Два мага

– Там пустырь, я знаю. Кроме прохожих из простого народа, никого быть не может, а они не опасны. Верхом я не могу пока ехать.

– Так подождем до завтра.

– Если ты не поедешь со мной сегодня, я отправлюсь один!

Цветинский должен был убедиться, что решение Бессменного твердо и непоколебимо. Делать было нечего, пришлось послать за каретой.

Во время приготовления к поездке Бессменный, надевая мундир и амуницию, не только не почувствовал себя слабее, но, напротив, оживился и стал как будто веселее. Цветинский, глядя на него, удивился, откуда берутся у него силы, и несколько успокоился за друга. Может быть, и в самом деле было лучше, что он согласился ехать.

– Постой, ты не выходи! – остановил он Бессменного, вылезая из кареты, когда она остановилась у частокола, окаймлявшего сад Таврического дворца со стороны пустыря, – я вылезу сначала и осмотрю местность.

– Да, право же, я чувствую себя отлично, – проговорил Бессменный, стараясь казаться молодцом.

– Это очень хорошо, но все-таки не следует доводить до крайности наше безрассудство. Сиди пока!

Он вылез и пошел вдоль канавы у частокола.

Через очень короткий промежуток времени, показавшийся, однако, Бессменному целой вечностью, он вернулся к карете и заявил:

– Нашел. В одном месте, действительно, колья расшатаны и видна щель. Пойдем!

Бессменный, едва сидевший на месте от нетерпения, не заставил звать себя вторично. Он прыгнул из кареты так, что Цветинскому пришлось поддержать его.

– Ради Бога, осторожней! – испугался тот. – Этак ты повредишь себе.

Но Бессменный не слушал. Он, забыв о своей слабости, о болезни, забыв самого себя, только потому не бежал, что Цветинский удерживал его за руку.

Он не помнил, как перескочил канаву и, прильнув к расшатанным кольям частокола, жадно охватил взглядом открывшееся сквозь них пространство сада. Были видны расчищенные дорожки, цветочные клумбы, кусты и деревья, и меж ними сквозила обгорелая стена флигеля.

– Тут был пожар, – сказал Бессменный, – видна обгорелая стена.

Цветинский стоял за ним и постарался тоже заглянуть.

– Ну да, – спокойно сказал он, – я тебе рассказывал об этом пожаре.

– Да, да, – пробормотал Бессменный, – и я слушал тогда твой рассказ спокойно! Если бы я знал, что она была здесь тогда!..

– А может быть, ее уже и нет здесь; может быть, ее перевели из обгорелого флигеля.

– Но это не мешает ей гулять по саду. Нет, она здесь, я чувствую это и не уйду отсюда, пока не увижу ее!

– С тобой ничего не поделаешь…

Но Бессменный не дал договорить ему. Он дернул его за рукав и едва слышно произнес:

– Она!

«Везет этим влюбленным!» – подумал Цветинский.

Надя шла по дорожке, опустив голову. Она была одна и приближалась тихо. Бессменному показалось на одну минуту, не мерещится ли ему и не видение ли это, чудное, нездешнее видение. Но он отлично чувствовал возле себя присутствие Цветинского, ощущал частокол, за который держался руками и который мешал ему кинуться вперед; нет, он не грезил, это была действительность. Надя приближалась; с каждым ее шагом сокращалось расстояние, отделявшее их друг от друга; наконец она подошла.

– Надя! – окликнул Бессменный, задыхаясь от счастья. – Надя…

Она вздрогнула и стала осматриваться.

– Надя! – повторил Бессменный.

Вот сейчас она заметит его и подбежит. Он ждал этого. Девушка действительно заметила и испуганно глянула в сторону, откуда звали ее.

– Надя! Да неужели ты не узнала моего голоса? Это я, Бессменный! – продолжал он.

Надя сделала еще несколько шагов, но не приблизилась к частоколу вплотную.

– Кто вы? – спросила она.

Кроме испуга, лицо ее ничего не выражало.

– Я, я, Надя, это я, – твердил Бессменный, толкая частокол руками, точно хотел своротить его.

– Не знаю, – ответила она.

– Не знаешь меня? Да ведь ты сама мне отсюда же прислала кольцо с солдатом.

– Не помню!

– Как «не помню»? Что с тобой? Ты забыла меня?

– Вы пугаете меня! Кто вы и что вам нужно здесь? – проговорила Надя, возвышая голос.

– Да не может быть! Ведь ты же сама, сама позвала меня сюда.

– Я не звала вас.

– А кольцо, а медальон?

– Не помню.

– Как «не помню»? Что с тобой? Ты забыла меня? Ты ли это?..

– Не знаю! Меня, правда, зовут Надей, но, может быть, вы принимаете меня за другую. Я не знаю вас, – и она, повернувшись, пошла прочь от частокола к дому.

– Надя! – крикнул во весь голос Бессменный. – Надя!..

Но она не слушала.

– Перестань делать глупости! – Остановил его Цветинский, бывший свидетелем всему. – Пойдем скорее, тут нам делать нечего.

– Господи, да что же это, за что? – в отчаянии повторял Бессменный, все еще силясь разломать колья высокого частокола.