Спецназ – вектор судьбы. Проза, стихи

За образцовое выполнение боевых заданий командования, за овладение городами Вольденберг, Цеден указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 апреля 1945 года полк был награждён орденом Суворова III степени.

За участие в штурме и взятии Берлина приказом ВГК от 11 мая 1945 года полку было присвоено наименование «Берлинский».

1 апреля 1947 года 5-й отдельный гвардейский мотоциклетный полк был расформирован, а на его базе был создан 48-й отдельный гвардейский мотоциклетный батальон. А в соответствии с директивой Генерального штаба № Орг/267486 от 20 сентября 1954 года в целях улучшения организации разведывательных частей 28 ноября 1954 года 48-й отдельный гвардейский мотоциклетный батальон был переформирован в 48-й отдельный гвардейский разведывательный батальон.

Директивой Генерального Штаба № Орг/6/111560 от 9 июля 1966 года 48-й отдельный гвардейский разведывательный Варшавско-Берлинский Краснознамённый ордена Суворова батальон был расформирован. Бригада была создана в 1966 году директивой главнокомандующего группой советских войск в Германии (ГСВГ). Она формировалась в гарнизоне Вердер (Хафель) на базе 26-го отдельного батальона специального назначения, а также 27-го отдельного батальона спецназначения, и 48-го и 166-го отдельных разведывательных батальонов.

Одной из основных задач бригады в 1960—1980-х годах являлось обнаружение и уничтожение мобильных ракетных комплексов потенциального противника.

С 1981 по 1985 год бригада как лучшая часть награждалась переходящим Красным Знаменем Военного Совета ГСВГ. В 1990 году бригада заняла первое место на ежегодном смотре спортивно-массовой работы в сухопутных войсках.

Вот такая история этой легендарной воинской части. Но её мы узнаем немного позже, на политзанятиях.

Глава 3

ИСТОРИЧЕСКАЯ ЗАМЕТКА

Многих интересует дата, с которой начал свой отсчёт праздник дня военной разведки. Разведка существует с тех давних пор, как существуют люди и ими начатые войны. Военная разведка на Руси начиналась в 1654 году, когда был создан первый специализированный приказ о разведке – Приказ тайных дел. В дальнейшем, в 1716 году разведка получает Государственный статус. Император Пётр – I в «Воинском уставе» законодательно закрепил статус военных разведчиков.

Дата 5 ноября, как день образования разведки, появилась, когда в РККА был создан Полевой штаб Красной Армии Реввоенсовета Республики. В 1918 году, 5 ноября издаётся приказ Реввоенсовета Республики №197/27, который послужил основанием для создания управления, которое стало прообразом ГРУ (Главного разведуправления).

О разведывательной деятельности ГРУ слышали многие. В основном мало кто знает, что знаменитый «СМЕРШ» (Смерть шпионам), созданный в 1943 году, специализировался по обезвреживанию шпионов противника и их пособников, так же входил в состав разведки. Современные подразделения специального назначения ГРУ СССР были созданы в 1950 году. Данные подразделения, в большинстве случаев являются секретными. Однако, время от времени, о выполнении ими боевых задач, становится известно и простым обывателям. Долгое время, мы граждане, не знали, кто и как брал в Афганистане президентский дворец Амина. А ведь это заслуга спецназа ГРУ и КГБ. Переоценить деятельность военных разведчиков сложно, а недооценить, в силу секретности большинства операций, легко. Но именно военная разведка стояла и стоит на переднем рубеже защиты Отечества. Именно разведчики первыми сообщат о готовящемся нападении или диверсии. Разведчики даже в мирное время реально находятся на необъявленной войне.

ГЛАВА 4

ВОИНСКИЕ БУДНИ

Началась служба. В ежедневных буднях прошёл месяц курса молодого бойца. Меня, вместе с другими ребятами, распределили для дальнейшей службы, в учебную роту, которая располагалась всего в двух десятках метров от 3-го батальона.

Ну вот мы в расположение роты, кругом шум, гам, бегают солдаты с бритыми головами и в плохо подогнанной форме.

– Ещё молодые прибыли! К нам подошел небольшого роста младший сержант Студеникин.

В это время в казарму зашел сержант Зайцев: «Ну, что десантура?» – он обратился к нам, – «Знаете, кто такой Маргелов и его крылатую фразу о десантниках?».

Мы молчали, поскольку могли только догадываться о ком идёт речь, ну а о крылатой фразе, конечно, никто не знал.

«Десантник – это концентрированная воля, сильный характер и умение идти на риск», – не без гордости сказал сержант Зайцев, продемонстрировав нам свои познания великих цитат главкома ВДВ Маргелова В. Ф.

Так начиналась служба молодых бойцов спецназа. Нас муштровали по полной программе, уча всем премудростям воинской службы. Все дни были похожи друг на друга и как бы сливались в единую череду дней и ночей, отбоев и подъемов, учебных тревог, и марш-бросков с полной выкладкой. Постепенно мы мужали, превращаясь из вчерашних пацанов в солдат. В нашем взводе было два отделения. Младшими командирами у нас были младший сержант Студеникин и сержант Зайцев. Последний был очень сильным и добрым, в то время, как Студеникин, прослужил уже год, чем несказанно гордился, изображая из себя бывалого рейнджера и гоняя нас по полной программе делал из нас настоящих спецназовцев. Сержант Зайцев, сдерживал чрезмерное усердие Студеникина и в то же время подбадривал нас.

«Любой десантник должен быть таким, чтобы молодые женщины, любуясь им, если не отдавались ему, то хотя бы думали об этом», – часто говорил сержант Зайцев, когда нам было невмоготу тренироваться. Немного юмора, переплетенного с наставлениями, подбадривало нас и придавало дополнительно сил.

Вскоре нам выдали личное оружие – автомат (АК- 47). И вновь тренировки, но уже с автоматом. По команде «в ружье» мы мчимся сломя голову к ружейному парку, выхватываем из пирамиды автоматы и строимся. Занятия, занятия, день за днём.

И вот день присяги. В торжественной обстановке, выносится боевое знамя бригады, мы принимаем военную присягу. Волнение захлёстывает. Перед этим мы все выучили текст присяги наизусть. Но от волнения торжественные слова присяги вылетают из головы. Пытаюсь читать, но ветер перелистывает страницы текста. На выручку приходит старшина роты гвардии старший прапорщик Батюк Виктор Николаевич, который помог мне удержать трепещущие страницы. Всё, наконец-то присяга принята. Начинается настоящая армейская служба.

Учебная рота – это время, о котором до сих пор вспоминается с двояким чувством. Времени на перекур в учебной роте почти не было. Тренировали нас беспощадно. Так готовили нас к дальнейшей службе.

Отдушиной для нас были спортивные праздники. Правда, мы еще не знали, что эти праздники любят в основном молодые солдаты. Те, кто постарше призывом, пытаются от этих праздников увильнуть.

И вот мой первый спортивный праздник. Я в команде с еще тремя ребятами бегу эстафету 4 х 100 метров. Мой первый этап. Старт. Бегу налегке, отрываюсь……. А впрочем, хотелось бы предоставить слово Михаилу Егорову, из моего призыва, с которым я встретился через 30 лет после службы. И вспоминая наши армейские будни, он мне сказал: «Знаешь, я очень хорошо запомнил те соревнования, когда ты бежал 100 метров. Со стороны выглядело как догонялки. Ты бежишь, на первых метрах 30 уже отрываешься от всех на 5—7 метров, замедляешь ход, даёшь себя догнать, а затем опять ускорение и опять такой же отрыв, и вновь замедление и опять рывок». Ту эстафету мы выиграли, и у меня сохранилось фото на память.

Пришла зима. И вот впервые мы едем на прыжки. Это были для многих первые прыжки, первые сильные ощущения ужаса, сменяющегося бешеным восторгом. Когда спокойно паришь в небе, а над головой тихо колышется шелк парашюта. Внизу раскинулась земля, с какими-то игрушечными домиками, лесами, полями.

Это были нереальные ощущения, запомнившиеся мне на всю жизнь. А впоследствии мной будут отражены в стихах, которые я в основном посвятил этим прекрасным мгновеньям.

Все это было не только со мной, но и со всеми ребятами, которые живо делились своими впечатлениями, в то время, как я стоял и помалкивал, завидуя им. Да, да, именно завидуя. А все потому…. вот здесь нужно объяснить более подробно.

Этот день должен был стать для меня, как и для многих других молодых солдат, одним из самых запоминающихся, ведь завтра наши первые прыжки с парашютом. Но в этот раз судьба решила повременить с таким подарком для меня. Я был назначен дневальным по роте, а значит, прыжки для меня пролетали мимо. Я пытался хитрить, пытался убедить старшину, что не могу быть дневальным, придумывал различные причины, но Батюк был непоколебим.

Наша учебная рота готовилась к своему первому прыжку с парашютом. Ребята волновались. Однако сержант Зайцев, в его шутливой манере, разгонял волнения, сыпля цитатами, как из рога изобилия.

«Тот, кто ни разу не покидал самолет, откуда города и села кажутся игрушечными, кто ни разу не испытывал радости и страха свободного падения, свист в ушах, струю ветра, бьющего в грудь, тот никогда не поймет чести и гордости десантника» – говорил сержант Зайцев, цитируя главкома ВДВ Маргелова В. Ф.

И мы верили ему от всего сердца, настраиваясь на первое своё испытание.

И вот рота ушла на прыжки, а я время от времени, между выполнением обязанностей дневального по роте, поглядывал в небо, где в голубой бездне белели купола парашютов, и представлял себя там, в небе.

На следующий день, при построении роты молодым вручался значок «Парашютист». Все с гордостью носили его, в то время как я, а может быть, мне это только казалось, выглядел «белой» вороной.

Многие, наверное, слышали, что самым страшным для них был первый прыжок с парашютом. Меня это чувство прошло стороной. И всё из-за того, что я не смог прыгнуть вместе со всеми ребятами, и не получил долгожданный значок парашютиста. В то время, как все с гордостью носили его на груди. Я должен был «реабилитироваться» в глазах друзей, по крайней мере, мне так казалось. Ночь я не мог спать, я всё прыгал и прыгал с парашютом. Наконец-то утро, построение, готовимся и вот посадка в вертолет МИ-6. Мы рассаживаемся на маленькие откидные стульчики напротив друг друга, выпускающий офицер

захлопнул дверь, короткий взлет и вертолёт набирает высоту. Проходит пять, десять минут, мы смотрим в иллюминаторы на

землю, которая раскинулась далеко внизу.

Все сосредоточены, молчат. И только сержант Зайцев продолжает свой ликбез по цитатам главкома ВДВ. «Прыжок не самоцель, а средство вступления в бой», «ВДВ – это мужество высшего класса, храбрость первой категории, боевая готовность номер один», был слышан голос сержанта, который перекрикивал шум двигателя, винта и ветра, подбадривая нас.

– Ну, чего гвардия, кричит офицер, – пристегнули карабины, проверили, встали. Мы пристегиваем друг друга карабинами к тросу, шатаясь от качки, встаем. Офицер открыл дверь, в салон ворвался поток свежего воздуха.

– Первый пошел, – кричит он, и мы гуськом другом за другом двинулись к двери. Вот я подхожу к двери, как учили, делаю шаг, отталкиваюсь и сгруппировавшись лечу вниз, отсчитываю пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три, дергаю кольцо, динамический удар, меня подбросило и вот надо

мной открылся большой белый купол. Эти секунды самые упоительные, они сменяются, летят, и вот ты уже паришь как птица.

А если честно, я так и не очень запомнил, как отделился от вертушки. Память сохранила тот момент, когда раскрылся купол, и меня подбросило вверх, и я парил в небе, кричал друзьям, это было море восторга, который вскоре закончился, нужно было приземляться, и мозг стал лихорадочно вспоминать все то, чему учили на занятиях по ВДП (воздушно-десантной подготовке).

И вот земля, ну и конечно, как и у всех, удар о землю. Но не упал. Наверное, с десяток метров бегу за непогашенным куполом, забыл какие стропы нужно тянуть, что бы погасить купол, и стал тянуть верхние. Вместо того чтобы купол погас, он наполнился на ветру и вновь поднял меня над землёй, затем резко погас, отчего я с силой ударился о землю. Вот здесь действительно был удар, и я на брюхе несколько метров тянусь за куполом. Урок получен практически, если не запомнил теоретически, и я тяну нижние стропы, купол, на котором я только что парил, нехотя погас.

Собрав парашют, бегом тороплюсь к месту сбора. Еще не добежав до своей группы, слышу зычный голос сержанта Зайцева, который хвалит всех прибежавших, поздравляя с совершением прыжка, при этом как всегда в своей манере, цитируя Маргелова. Затем глядя на то, как мы тяжело дышим, добавил: «Десантник в небе – орел, на земле – верблюд, а в бою лев».

Вечером, вместе с товарищами обсуждая прошедший прыжок, у меня родились одни из первых моих стихотворных строчек, посвященных и самой службе и прыжкам с парашютом.

А в это время служба продолжалась. Мы изучали теорию воинской специальности, готовились к прыжкам, собирали парашюты под пронизывающим зимним ветром. И так практически целый день, и только к сумеркам мы, уложив собранные парашюты в брезентовые сумки, мы замерзшие и уставшие шли строем на ужин, а завтра прыжки, самое волнующее и долгожданное событие.

Затем было еще ряд прыжков, которые прошли без каких либо значительных происшествий. Однако в душе с каждым прыжком копилось волнительного страха всё больше и больше. Я начинал понимать и риск, и ответственность за происходящее.

Прыжки окончены. Мы собираемся назад в часть, к основному месту расположения, в родные казармы, по которым успели соскучиться. Только назад мы уже не поедем, а пойдем пешком. А если быть более точным, то это будет не просто пешая прогулка, а «скачки», так называли в спецназе соревнования по тактико-специальной подготовке (ТСП) групп спецназа ГРУ ГШ. На этих соревнованиях необходимо будет за 5—6 дней, пройти-пробежать около 200 км, при этом выполняя различные учебно-боевые задания.