Трепет

– Руки свои поднеси к нему. Куда ты целишь, да не наверх, недотёпа!

Ребята из шестого отряда начали посмеиваться над Кириллом.

Помочь Кириллу вызвалась Саша, она опустила его руки под сушилку, и та начала их обдувать. Артём покачал головой.

– Ваш стол находится сразу за нашим, здесь расположение столов такое же, что и корпусов, так что ошибиться трудно.

– Спасибо вам, Артём, – поблагодарила своего коллегу Мария.

– Да не за что, рад помочь, и больше не опаздывайте, Чернобров не любит, когда нарушают его распорядки.

Седьмой отряд принялся за еду. На вытянутом прямоугольном столе стояли различные блюда из представителей морской фауны. Первое, второе и третье, блюда на любой вкус, наесться можно было вдоволь, но ребята скучали по домашней пище. Только один Борис пристрастился к местным деликатесам. Борис попытался выменять у своих товарищей устриц в обмен на колбасу.

– Четыре.

– Три!

– Четыре, Гоцман.

– Три, и это мое последнее слово, Ковальков, будешь торговаться ещё, дойдём до двух.

– Гоцман, я до половины её доел.

– Две.

– Ты издеваешься?

– Она покусанная, это первое, а второе – ты её с самого Волгограда вёз.

– Йозик, не вёз, я летел с ней.

– Нам нужен независимый эксперт. Саша, иди сюда.

Александра на время покинула своих подруг, чтобы провести независимую экспертизу.

– Держи, – Борис передал полпалки колбасы Александре.

Та, понюхав её, сморщила лицо и незамедлительно вернула колбасу хозяину.

– Одна, – понизил ставки мудрый Йозик. Борис, с жалостью посмотрев на колбасу в последний раз, расстался с ней в обмен на устрицу. Получив недоеденную колбасу, Йозик отрезал надкусанную часть, и тут же ребята поспешили к нему с пустыми тарелками. Первой, кто поднесла свою тарелку, была Александра.

– Это заговор против человечности. Так нечестно! – обиделся Борис.

– А есть колбасу под подушкой, значит, честно, Ковальков, да? – с набитым ртом спрашивала Саша.

Через некоторое время внимание всех отрядов перешло на самого яркого представителя лагеря, которого обступили со всех сторон. Им был чернокожий высоченный, худой кубинец. Первой, кто заметил представителя дружественной страны, была Ирина, в своей жизни она ещё никогда не встречала чернокожих людей. Вытянув руку, она направила в его сторону указательный палец.

– Ничего особенного, покрасили с помощью гуталина в черный цвет своего товарища и теперь подшучивают над всеми остальными, этот шестой отряд то ещё хулиганьё, – высказался Даниил.

– Мария Викторовна, а можно мы поприветствуем товарища? – спрашивали девочки вожатую.

– Хорошо, только вот доедим и пойдем все вместе.

Быстро покончив с завтраком, ребята из седьмого отряда хотели было направиться к кубинцу. Но путь им преградил начальник лагеря Валентин Иванович, отгоняя любопытных со словами:

– Нашли игрушку, человек отдыхать к нам приехал, можно сказать, с дружественным визитом свободной Кубы, а вы ему спокойно дышать не даёте.

На этом дружественный визит седьмого отряда к шестому и закончился.

Глава третья

Подъём

Звук горна возвестил о подъёме. Отряды поспешили к стадиону, где с утра спортивный инструктор проводил с ребятами зарядку, совмещенную с аэробикой. Дети под весёлые песни советской эстрады, доносившиеся из оповещателя, повторяли за Валентином Степановичем движения. Конечно же, внимание всех было сосредоточено на чернокожем кубинце, который, в отличие от всех остальных, прекрасно справлялся с поставленной задачей и даже в некоторых моментах был пластичнее самого инструктора. Тяжелее всего приходилось Борису и Йозику: Борис не мог достать руками асфальта из-за своего излишнего веса и ему приходилось подгибать колени, а Йозик никак не мог подстроиться под всех остальных, выполняя то или иное упражнение с запозданием.

– В такт, прислушайтесь к песни. Йозик, ты ведь музыкальную школу посещаешь, а ритма совсем не чувствуешь.

– Зато я усталость чувствую.

– Погоди ещё уставать, день только начался.

Ребята никак не могли совладать с темпом инструктора, никто не ожидал от него такой прыти. Видя это, Валентин Степанович предпринял попытку чуточку развеселить ребят, для того чтобы они могли немного расслабиться и подстроиться под него, он начал подпевать вслед за радио:

В детстве я так любил играть в Робинзона,
Моя самая любимая игра была!
Давайте поиграем, что ли?
Как? – А вот так:
Да, да, да,
Опять я Робинзон!
Ты, ты, ты
И ты Робинзон!
Он, он, он
И он Робинзон!
В этом сезоне
Поём о Робинзоне!

Дети начали подпевать:

Роби-Роби-Робинзон,
Роби-Роби-Робинзон,
Роби-Роби-Робинзон
Ходит по планете.
Роби-Роби-Робинзон,
Роби-Роби-Робинзон,
В робинзоновый сезон
Хорошо на свете!

Пока дети занимались утренней гимнастикой, вожатые и взрослые ожидали в зале персонала Дворца пионеров начальника лагеря. Все дружно общались между собой, знакомились с новыми вожатыми, даря друг другу лучезарные улыбки. Лишь только один человек сидел отдельно от всех, глядя в открытое окно, подставив руки под подбородок. Незатейливый, смешной старичок слушал доносящуюся со стадиона песню. Пётр Тимофеевич редко появлялся перед публикой, в его обязанности входило соблюдение чистоты, в штате он числился обычным техническим работником, или, проще говоря, обычным дворником. Старик старался по возможности не привлекать к себе излишнего внимания, и все же Пётр Тимофеевич был самым старым работником «Красной звезды» и работал здесь с момента основания лагеря, поэтому к нему можно было обратиться в случае чего за исторической справкой. Старик шмыгал носом и периодически чихал в платок, он заранее предупредил всех присутствовавших не желать ему здоровья, ведь, по его мнению, это была простая аллергия, которая обострялась в период цветения астры.