеры тоже пользуются силой. Я видела, как дуал выпускал тьму, чтобы проверить девушек.

– Конкурентов истребляют? – Рокси воинственно сжала кулаки. – А может, узнали, что знак ворона никуда не делся, да замуж хотят по-быстрому взять?

– Это было бы ужасно!

Я перекрестилась на местный манер, щепотью – два плеча и пупок. На плечах – Оберег и Соблазн, а пупок – императрица, которая хранит этот мир.

Ворон покружил и улетел, а мы быстро перебежали поляну и зашагали по тропе в глубину леса.

– Мать рассказывала, что дед был знахарем в деревне, а как все случилось, совсем рассудком двинулся и ушел в лес жить. Не простил он деревенским, что те дом местного мага-погодника спалили, когда тот бежал в город. Сказал, пусть теперь живут без мага и без знахаря, пусть сами своих коров лечат. И не вернулся! Сколько ни упрашивали. Упрямый.

– Теперь я знаю, в кого ты такая уродилась, – я беззлобно пихнула подружку в плечо.

– Ага, я такая, – расплылась в улыбке Рокси. – Мать всегда говорила, что я даже его переупрямлю.

Мы весело болтали и быстро шли по утоптанной тропе вглубь чащи. Но чем дальше от столицы мы уходили, тем тревожнее становилось у меня на душе. Меня что-то тянуло назад, требовало вернуться. Казалось, что я натягиваю плотную резинку, еще немного, и она лопнет с одного конца, дернет меня назад… Метка на плече зудела и пульсировала, и «сынок» молчал, а обращаться к нему при Рокси я не рисковала. Ничего, переборю и это!

Домик старого отшельника мы отыскали не сразу, а когда нашли, он оказался пуст.

– Поищем воду и дрова? – оглядевшись по сторонам, предложила Рокси. – Похоже, дед давно отсюда ушел.

Или погиб, но мы обе не стали это говорить вслух. Будем считать, что он просто вернулся в село.

Толстый слой пыли, холодная печь, затхлая вода в умывальнике, грязная посуда и осыпавшиеся пучки трав…

– Не дворец, конечно, – заключила Рокси, когда мы осмотрели дом от чердака до погреба. – Но пожить до зимы можно, а там решим, что делать.

Две малюсенькие комнаты, кухня с печкой, сени. Бревенчатые стены, крепкие ставни и двери, железный засов. Вполне можно пережить пару месяцев, пока решим, куда податься дальше.

– Глянь! – Рокси вытащила из-под лавки арбалет. – Ты умеешь из него стрелять?

– Предлагаешь потренироваться на птичках? – хохотнула я.

Невидимая «резинка» ослабла и больше не тянула меня назад, зуд в плече стал вполне терпимым, и я с оптимизмом строила планы на следующие дни. Здесь, вдали от легионеров с их тьмой, я смогу спокойно разобраться с тьмой собственной. Пора принять ее и выяснить, наконец, кто я – человек или уже монстр?

До вечера мы мыли, чистили, убирали, а когда стемнело, сил не было даже на то, чтобы поесть, поэтому попили воды, заперлись на все засовы и завалились спать.

А утром в дверь постучали…

– Ховайся! – коротко бросила Рокси, и я метнулась за печь.

Привычная тяжесть биты немного успокаивала, я затаилась, следя в щель между печкой и стеной за тем, как подруга поправляет платок на плечах и, осторожно ступая, идет к двери.

– Дядька Зак! Это Ждан! Меня староста прислал! Открой, дядька Зак! – колотили в дверь.

Рокси шумно выдохнула и сняла засов. На пороге стоял вихрастый белобрысый парень лет пятнадцати. На плечах длинная рубашка с вышивкой, на талии алый пояс, чистые серые штаны заправлены в короткие черные сапожки. Слишком нарядный для посыльного.

– Че надо? – грозно вопросила Рокси, стоя в двери.

– А ты кто?

– Хеленка, внучка Зака, – не моргнув, соврала подружка.

– А сам старый где? – Парень, вытянув шею, попытался рассмотреть, что творится в доме. – Живой хоть?

– А вот этого не знаю, я вчера пришла, а его дома нет. И, похоже, давно уже.

– А ты одна?

– Нет, с мужем.

– А где он?

– По дрова пошел. А тебе какое дело?

– Так может, вы дядьку Зака укокошили, а хату евоную заняли!

Парень попробовал прошмыгнуть мимо Рокси в дом, да только она не из тех, кто испугается какого-то малолетку, подруга заступила ему дорогу, грозно выпятив грудь.

– Куда прешь без приглашения? Тебе дед зачем?

– Дык серые пришли в деревню, велели всех созвать, приказ императрицы будут зачитывать. А с ними дуал! Самый взаправдышний! Ох, грозный! Очи черные, волос длинный, зубы…

– Острые, – закончила за него Рокси. – Вали давай, скажи, нет деда. Сгинул.

– Дуал говорит, что магов они ищут, мол, кто-то же остался? Золотой обещал за каждого. Только сказал, что за живого, за мертвяка денег не дают.

– Так вы решили знахаря продать? – вспылила Рокси. – Забыли, сколько дед вам добра сделал?

– Ты что, полоумная! – Ждан отпрыгнул спиной назад. – Кто же дядьку Зака отдаст-то? Нешто мы нелюди какие? Ему велели прийти, чтоб он про других рассказал, про таких, как сам, с силой. Может, чего знает, к нему же люд с разных сел ходит. А что, дядьке Заку монета золотая не помешает! – Теперь он гордо выпятил грудь. – Староста о нем волновается, шоб заработать мог легкие денежки!