ДонБАССта
– И куда же он теперь? – После долгой неловкой паузы, спросил Ботан, решившийся нарушить звонкую тишину. – Может остановить его?
– Друг мой любезный! – Прикуривая сигарету, и положа руку на плечо робкого мужчины, произнес Мачо. – С Параноиком, ничего не может случиться! На то он и Параноик. И вернуть его не получиться, пока он сам не захочет вернуться! А он захочет! Потомучто терпеть его может только Шеф!
– Так что там произошло? – Все никак не успокаивался Ботан. Хотя по всей видимости, этот вопрос волновал только его. Остальные свидетели сцены, разбрелись по комнатам, и занимались кто чем. – Из– за чего поругались то?
– Да ничего особенного! – Устраиваясь удобнее в диване, одну сторону которого подпирала стопка книг, вместо валявшейся рядом сломанной ножки, сказал Мачо. – Мы сегодня когда колонну разбили, взяли десятерых пленных. Но у Параноика случился приступ ярости. Впрочем как и всегда. Вот он всех там и положил. Обычные срочники. Сопляки. Моложе тебя.
– Как же так можно? – Побелев от ужаса, произнес Ботан, сжимая в худых руках планшетный компьютер. – Это же зверство! Зорька права!
– Ну как сказать? – Философски изрек Мачо, стянув военные ботинки и носки, и протирая ноги влажными салфетками, которых у него по всей видимости, был неисчерпаемый запас. Воды в осажденном *правосеками* городе не было уже давно. – Ты видел ролики из Одесского Дома Профсоюзов?
– Ну да! – Тихо ответил все еще не пришедший в себя Ботан. – Конечно видел!
– А помнишь, ту тетеньку, что задушили шнуром? – Открывая тушенку ножом, спросил Мачо. – Которая долго долго кричала *Помогите*?
– Конечно помню! – Начиная понимать, к чему клонит Мачо, ответил Ботан– Такого не забыть!
– Вот и Параноик, тоже так думает, что такого не забыть! – Выдержав паузу, и покатав между указательным и большим пальцами черную сигарету, сказал Мачо. – Та женщина, была его матерью. При чем она была ни За, ни ПРОТИВ Майдана, и всего идиотизма с этим связанным. Она просто была прохожей. Одной из многих. Которые спрятались в злосчастном Доме Профсоюзов, от обезумевшей толпы малолеток и прочего националистического быдла, с промытыми американцами мозгами. С тех пор у Параноика и *сорвало* крышку. Хотя если быть до конца честным, она у него всегда плохо держалась. И Параноиком его стали называть еще до Войны. Задолго. Он даже в туалет и душ ходит с мачете. И у него в каждом кармане по два ножа. И за спиной… Мне кажется, он из такой категории людей, которые только и ждут момента, чтобы дать волю своим демонам. Годами нашаптывающим своим хозяевам, про жажду крови. Он ждал войны. Он хотел ее. Он был латентный убийца, если можно так выразиться. Жажда крови сидела в нем, как нарыв. Теперь он у себя в тарелке. А что касается мародерства, так он несмотря на весь свой кажущийся идиотизм, еще и весьма прозорлив. У него жена и трое детей. Которых, нужно кормить. Так что он еще и зарабатывает. Причем неплохо…короче, как пел Цой:*Мама, мы все тяжело больны*…Ну а теперь, мой милый друг, позволь мне насладиться сигаретой, и видеочатом с моей новой подружкой. Надеюсь я удовлетворил твое любопытсво.
– Да! Конечно! Спасибо! – Чуть смутившись, произнес Ботан, уходя из комнаты. Бывший научный сотрудник, одного крупного НИИ, превращенного войсками Шоколадного Короля,в руины. Как впрочем и весь Юго-Восток. До начало так называемой Антитеррористической Операции, его знания о войне, были весьма гипотетическими, и ограничивались разве что фильмами военной тематики, что крутили по ТВ, в преддверии 9 мая. Теперь же все происходящее никак не укладывалось в его голове. Он был интеллигентом до мозга костей. Сыном интеллигента. И внуком интеллигента. И война была вне его Реальности. Вне его понимания устройства Мира. Мира, где царили высокие частоты, микроволны и прочие премудрости. Но жизнь, порой складывает такие пасьянсы, что любой писатель, *нервно курит в туалете*, как сказала бы Зорька. И вот теперь, этот робкий, интеллигентный человечек, которого многие называют паренек, за хрупкое телосложение, несмотря на его полные 40, стал кибер-хакером. Шпионом. Глазами и ушами, незаконного военного формирования, по версии Петра Кровавого. Но он так и не принял всех ужасов Войны. Всей ее грязи. Бессмысленности. Его неиспорченная душа противилась всему этому. Но что он мог поделать. Несколько месяцев назад, он заключил сделку с Шефом, что тот отправит его девушку в Россию. Подальше от войны. Шеф выполнил свою часть сделки. Теперь он расплачивался с шефом, своими знаниями…
***
– Ей Тарас, не спиш ще? Пригости сигареткою! А то мої кінчилися. (Эй Тарас, не спишь еще? Угости сигареткой! А то мои кончились.) – Шепотом произнес загорелый под палящим южным солнцем молодой солдатик украинской армии. Мешковатая военная форма, висела на нем как на шесте. На ногах красовались резиновые шлепки, а не обещанные Президентом Парашенко, американские берцы.
– Що ти за чоловік такий, Гліб? Ні гавна у тебе немає, ні ложки! Куди тобі палити, вже скоро ссать будеш нікотином! (Что ты за человек такой, Глеб? Ни гавна у тебя нет, ни ложки! Куда тебе курить, уже скоро ссать будешь никотином!) – Ответил ему паренек повыше и пошире в плечах, но одетый также комично, как и первый. На ногах которого красовались матерчатые китайские чешки.
– Що тютюну чи що жалко? Одним блять тютюном і живі. Сухпаєк в рот не лізе! Бридкі порошки та квасоля. Сечас би сало шмат і борщу маминого! (Что табака что ли жалко? Одним бл*ть табаком и живы. Сухпаек в рот не лезет! Сраные порошки да фасоль. Сечас бы сало шматок и борща маминого!) – Не отступался Глеб. Говоря про борщ, он проглотил полстакана слюней.
– Не труй душу! Знайшов про що говорити! Цим би пайком наших доблесних депутатів і генералів погодувати! Підараси толстожопиє! (Не трави душу! Нашел о чем говорить! Этим бы пайком наших доблестных депутатов и генералов покормить! Пи*арасы толстожопые!) – Достав полупустую и помятую пачку дешевых сигарет, недовольно прошептал Тарас – Самі мабуть ікру ложками жеруть, а ми тут комарів та гедзів годуємо. (Сами небось икру ложками жрут, а мы тут комаров да слепней кормим.)
– Говориш як сепаратист! Може ти москаль? Або путінський шпигун? Або чечен кадировський? ( Говоришь как сепаратист! Может ты москаль? Или путинский шпион? Или чечен кадыровский? ) – У закурившего наконец Глеба поднялось настроение, и он решил пошутить. – Або горілки російської напився, і став росіянином? ( Или водки русской напился, и стал россиянином? )
– І не говори, повний піздец! Боюся я Гліб, ой боюся не побачу більше за ні дітей ні дружину! (И не говори, полный пи*дец! Боюсь я Глеб, ой боюсь не увижу больше ни детей ни жены! ) – Тоже затянувшись сигареткой запричитал Тарас – Місяць вже тут сидимо. Ні підкріплення. Ні зброї. Ні*уя. Ой покладуть нас всіх тут! (Месяц уже здесь сидим. Ни подкрепления. Ни оружия. Ни*уя. Ой положат нас всех здесь!)
– Тіпун тобі на мову! Тьху тьху! У мене дочка зовсім маленька! Мені вмирати не можна! (Типун тебе на язык! Тьфу тьфу! У меня дочка совсем маленькая! Мне умирать нельзя!) – Сплюнув и перекрестившись, ответил испуганно Глеб – Знайшов про що вночі говорити! Отже з голоду не спиш, тепер ще думки всякі! (Нашел о чем ночью говорить! Итак от голода не спишь, теперь еще мысли всякие!)
– Ну а що я брешу чи що? Розбили п'ятнадцяту аеромобільну. Пленних не брали, всім горло перерізували. У росіян кого там лише не воює! І чечени і афганці і навіть Пріходько з в'язниці витягнули. Як тут не боятися? (Ну а что я вру что ли? Разбили пятнадцатую аэромобильную. Пленных не брали, всем горло перерезали. У русских кого там только не воюет! И чечены и афганцы и даже Приходько из тюрьмы вытащили. Как тут не бояться?) – С видом знатока, весомо сказал Тарас, от чего Глеб стал еще меньше и темнее.
– Що самого Пріходько? Того самого? З Лісичанська? (Что самого Приходько? Того самого? Из Лисичанска?)– Казалось Глеб, под тяжестью страшных новостей, скоро совсем исчезнет. – А як же так? Як можна? Він же скільки народу повбивав. Голіруч! ( А как же так? Как можно? Он же сколько народа поубивал. Голыми руками! )
– Отже і думай після цього, що нас чекає! ( Так что и думай после этого, что нас ждет! ) – Философски закончил Тарас, всем своим видом показывая, что разговаривать больше не намерен. Надвинул каску на глаза, и обнял старенький Калашников. Глеб трусливо озираясь, пошел к своему посту.
Тихон Приходько, тот самый, из Лисичанска, по прозвищу Зверь, и на самом деле убил много людей. И наверное убил бы еще больше, если бы не дротик с транквилизатором, способный уложить слона…Но давайте по порядку. Во первых, жил он не в самом Лисичанске,а в маленькой деревеньке, рядом с городом. Во вторых, Зверь в прошлой жизни, не был никаким Зверем. Просто он был большим, крупным, наверное даже огромным. Причем, что самое интересное, ни отец его ни мать, ни ростом, ни богатырскими конституциями не отличались. Тихон родился в простой семье, и с детсва был приучен к тяжелому труду на селе. Его отец рано умер. И все заботы о матери и младешей сестренке легли на его плечи. Мать вскоре тоже умерла, и они остались вдвоем. Шли годы, из маленькой озорной девчонки, выросла красоты неописуемой девушка. Парни всей деревеньки, и Лисичанска, ходили толпами, но мысль о брате-богатыре, остужала их пыл. Пока как то в их село не заехал Киевский франт. Он с друзьми колесил по селу на красивом внедорожнике и однажды увидел Таню. Все попытки заговорить с ней, заканчивались неудачей. К своему великому разочарованию, его деньги и машина, Таню не интересовали, ко всему прочему, у нее был любимый человек. Такой же простой, как и она. Но Киевский Казанова, дождался когда Тихона не будет дома, с такими же моральными уродами-друзьями, он затащил девушку в машину, и увез в лес. Там они ее жестоко избили и знасиловали.Таня пришла домой, и повесилась в сарае. Вот и все про Таню. А вот Тихон, стал Зверем. Он убил Киевского франта, его друзей, шлюшек, собак и даже оторвал голову попугаю. Потом он похоронил Таню, где то в лесу. Этот Киевский уродец, оказался племянником одного очень влиятельного человека, который теперь наживается на войне с Юго-Востоком страны, и которого зовут Игорь. Он то и дал задание своим *шестеркам*, чтобы его сморили в тюрьме. Но началась война, и про Зверя, он как то забыл, у него были дела поважнее. Например, сбить малазийский боинг, с тремястами людьми на борту. Он очень занятой человек. И как говорит Параноик: **Вертел он на одном месте* Шоколадного Короля*…Такие вот интересные люди, живут на Украине…
***
– Срочный сбор в секторе 12! – Взорвалась мирно лежащая на журнальном столике рация, голосом Шефа. – Как поняли?
– Вас понял! – Ответил Ботан, пытаясь скрыть волнение. – Срочный сбор в секторе 12!
– Вся команда в сборе? – Спросил не мешкая Шеф, бивший не в бровь,а в глаз.
– Дон…Ээ, Шеф – Замешкался не умевший врать Ботан. – Ну, команда…
– Ботан! – Отрезал Шеф. – Соберись! Мы на войне, мать твою за ногу! И ты не со своей подружкой лясы точишь! Вся команда в сборе?
– Нет! Никак нет! – Сама себе удивившись, ответил по уставу, которого никогда не читал, забракованный военкоматом по состоянию здоровья Ботан. – На месте Зорька. Я и Редай, совершает молитвы! Зверь, Параноик и Мачо отсуствуют!
– ЧТО??? По какой причине? – Заорал Шеф так, что казалось динамики сейчас взорвуться. Зорька выбежала из соседней комнаты. А Редай, на миг прекратил возносить молитвы Создателю Всего Сущего. – Я спрашиваю, по какой ПРИЧИНЕ они отсуствуют?
– Параноик поссорился с Зорькой! – Сглатывая тяжелый комок, и виновато смотря на нее ответил Ботан. – Мачо пошел за Зверем! Тот вчера опять напился, и затеял драку с местными…
– Твою ж мать! – Продолжал буйствовать Шеф. – Команда Мечты! Я вас зачем сюда всех притащил? Дрим Тим сраный! Что за люди? Всех найти! Всех собрать! Я еду! Конец связи!
Ботан готов был сквозь землю провалиться, и покраснел до кончиков волос. Он только виновато озирался, как бы отвечая на осуждающий вгляд Зорьки, что у него не было другого выбора, как сказать правду! Вошел афганец, с ковриком для молитв подмышкой: *Хэй че? Не ставай такой видам! Ти Ботаник, фсей верный делать! Шеф нах всехний будет епать типерь. Из ихний любимый водка, нам проблема! Не горевай!*
В подьезде послышался раскатистый голос Зверя, распевавшего *я не здамся без бою* и хохотавшего на весь дом. Сначала ввалился Зверь. Рубаха на волосатой огромной груди была порвана, под глазом синела здоровенная гематома, а макушка была перевязана, порванной на полосы простыней. Следом вошел Мачо. Он оперся о стену, и закурил.
– А что это мы все такие грустные? – Спросил Тихон, пытаясь найти воду. Пожар зажженый Зеленым Змием, бушевал у него во внутренностях с великой силой. – Давайте как все выпьем за…за..за Шефа! Во такой мужик! Хотя я его никогда и не видел!
– А ты просто обернись! – Все присутствующие вытянулись. Зверь был прав, он его не видел. Как не видел и Мачо, и Зорька и Редай. Из всей группы, лично встретиться с Шефом успел только Ботан. Все остальные общались с ним или по телефону, или переписывались в Интернете. Зверь раскрыл рот, словно рыба выброшенная на берег. Вся его былая веселость, вдруг куда то улетучилась. Никто и подумать не мог, что Шеф так близко. – Все садитесь!
– Человек позади него, обвешанный оружием, словно Новогодняя Елка, у богатых но страдающих безвкусицей хозяев, подошел к окну, и приложив к глазам небольшой бинокль, замер словно изваяние.
Все сели, кто куда. Зверь на диван, рядом с Зорькой, отчего половина со снайпершой, приподнялась над полом. Мачо на стул со спинкой, задом наперед, и сложил на спинку руки, кресто накрест. Редай просто на корточки.
Меня здесь быть не должно! – Начал свое обращение Шеф. Он был небольшого роста. Метр семьдесят от силы. Плюс каблуки военных ботинок. Одет во все черное. На голове берет. Тоже черный. На левой руке, кожанный напалечник, с ремешками, вокруг запястья. На лице совершенно непрозрачные черные очки. Правая нога, ниже колена и до самой стопы,закована в громоздкую металлическую конструкцию, поглотившую часть брюк и почти полностью ботинок, что делало его похожим на американских киногероев-киборгов. Его широченные плечи, ничем не уступавшие плечам Зверя, смотрелись не пропорционально росту. Предплечья, заметные из под закатанной черной униформы, были огромны, как у мультипликационного моряка Папая. Гладко выбритое до синевы лицо. Квадратный подбородок с ложбинкой. Выпяченная недовольно нижняя губа. И раздутые гневно ноздри, чуть ли не депардьевского носа. Все говорило о его несгибаемом характере. И о том, что сейчас всем пропишут по первое число. – Я рассчитывал, что вы все взрослые люди! Я надеялся на это! Но видимо зря!
– Я могу, это…объяснить…– Неуверенно промямлил здоровенный Тихон.
– Я НЕ ЛЮБЛЮ, КОГДА МЕНЯ ПЕРЕБИВАЮТ! – Выдержав паузу, и проговаривая каждое слово, словно учитель начальных классов диктует текст для теста по правописанию, сказал Шеф, даже не поворачивая голову в сторону Зверя. – Можно говорить будет только один человек? Я! Это гипотетический вопрос и ответа не требует!
Все притихи, как дети в садике, куда пришел новый воспитатель.
– Мачо, дай мне своих блатных сигарет! Тебя можно по фильтрам найти! – Мачо подал сигарету. Щелкнув элегантной женской зажигалкой *Зиппо*, небесно-голубого цвета, на которой красовалась бабочка, он зажал ее между указательным и большим пальцем, вытянув руку, демонстрируя ее присуствующим. – Знаете что ЭТО?
– А говорить уже можно? – Сыронизировал Мачо. – Дай те подумать! Скорее всего, это зажигалка! Я прав? Ну и вкус у вас хороший, шеф! Модненько так! Свежо!
Мачо старался подавить улыбку и не смог, он поглядел на своих товарищей, но не нашел у них поддержки. Все сидели с каменными лицами. Тут Мачо понял, что тупанул.
– Ты прав! Это зажигалка! – Разочарованно и с какой то тоской, ответил Шеф. – Но для меня это не просто Зиппо с бабочкой. Для меня это напоминание, ради чего я ЖИВУ! Ради чего дерусь с *Укропами*, *Майдаунами*, *Правосеками*…Этот кусочек металла, дающий огонь, все что осталось у меня ценного. Не в плане физическом! А в плане духовном. Эта зажигалка, принадлежала Женщине, КОТОРУЮ Я ЛЮБИЛ! ЖЕНЩИНЕ, на которой я собирался жениться. Но не успел. Началась война. В одночасье у меня отобрали то, к чему я шел годами. У меня отняли Любовь. У меня отняли Надежду. У меня отняли Счастье. Какие то дяди, решили поделить Украину,а я просто оказался на их пути. Словно муравей, на дороге человека. Но я не муравей! А они не люди! Вот в чем РАЗНИЦА! Они пришли ко мне домой! Убили мою ЖЕНЩИНУ! Лишили меня всего. Бизнеса. Сбережений. Дома. Теперь они хотят лишить меня права ГОВОРИТЬ НА РОДНОМ ЯЗЫКЕ. И права ЖИТЬ НА РОДНОЙ ЗЕМЛЕ! Но они просчитались. Я не из тех, кто пойдет на бойню, словно животное. Которое доили, а теперь, за ненадобностью, отправляют на тушенку. НЕТ! Я НЕ ТАКОЙ! Я НЕ УБОЙНЫЙ СКОТ! Я буду сражаться! До последнего вздоха! До последнего урода, пришедшего в мой дом! – Шеф выстрелил пальцами истлевший окурок сигареты, затянуться которой он успел один раз. Обвел всех взглядом, и продолжил. – Я наивно предполагал, что в вашем лице, найду единомышленников, соратников. Неужели я мало дал вам? Неужели я не помог вам, когда вы обратились ко мне? Зверь? Мачо? Зорька? Редай? Ботан?
Повисла пауза.
Профессионалы. Страшные убийцы и головорезы, на счету которых были десятки и десятки жизней, они виновато опустили головы. Им нечего было сказать.
– К городу подтягивают ракетные комплексы! – Как ни чем не бывало, сообщил Шеф. Будто и не было этого разговора вовсе. – Если мы их не обезвредим, городу крышка, вместе со всеми мирными жителями.Вот фотографии. Вот разведданные от наших друзей. Выдвигайтесь немедленно.
Шеф развернулся, и направился к двери. Его незаметный спутник последовал за ним.
– Я и не знал, что у него была любимая женщина! – Пробормотал Мачо. – Хреново вышло с зажигалкой! Признаю…
– Я тебе всегда говорила, что юмор у тебя так себе! – Подметила Зорька, заботливо пеленая свою винтовку в чехол.
– Мы если так брать вообще ничего про него не знаем! – Философски изрек Ботан. – Да нам и не надо.
– Бля ребята, простите! – Забасил Зверь. –Это все я! Начинаю пить, все кранты мне! Не могу остановиться. Превращаюсь в зверя какого то! Подраться бы, да потрахаться!
Тут все дружно загоготали.
– Вой смэщной, да! – Держась за живот, хохотал афганец. – Ти водкэ не пияешь, фсе равный звэр. Водка пияешь, вапще вапще звэр!
– Ну да! – Поняв, что ляпнул ерунду, улыбнулся Тихон. – И правда херню сляпнул.
А тем временем, войска украинской армии, воспользовавшись, так называемым перемирием, подтягивали к Юго-Востоку, ракетные компексы *Точка-У*, чтобы избавить Украину от террористов. А вернее, как не стесняясь, заявил в прямом эфире одного из каналов некий громодянин Буткевич, эффективнее уничтожать, НЕНУЖНЫХ НЕДОЧЕЛОВЕКОВ!!! Миллиона полтора. Плюс минус сотню тысяч!
Ущипните меня! Я сплю? Это 21 век?
***
– Ребята, вы не поверите! Вижу 10 установок! 5 аккумуляторов! 8 транспортников и парочку машин технического обслуживания! – Расположившись на лесистом пригорке, сообщила Зорька.– Хорошо подготовились *укропы*!
– Смотри левее Зорька! – Пробормотал Ботан взволнованно, из динамика рации. Он смотрел в маленький монитор джойстика управление квадракоптером, зависшим над расположением нацгвардии. – Там еще четыре танка и с десяток БМП.
– Прикрытие! – Ответил Мачо, укрывшийся со Зверем и Редаем, в развалинах гидрометеорологической станции, не отрываясь от огромного бинокля. – Домашнее задание выполнили хорошо. Советская тактика. Старая школа.
– 10 установок на 2 ракеты. Плюс 8 транспортников еще по 2 ракеты. Итого 36 ракет – Поражал своей осведомленностью Ботан. – Одна ракета, с осколочно-фугасной начинкой, начиненная 14500 осколками, поражает 2-3 гектара. Весь расчет, может стереть с лица земли больше 100 гектаров земли. Короче, весь город…
– Армагеддон решили устроить скоты! – С ненавистью произнес Мачо. – Антитеррористическая организация, скоты укропные!
– Не сорите в эфире! – Как всегда неожиданно появился из ниоткуда Шеф. – С запада, огонь на себя отвлекут бойцы батальон *Призрак*. Ваша задача, во что бы то ни стало уничтожить аккумуляторные автомобили. Без них комплекс, просто пукалка с железом. Есть неподтвержденные данные, что ожидается еще поддержка с воздуха. У наших парочка ПЗРК, с ограниченным боекомплектом, поэтому аккуратней! Без лишнего геройства. Мне не нужны МЕРТВЫЕ ГЕРОИ! Как поняли?
– Вас понял! – Угрюмо ответил Мачо.
– Все понятно! – Выстретила Зорька, так же стремительно, как ее тяжелая ОСВ девяносто шестая. Как Зорька оказалась на этой ВОЙНЕ? Как и многое в этой жизни, весьма прозаично. Ее отец, женился второй раз, но дочку не забыл. Мать Зорьки, настоящая мать, не перенесла разлуку с любимым и запила. Так что Зоя, как звали Зорьку, осталась с отцом. В большой и непонятной Москве. Чтобы весело и самозабвенно совокупляться со своей молодой женой, отец пристроил Зорьку в спортивный интернат. Где на деньги папаши, Зорька освоила мастерство стрельбы и бега на лыжах. Стреляла Зорька хорошо, а вот лыжи давались ей с трудом, поэтому карьера не задалась. Отец после окончания интерната, пристроил ее в школу спортивной стрельбы. Так что Зорька была изолирована от своей семьи. И не умела ничего, кроме как нажимать на курок. Вскоре отец погиб в автокатастрофе. Молодая жена, практически ровесница Зорьки, решила вознаградить себя за жизнь с Зорькиным отцом, и оказавшись весьма прозорливой, оставила Зою ни с чем. Зорька хотела было вернуться в свой родной небольшой городок, на Юго-Востоке Украины. Но дома не стало. А мать убило взрывом мины по дороге в магазин. Зорьку нашел Шеф. Обучил. И дал возможность приносить пользу войне, находясь вдалеке от крови. Как сказал Параноик: * В окуляр оптического прицела,МИР ВИДЕТСЯ ИНАЧЕ.* В него практически не видно ужасов войны. Так, неясные силуэты.
Поцеловав старый мамин серебрянный крестик, она выдохнула в рацию: *Я готова! Моя красавица тоже! Зададим жару *Укропам**.
– С Богом! – Благословил всех Шеф. – Конец Связи!
Следом за этим раздались раскатистые взрывы. *Призрак*, начал минометную подготовку. В расчете *укропов*, началась суета. В сторону леса, откуда летели мины, выдвинулись танки и БМП нацгвардии. Персонал пусковых установок, засуетился у машин, спешно готовля расчет к залпу.
– Наш выход! – Выплевывая зубочистку, махнул рукой афганцу и увешанному несчестным количеством РПГешек Зверю, Мачо.
Воспользовавшись неразберихой созданной бойцами *Призрака*, эта странная троица почти вплотную подобрались к выровненной бульдозером площадке, с ракетными комплексами. Ракеты и Мачо отделяло не больше ста пятидесяти метров. Бухнувшись в грязную канаву, из которой с ужасом ретировались лягушки, Мачо перевел дух, после стремительной перебежки и поверил свой ручной гранатомет. Афганец сложил вместе ладони, и произнес короткую молитву.
– А ты что не помолишься, Тихон? – Спросил Мачо, мысленно повторяя *Отче Наш*. Он волновался. Хотя и старался скрыть это от друзей. К войне нельзя привыкнуть. Нельзя привыкнуть к ее ужасам. К виду растерзанных и обугленных человеческих останков. Глаз ЧЕЛОВЕКА НЕ СОЗДАН ЧТОБЫ ВИДЕТЬ ЭТО! Нельзя привыкнуть к горю матерей, хоронящих своих детей. К слезам стариков. Война, нечто чуждое. Ненормальное. Нелепое. ВОЙНА-ВЫДУМКА ДЬЯВОЛА! Ибо Человек Рожден Созидать, по образу и подобию Всевышнего! НО НЕ РАЗРУШАТЬ! – Возможно это билет в один КОНЕЦ!
– Я не верю в Бога! – Угрюмо пробормотал Тихон, снимая очередной гранатомет со своей бычьей шеи. – Давно не верю!
– Хэй во! Хайвон! – Взбесился Редай. – Зачэм такой говрить? Да? Ла Иллах илла` ллах! Не гнэви Аллах! Такой болщой, но совсем дурак!
– А вот Он в тебя верит! – Себе под нос прошептал Мачо. – Во всех нас верит…
Потом они втроем выпустили гранаты в направлении расчета. Потом ворота Ада разверзлись. Стоял грохот. Огонь пылал до небес. Зверь был не угомонен. Выпустив почти все заряды из огромной кучи гранатометов, он приделал к автомату штык и понесся в самое пекло. Афганец что то крича на ломаном русском побежал за ним, поливая испуганных украинских пацанов, посланных господином Парашенко на войну, ураганом свинца. Редай добежал до единственного оставшегося целым аккумулятора, и бросил под него гранату. Тут его и застигла пуля. Он упал на живот. Стреляли откуда то сзади. Зверь, первый заметивший приближение подмоги нацгвардии, бросился к афганцу. Взорвалась брошенная Редаем граната. Зверя с афганцем на руках отбросило метров на десять. Вдавив в рыхлую плодородную землю, залитую кровью. Мачо спрятавшись за колесами ракетного комплекса, стрелял по приближающимся на БМП гвардейцам Петра Кровавого.. С возвышенности, непрерывно вела огонь Зорька. То и дело заставляя улетать с брони очередного украинского бедолагу. Зверь страшно рыча, с невесть откуда взявшейся огромной трубой в руке, бросился к передней бронемашине, на которой была только кровь, всех бойцов *сняла* Зорька. В один прыжок забравшись на броню, он сокрушительным ударом тяжеленной трубы, ослепил машину, разбив все наблюдательные приборы. Потом серией ударов, от которой сотрясалась вся машина, сорвал с петель люк водителя. Огромной рукой, он достал скорчившегося от ужаса водителя, и бросил его под колеса едущей следом БМП. Открылся люк на башне, и оттуда показался офицер с пистолетом. Через мгновение, проткнутый трубой, он полетел следом за механиком. Тут Зверя настигла пулеметная очередь, из раздавившего своих сослуживцев БМП. Зверь умер стоя. Зверь умер в бою. Зверь умер, как настоящий Зверь. БМП остановилось. Вся его команда вылезла поглазеть, на расправившегося голыми руками с бронемаштной человека. Они и не заметили, как к ним несется грязный, весь в крови афганец. Он сильно прихрамывал. Левая рука безжизненно болталась. А на обветренном лице были слезы. Афганец кричал: *Звэр, Звэр, Звер!*. Когда любопытные бойцы нацгвардии заметили старика хоттабыча, без ковра-самолета, но с поясом *шахида*, было поздно. С криком *АЛЛАХО АКБАР!*, Редай-Тюльпан обнял задние двери БМП, предназначенные для высадки десанта. Удар огромной силы, впрочем как и всегда у Редая, ибо он никогда не жалел взрывчатки, разорвал бронемашину, словно она была сделана из фольги, посылая афганца прямиком в мусульманский рай с кучей девственниц и еще большей кучей анаши…
