Сестра моя меньшая

При первых же пусках за лисой в нору эти маленькие собачки показали неожиданную для их внешнего вида энергию и злобу. Достаточно было видеть, как они дрожат на натянутом поводке перед входом в нору, чувствуя свежий запах пущенной туда чуть раньше лисы, чтобы понять, как трудно придется рыжей, если собака ее догонит.

Правда, не все собаки брали лису по месту, но все без исключения загоняли ее в котел и держали до тех пор, пока их не вытаскивали оттуда за шиворот, что означало, что их работа закончена и что они молодцы. Конечно, доставалось в основном лисе, так как за ней гонялись несколько собак по очереди, но были неудачники и среди последних. В тот день обошлось без серьезных травм, а тем, которым не повезло, была оказана своевременная и квалифицированная помощь.

Во время притравки произошел интересный случай. Одна собака забежала в вольер, где находилась нора, в тот момент, когда там работала ее подруга. Все эмоции, которые у норных собак спрятаны под толщей земли и о которых мы можем только догадываться, здесь были на виду. Собака, почуяв лису под ногами и не будучи стесненной норой, понеслась по восьмерке искусственной норы, как паровозик по рельсам игрушечной железной дороги, выполняя все маневры лисы с потрясающей быстротой. А когда собака в норе загнала лису в котел, то верхняя принялась лаять и пытаться прорыть в деревянных крышках лаз, чтобы помочь своей подруге.

Кроме рабочих качеств этих собак, в тот день я был свидетелем и их способности к дрессировке. Например, желая сфотографировать одну из собак, я попросил хозяина развернуть ее поэффектней. Ожидая, что он начнет крутить собаку руками и устанавливать в нужную позу, я был приятно удивлен, когда та встала очень красиво при одном лишь поднятии руки.

Я увидел, как эти собаки игривы и энергичны, ловки и злобны, красивы и милы, умны и послушны. И немудрено, что после этого дня я уже не мог думать ни о какой другой породе. Все они отступили на задний план, как книжные, теоретические, а сознанием всецело завладел вельштерьер, который покорил меня окончательно.

***

После этого я сделал заказ на щенка в секции вельштерьеров. Ожидание стало тягостным и томительным. Я горел собакой и думал о ней всегда. Когда что-то в жизни не клеилось, стоило подумать о своей будущей собаке, и я вновь обретал душевное равновесие.

А щенки все откладывались: то вязка не состоялась, то еще что-нибудь. Порой казалось, что меня попросту водят за нос. Сейчас, когда я оцениваю тогдашние события с высоты прошедшего времени, я понимаю, что это были вполне объяснимые задержки, но тогда я сгорал от нетерпения и многое воспринимал болезненно.

Но вот наконец мне дали телефон заводчика. Им оказалась очень своеобразная, но милая женщина Марина Андреевна Белова. Я созвонился с ней и узнал, что все в порядке, – ее сука Дэйси удачно повязана, и в мае будут щенки. Я несколько раз звонил Марине Андреевне и справлялся о самочувствии Дэйси. И когда, позвонив в очередной раз, узнал, что щенки родились и что все в порядке, то чуть не обалдел от счастья. Меня надолго посетило великолепное настроение. Все шло на редкость хорошо, все получалось.

Закрутили приятные хлопоты. Я сделал (по рекомендациям Красулы) ящик для будущей собаки, сшил ей матрасик по всем правилам – с двумя сменными чехлами, купил паводок, ошейник, косметический набор из трех разных по назначению расчесок, приготовил миску и подставку.

Теперь оставалось самое главное – придумать имя. Так как собака, которую я собирался взять к себе в дом, была одной из лучших в Москве, то и к имени ее я решил подойти как можно серьезней с учетом всех правил присваивания имен собакам. А правила гласили:

1. Имя собаки должно быть на языке той страны, в которой выведена порода.

2. Имя собаки не должно иметь аналогов среди имен человеческих, дабы не приравнивать людей к собакам.

3. Имя собаки должно отражать основные черты характера, свойственные ее породе.

4. Имя собаки должно легко произноситься, быть позывистым и состоять не более, чем из двух слогов.

Я засел за англо-русский словарь Мюллера. Надо сказать, книга эта довольно велика, но желание дать своей собаке самое лучшее из имен было еще больше. Я долго трудился, пока наконец не выбрал несколько имен, более-менее удовлетворяющих моим высоким требованиям. Их-то я и предоставил на рассмотрение и утверждение жене Наташе.

Хочу отметить тот факт, что моя одержимость в «собачьем вопросе» очень скоро передалась всем совершеннолетним членам нашей семьи и, если тесть с тещей раньше были ни за, ни против, то теперь загорелись этой идеей и время от времени спрашивали меня: «Ну когда же ты наконец принесешь щенка?» Я думаю, такое развитие событий стало возможным еще и потому, что я никогда не подавлял их мнение. Конечно, не все было гладко в решении этого вопроса. Были колебания и возражения, но они разбивались о мою «железную» логику и продуманность всех возможных ситуаций. Я никогда не завоевывал их благоволения пустыми и лживыми обещаниями. Все в нашей семье свыклись с мыслью, что у нас будет собака, и с нетерпением ждали ее появления.

Ну так об именах. Из выбранных имен мне очень понравилось имя Джоли. Оно по всем статьям подходило под правила и было производным от английского слова «веселый». Но, к сожалению, оно категорически не понравилось моей жене. Остальные имена постигла та же участь. Моя задача усложнялась, так как к перечисленным правилам прибавлялся изысканный вкус Наташи. Я пытался отстаивать свое мнение, но после долгих споров мне снова пришлось засесть за словарь. Через неделю я нашел новое имя, которое блестяще укладывалось во все рамки и сразу всем понравилось. Это имя было Эрди, от английского слова азарт (азартный).

Задолго до придумывания имени я решил, что заведу суку, но это решение пришло не сразу. Поначалу я твердо был за кобеля, хотя не могу членораздельно объяснить почему. Наверное, здесь сыграло роль то, что я сам мужчина и мне ближе та задиристость, франтоватость и темперамент, которыми обладают самцы в природе. Но, подойдя к этому вопросу с практической точки зрения, я изменил мнение, так как сука более послушна и легче дрессируется. Она способна сглаживать ошибки в дрессировке у начинающих собаководов, к коим я и относился. Именно потому что я был неопытным новичком, я и не решился заводить кобеля.

***

Теперь, когда все было сделано, куплено, придумано и подготовлено, время потянулось совсем медленно. Дело в том, что щенки должны находиться около матери не менее месяца и лишь после этого их можно раздавать новым владельцам. Марина Андреевна хотела продержать их у себя вообще до полутора месяцев, но неожиданные семейные обстоятельства заставили ее уменьшить этот срок до месяца и недели. И вот после неимоверного количества препон и обстоятельств долгожданный день поездки за щенком наконец настал.

Ночь перед этим событием я не спал, хоть, казалось, и все учел. На работе взял отгул, для того чтобы отвезти щенка на дачу, где в это время находилась Наташа с детьми. До моего отпуска оставалось меньше месяца, и это время было решено подержать щенка на даче, где больше солнца, природы и меньше городской суеты.

Итак, еле дождавшись конца рабочего дня, я сломя голову понесся к Марине Андреевне. Обстоятельства сложились так, что до этого дня мне не удалось посмотреть на щенков, и я вынужден был лишь справляться по телефону об их самочувствии у хозяйки. И теперь под грохот колес метро я гадал: какая она, моя Эрди?

Несмотря на то, что я летел, не замечая ничего на своем пути, перед дверью квартиры Марины Андреевны я всё-таки остановился. Не могу понять – почему. Да и вдаваться в осмысление захлестывающих меня чувств не хотелось. Постояв несколько секунд перед дверью, я поднял руку и нажал на кнопку звонка.

Как только я сделал это, на той стороне двери послышался энергичный, но не злобный лай, затем клацанье дверного замка и скорее ласковый, чем строгий, окрик Марины Андреевны: «Дэйси, на место!» Дверь открылась, и я вошел.

Дэйси (мать моей Эрди), а я почему-то сразу посмотрел на нее, а не на хозяйку, с тихим рычанием, скорее ворчанием, посеменила в комнату. Быстро раздевшись и скинув ботинки, я босиком поспешил в комнату, где минуту назад скрылась Дэйси. Сердце колотилось где-то в горле. Вот он час «Ч»…

Посреди комнаты было расстелено старое шерстяное одеяло, на котором, неуклюже толкаясь, ползали пять крохотных щенков. У некоторых из них на шее были повязаны разноцветные ленточки. Как потом мне стало известно – так отметили своих щенков уже определившиеся будущие хозяева. Только у двух таких ленточек не было. Заметив это, я спросил: почему так? Марина Андреевна ответила, что одного из них она оставляет себе, а другой – мой.

Я как зачарованный смотрел на этих двух щенков несколько минут. Обе были сучонками, но мне бросилось в глаза то, как они разительно отличались друг от друга. Одна была энергичной и любопытной, с яркой блестящей шерсткой, квадратной мордашкой. Она постоянно изучала окрестности и окружающие ее предметы. Постоянно напрыгивала на других щенков, заваливала их и, грозно (как ей самой казалось) рыча и тявкая, заставляла лежать на спине, вымаливая пощаду. Вторая же обладала короткой неяркой шерсткой, остренькой мордочкой и хвостиком, который постоянно поджимала. Рядом с первой она выглядела явной дурнушкой.

Разумеется, я положил глаз на первую и уже присел, чтобы взять на руки, погладить и поласкать ее. Но Марина Андреевна была начеку. Оценив мои симпатии, без лишних предисловий оповестила: «Не эта, не эта, а вон та…» – и указала на другого щенка, дурнушку. Я остолбенел от неожиданности. Марина Андреевна, заметив мое замешательство, и, дабы не продлевать его, сама подошла к щенкам, взяла дурнушку и протянула мне.

Да, это был самый последний щенок в помете. Первые мгновения после получения такого известия я пребывал в шоке. Мечтавший о самой лучшей в мире собаке я получал, как мне тогда казалось, вообще отбракованного щенка. Душа наполнялась разочарованием, граничившем с отчаяньем. Я клял себя за то, что не приехал сюда в тот день, когда получил известие о рождении щенков, и не выбрал самого первого… Но действительность стояла передо мной как скала, и сделать ничего было нельзя. Если только отказаться вообще брать щенка.