Черный дом

Но распалённый, закусивший удила Гоша не сдавался и не оставлял попыток хоть чем-нибудь заинтересовать несговорчивую, безучастную к его домогательствам красотку. Он не верил, не хотел верить, что может упустить такую великолепную добычу, что эта чудесная, поистине золотая – учитывая количество и блеск усыпавших её драгоценностей – рыбка соскочит с его крючка, – и, опять придвинувшись к ней поближе, страстно зашептал ей на ухо пересохшими, чуть подрагивавшими губами, по-прежнему с наслаждением вдыхая опьяняющий запах её кожи и волос, от которого у него слегка кружилась голова:

– Ну, давай тогда просто пойдём прогуляемся. Чего нам сидеть-то тут сиднем? Скучно ведь… Пошатаемся лучше по городу, может, зайдём куда… Погода отличная, уже не жарко, самое время погулять. Пойдём, а?..

Его продолжавшиеся ещё какое-то время настойчивые призывы остались без ответа – на этот раз девушка даже не потрудилась открыть рот, чтобы отказать ему, а попросту отвернулась и, поджав губы и нахмурившись, с задумчивым и, как ему показалось, недовольным видом снова устремила взор в никуда, машинально теребя пальцами висевшее у неё на груди блестящее «сердечко».

Гоша, видя такую её реакцию, тоже в конце концов умолк, немного отстранился от неё и поник головой. Им овладели невесёлые, унылые думы. Радужные надежды и соблазнительные картины, которые успело нарисовать ему разыгравшееся воображение, стремительно потускнели и рассеялись, как дым Алининой сигареты. Он понял, что, по всей вероятности, не произвёл на свою случайную знакомую должного впечатления, не смог заинтересовать её своими вполне стандартными, банальными предложениями и привлечь её внимание к своей персоне.

«Ну что ж, и на старуху бывает проруха», – со вздохом подумал он и, бросив на свою очаровательную, по-видимому, глубоко задумавшуюся о чём-то соседку грустный, прощальный, как он полагал, взгляд, собирался уже встать, пожелать ей всего самого доброго и с опечаленным, стеснённым сердцем в груди удалиться.

И тут вдруг нежданно-негаданно произошло то, на что он и не рассчитывал, не смел даже надеяться, что значительно превосходило самые смелые его ожидания, то, что мгновенно всё изменило и сулило направить события по совершенно иному, самому желательному и многообещающему для него пути. Девушка внезапно повернулась к нему, окинула его зорким, оценивающим взглядом и произнесла с лёгкой, почти неуловимой полуулыбкой, вновь, после некоторого перерыва, показавшейся на её губах и придавшей её лицу какое-то новое, не то насмешливое, не то ласково-снисходительное, выражение:

– У меня встречное предложение: не пойти ли нам ко мне?

Гоша не поверил своим ушам и несколько секунд удивлённо смотрел на неё, будто не понимая того, что услышал. А когда наконец понял, также слегка, не совсем уверенно улыбнулся и хрипловатым от волнения голосом проговорил:

– Отличное предложение!.. А где ты живёшь?

Она неопределённо махнула рукой.

– Далековато. Отсюда не видать. Придётся подъехать немного на «двойке»… Ну так ты идёшь или как? – Она вдруг, будто в нетерпении, чуть повысила голос и впилась в него цепким, требовательным взором.

«С тобой, краса писаная, хоть на край света!» – едва не воскликнул Гоша, в восторге от такого поворота событий и совершенно не обратив внимания на неожиданную и несколько странную перемену в поведении соседки. Но сдержался и лишь согласно качнул головой.

– Да, конечно. Пойдём.

Они встали и, пройдя через центр сквера, где передохнувшие, набравшиеся сил детишки возобновили свои шумные игры и беготню, двинулись к улице по той самой аллее, по которой недавно, только в противоположном направлении, шёл Гоша. Достигнув остановки, они благоразумно обошли стороной бомжа, по-прежнему дремавшего под навесом и, как и прежде, сильно портившего воздух вокруг себя, и, дождавшись автобуса, уехали.

Глава 3

Они доехали, миновав несколько остановок, до конечной и, выйдя из автобуса, ненадолго приостановились. Гоша бросил взгляд вспять, на оставшиеся позади городские кварталы, озарённые косыми вечерними лучами, а затем перевёл вопросительный взор на спутницу.

– Ну, и где же твоё обиталище? Здесь, у речки?

Она несколько загадочно улыбнулась, мельком огляделась вокруг и мотнула головой.

– За мной.

И двинулась вперёд, к длинному крутому спуску, в который постепенно переходила дорога, сразу же после конечной остановки начинавшая понемногу идти под уклон и, наконец, словно обрывавшаяся в огромную бескрайнюю долину, посередине которой текла широкая полноводная река, окаймлённая с обеих сторон продолговатыми желтовато-серыми полосками пляжей и пышной ярко-зелёной растительностью – деревьями, зарослями кустарника, густыми травяными коврами.

Пляж, находившийся на другом берегу, был практически пуст – там виднелось лишь несколько разрозненных, значительно уменьшенных расстоянием фигур тех, кто решился переплыть реку и позагорать в одиночестве. На берегу же, обращённом к городу, было довольно людно, и хотя на землю кое-где уже ложились сероватые вечерние тени, а над водной гладью проносился порой не слишком приятный для купальщиков сырой ветерок, люди не спешили покидать пляж, не без пользы проводя здесь время и находя для себя всевозможные маленькие удовольствия. Одни купались или просто неподвижно, будто созерцая что-то, стояли в воде, другие неторопливо прохаживались по бережку, вероятно не отваживаясь войти в реку, третьи лежали на своих подстилках или прямо на песке, ловя последние притушенные лучи заходящего солнца. Чуть поодаль группа парней, разделившись на две команды, играла в волейбол; оттуда то и дело доносились глухие удары по мячу и сопровождавшие их отрывистые возгласы. Но самыми оживлёнными и активными, естественно, были дети, ведшие себя так же резво и шумно, как их сверстники в сквере, и так же оглашавшие окрестности пронзительными криками и беззаботным, заливистым смехом.

Почти достигнув пляжа, Гоша, следуя за своей знакомой, свернул налево, на длинную, убегавшую вдаль аллею, обсаженную громадными ветвистыми деревьями, под сенью которых царила чуть мрачноватая, понемногу сгущавшаяся мгла. Идя вдоль пляжа, он поглядывал попеременно то на шедшую немного впереди, вновь как будто задумавшуюся о чём-то девушку, опытным глазом окидывая её изящную, точёную фигурку, то на отдыхавших и развлекавшихся у реки людей, невольно отыскивая среди них знакомые лица – лица своих друзей, частенько, как и он сам, проводивших время в этих краях. Он очень не прочь был бы встретить их тут сейчас, чтобы они посмотрели, какую шикарную, сногсшибательную девчонку ему удалось подцепить в их отсутствие, пока они занимаются всякой ерундой, детскими забавами. Посмотрели и обзавидовались!

Однако приятелей своих он, увы, так и не заметил – они, в самом деле, как будто спрятались от него сегодня, – и ему, за неимением свидетелей, приходилось в одиночестве наслаждаться лицезрением своей очаровательной спутницы, ритмично покачивавшей крутыми бёдрами в нескольких шагах от него, и утешаться мыслью, приятно гревшей его самолюбие, что он так легко и просто, без особых усилий и ухищрений, обычно необходимых в подобных случаях, буквально с ходу сумел привлечь к себе внимание такой яркой, восхитительной девицы и сразу же после знакомства был приглашён ею в гости – со всеми вытекающими отсюда последствиями! И именно эти последствия, рисовавшиеся ему в весьма красочных и выпуклых образах, более всего занимали сейчас его мысли и представлялись ему в этот момент не только вероятными, но и вполне осуществимыми, реальными, уже почти совершившимися, – по крайней мере, в его не знавших удержу фантазиях.

Он был так увлечён и возбуждён этими живописными, почти осязаемыми картинами, проносившимися в его взбудораженном воображении одна за другой, что не заметил, как, непроизвольно ускоряя шаг и чуть обогнав спутницу, миновал мглистую аллею и оставил позади людный, оглашавшийся криками неуёмной детворы пляж. Остановившись и недоумённо оглядев расстилавшееся впереди обширное, поросшее невысокой редковатой травой поле, посреди которого возвышалась одинокая тонкая осина, он с вопрошающим выражением повернулся к Алине.

– А дальше-то куда?

Она, задержавшись рядом с ним, чуть заметно усмехнулась и молча кивнула головой вперёд.

Гоша, по-прежнему слегка недоумевая, перевёл взгляд в указанном ею направлении, на высившиеся в отдалении, на противоположной стороне пустынного поля, частные деревянные дома с высокими двускатными крышами, окружённые кое-какими хозяйственными постройками и ограждённые крепкими заборами.

– Там, что ли?

– Почти, – уклончиво ответила девушка и, продолжая хранить на губах таинственную полуулыбку, двинулась дальше.

Гоша, пожав плечами, последовал за нею, немного заинтригованный и с нетерпением ожидавший, где же закончится их прогулка.

Когда они проходили мимо стоявшей посреди поля осины, со стороны реки подул лёгкий свежий ветерок, и её тонкая трепетная листва, всколыхнувшись, ответила ему тихим печальным шелестом, похожим на невнятное прерывистое бормотание. Гоше даже почудилось на мгновение, что он в самом деле слышит чей-то взволнованный, едва различимый шёпот, как будто предупреждающий его о чём-то, предостерегающий от чего-то. Он скользнул мимолётным взглядом по чуть раскачивавшемуся на ветру, продолжавшему невразумительно бормотать что-то деревцу, а затем посмотрел на свою спутницу. И был немного удивлён, заметив жёсткое, мрачное выражение её лица, плотно сжатые, словно истончившиеся губы и холодный, металлический блеск в глазах.

– Что-нибудь не так? – осторожно осведомился он, внимательно глядя на неё.

Девушка, точно спохватившись, слегка встрепенулась, мгновенно вернула на лицо мягкую небрежную улыбку и передёрнула обнажёнными плечами, будто озябнув от сырого ветра, время от времени дувшего с реки.

– Нет, всё в порядке. Просто здесь немного прохладно…

Гоша, видимо удовлетворённый таким ответом, кивнул и тоже чуть-чуть, краем губ, улыбнулся.

Миновав пустырь и достигнув замыкавшей его небольшой группы деревьев с толстыми кривыми ветвями и плотной, непроницаемой листвой, Алина повернула направо, к берегу.

Увидев, что они удаляются от находившихся рядом, на пригорке, домов, являвшихся, как полагал Гоша, конечным пунктом их путешествия, и идут в каком-то совершенно непонятном ему направлении, он снова поинтересовался:

– А далеко ещё?

– Близко, – успокоила его девушка, махнув рукой куда-то в сторону. – Уже почти пришли.

«Куда пришли-то?» – мысленно спросил Гоша, удивлённо глядя на низкий, заросший пышной ядовито-зелёной травой берег, к которому они приближались. – «Не в реке же она живёт, я надеюсь. На русалку она вроде не похожа…»

Но, не дойдя до утопавшего в густой зелени берега несколько метров, Алина внезапно свернула влево и, нырнув в узкий проход между зарослями высокого колючего кустарника, практически исчезла из вида.

Гоша, словно опасаясь упустить свою юркую спутницу, ускорил шаг и устремился следом за ней. Пробравшись через щель между кустами, он, стараясь не отставать от подруги, хрупкая, будто ускользающая фигурка которой смутно мелькала впереди, шёл некоторое время в плотной тени стоявших здесь мощных кряжистых деревьев, по едва заметной в полумраке извилистой тропинке.

Но буквально через считанные мгновения деревья неожиданно расступились, тропинка оборвалась, и Гоша в лёгком изумлении остановился. Прямо перед ним, на просторной зелёной лужайке, громоздился массивный, чуть вытянутый в длину двухэтажный дом, сложённый из чёрных, будто закопчённых, по большей части искривлённых и потрескавшихся от старости брёвен и увенчанный покатой, местами покоробленной кровлей с острым угловатым коньком и мутным слуховым окошком на убогом «фронтоне». Дом и окружавший его двор были обнесены ветхой покосившейся изгородью, состоявшей из гнилых почернелых жердей, кое-как соединённых одна с другой, точно привалившихся в крайнем изнеможении друг к другу; задняя её часть терялась в глубине двора в буйной, беспорядочно разросшейся зелени. Вросший в землю полуразвалившийся сарай, поленница без дров, кривая завалинка, заросшие крапивой и прочим сорняком грядки, которых уже почти не было видно, и несколько чахлых яблонь и слив, отягчённых никому не нужными гниющими плодами, дополняли безотрадную картину запустения и упадка.

Гоша несколько секунд с удивлённым и разочарованным видом созерцал этот унылый пейзаж, а затем недоумённо воззрился на Алину, как ни в чём не бывало, с довольной улыбкой оглядывавшую свои владения.

– Ты здесь живёшь?

Та ответила ему насмешливым и как будто несколько вызывающим взглядом.

– Да. А тебе что-то не нравится?

Он заколебался с ответом.

– Да нет… ничего…

– Ну, тогда милости прошу к моему шалашу, – она распахнула дряхлую, как и всё вокруг, едва державшуюся на ржавых петлях калитку и качнула головой в сторону дома. – Плиз!