Кремниевые чипы и люди из кремня

– Золотой ты наш человек, – вздохнул Пыжиков, – всё о работе и о работе. А вот я только здесь немного от неё отвлёкся. Это же.... Это ведь, – он слегка напрягся, вспоминая нужное слово, – красота Божья, а не экскурсия! Да, ты только посмотри, какой корабль здоровенный вон там стоит!

Так, это надо запомнить. Прогулки по воде успокаивают шефа и поднимают ему настроение. Информация ценная, можно выгодно продать. А я-то думал, нафига он в отеле так рвался на экскурсию по этим "колоритным рыбацким деревушкам". И кстати, где они? А корабль действительно здоровенный. Парусный? Да это же "Крузенштерн"!

Мне показалось даже, что я вижу пару знакомых лиц, среди моряков стоящих у борта и меланхолично поплёвывающих на Гонконг с высоты своей палубы. Наша баржа прошла метрах в тридцати от высоченной чёрной кормы парусника, и вслед нам оттуда раздался крик:

– Как жизнь, Лёха! Решил поплавать? Мы здесь тоже не просыхаем!

Всё-таки узнали. Я робко махнул рукой в ответ и наткнулся на удивленный взгляд своего патрона. К счастью, "Крузенштерн" стоял на месте, а наше плавсредство бодро топало дальше, к своим "колоритным деревушкам", поэтому беседа с моряками, откуда шеф мог почерпнуть для себя ещё что-нибудь интересное, не состоялась.

– Случайно познакомились, – объяснил я, – у телефона-автомата. У ребят денег не было позвонить. Парусник из России. Кругосветное плавание.

– Когда ты всё успеваешь, – пробормотал всё ещё озадаченный Пыжиков, – он так тебя позвал, будто вы уже неделю вместе бухаете, а не по телефону звоните. И как так можно за один день со всем Гонконгом перезнакомиться, да ещё с нашими морячками пересечься?

"Лучше тебе и не знать", – молча ответил я, а вслух сказал:

– Мы же простые русские люди. Встретились, помогли друг другу. Когда бы я ещё с ними пьянствовал? Мы же сюда работать, а не развлекаться, приехали.

Надо было срочно отвлечь шефа от этой щекотливой темы, где и как могут провести вечер (и полночи) встретившиеся соотечественники. Только-только ведь, привёл его в нормальное состояние после вчерашних утюгов и гладильных досок. И встреча наша деловая прошла успешно утром. Даже не потребовалось полония никому в чай подсыпать. Алексеич только своим внешним видом, (между прочим, в тщательно отутюженном костюме) такой страх навёл на их гонконгский офис, что нам в полчаса и фирму зарегистрировали, и счёт в банке открыли (почему-то в голландском AMRO), да ещё кофе с чаем приносили каждые пять минут. А мне ещё народ раньше жаловался, мол, так ужасно трудно фирму у буржуев открыть. И документов, дескать, гору требуют, и справки все из банков, платёжеспособный ли ты или не очень, и допрос форменный на месте устраивают, а потом ещё возьмут и откажут. Ну, не знаю, мне чтобы всё это преодолеть, пришлось всего лишь показать им мрачного и злобного карлика в дорогом костюме, ни слова не понимающего по-английски. И теперь мы респектабельные мистер Alexey Soin и мистер Dmitrii Pizhikov владельцы компании International Electronics Group ltd (этот сукин сын мне всего семь процентов уставного капитала выделил), которая вольна инвестировать свои средства, куда ей угодно, в любой бизнес, (естественно кроме оружия наркотиков и торговли людьми), тут с этим строго. Правда, надо сначала сделать так, чтобы эти средства у неё появились. Сумма необходима пока скромная: три-четыре миллионов долларов, грубо говоря, по полмиллиона на каждый этаж.

В принципе, шеф её почти уже наковырял. За весь последний год поджал оборотку (в смысле, оборотные средства), перестал платить поставщикам, убрал все премии и оставил своим крепостным крестьянам только оклады (ребята, надо временно затянуть пояса!), взял даже пару кредитов в банке. А двенадцать миллионов рублей вытащил из моего кармана со словами, "ты же акционер, Алексей". Нет, я то уже привык, что все наши доходы вкладываются в призрак коммунизма. К слову, я их (эти доходы) и видел-то вживую довольно редко, но наши ребята, которых оставили с одним окладом, тогда здорово разворчались. Но они-то ладно, расходный материал, подножие пирамиды Маслоу. А вот мне остаётся только надеяться, что когда-то в далёком будущем, когда "Астех" станет транснациональной корпорацией, а я пойду на заслуженную пенсию, то вложенное мной (вернее отобранное у меня), наконец вернётся обратно в виде дивидендов на спокойную старость своему хозяину где-нибудь в Новой Зеландии. Только дожить бы. А кстати, действительно, как мы эти четыре миллиона долларов и двенадцать миллионов рублей туда обратно гонять будем? Там же…

– Да, кстати, а как мы деньги будем сюда перегонять из России?

– А чего тут сложного? – удивился Алексеич, – так же как всегда гоняли, через Москву, а потом через латвийские банки. Плёвое дело, – для наглядности он сплюнул за борт, – главное, что бы было что перегонять. Я же чуть не полысел, пока собрал всё.

– А потом сразу обратно, как инвестиции, что ли?

– Естественно, – уже чуть раздражённо сказал шеф, – а для чего мы эту твою Интершинель вчера полдня регистрировали? Для чего нам ещё в ней деньги отмывать? Для международной наркомафии?

Выдав эту конфиденциальную информацию, он на всякий случай огляделся. Но кроме десятка немецких туристов и местного на руле, кроме нас на барже россиян не было, а "Крузенштерн" остался далеко позади.

– Это всё понятно, – я махнул рукой, – схема сложнейшая и никому не известная. А как потом с отчётностью быть? Нам же отчётность надо будет сдавать в местную налоговую.

Вопрос, в целом, был резонным. Эти латвийские банки, похоже, гонят деньги за границу по левым контрактам. Вернее, если честно, вообще хрен знает как. Там какая-то чёрная дыра на границе или телепорт, я не знаю. Просто так ведь, не может отечественная фирма отправить миллион баксов на Каймановы острова. Надо товар, какой приобрести и опять же привезти его. А если не привёз, привет, уголовное дело. Поэтому раньше деньги из России уходили, куда надо, не за товары, а за услуги, например, за воображаемую рекламу. Вот, мол, мы в Америке проплатили кампанию по рекламе моих носков отечественного производства. Ну и что, что мы не собираемся их в Америку экспортировать. Это специальная реклама. Имиджевая. Чтобы весь мир знал про наши носки и пока готовился. А мы их потом экспортировать будем, лет через пятнадцать. Честное пионерское!

Потом, помнится, в моду вошли платежи за программное обеспечение. Дескать, американские очень квалифицированные программисты написали нам программный продукт для автоматизированного учёта носков на складе. Ну и что, что за миллион долларов. Там знаете, какие зарплаты в Америке? А программа вот, пожалуйста, смотрите рабочая и полностью, заметьте, русифицированная, умеют там люди работать, не то, что наши быдлокодеры. Сильно похожа "Microsoft Access"для "Windows ХР"? Ну, так и та тоже американская.

Сейчас, правда, времена изменились, стали более цивилизованными. Теперь таких деятелей, если они ещё к тому же и подписи, где не надо ставят, сразу ведут в тюрьму. В последний раз, когда я интересовался этим вопросом, для крупных перечислений использовались фирмы однодневки с бомжами-директорами. А им, что тюрьма, что колодец в теплотрассе – один хрен, где жить. Пару раз приходилось, кстати, видеть платёжки (вполне серьёзные, от серьёзной фирмы за серьёзное оборудование), а отправитель денег там – какой-нибудь мигрант Василий Алибабаевич. И зачем ему, спрашивается, электрогенератор компании "Сименс" за семьдесят тысяч зелёных? А секретик в том, что у не граждан России, так называемых нерезидентов, нет ограничений на размер отправляемых валютных переводов. Отобрали банкиры у него паспорт (в самом лучшем случае купили), дали ему пинка под зад, а сами пару миллионов долларов якобы от него за несколько раз перечислили куда надо. И концов не найти. Да, приходил господин Алибабаевич, куда-то что-то отправлял. Конечно, имел полное по закону на это право. Нет, больше не появлялся.

Ладно, это я отвлёкся. На самом деле, мы такие вещами напрямую давно уже не занимаемся. В нашей экологической цепочке каждый хищник или паразит занимает свою отдельную экологическую нишу. Для нашей конторы отправка денег куда надо, представляет собой довольно простой процесс. Как и сболтнул Алексеич, мы просто гоним нужные суммы на московские фирмы, названия и реквизиты которых, как и следует ожидать, меняются примерно раз в полгода. Они там что-то колдуют и присылают нам обратно так называемые "свифтовки", небольшие такие бумажки, с помощью которых наши заграничные партнёры убеждаются, что денежки пришли именно от нас, хотя отправителем, как я уже говорил, может быть кто угодно (даже господин Алибабаевич). Но нас это волнует мало, главное назвать поставщику точную сумму и дату отправки. Ну, а документы на то, что мы якобы купили в Москве, мы давно уже сами делаем. Да что там делать, заказал нужную печать и подпись нарисовал похожую на фамилию директора.

Так что отправка четырёх миллионов долларов (и двенадцати миллионов рублей) господам A.Soin и D.Pizhikov на принадлежащую им респектабельную компанию " International Electronics Group ltd " – это вопрос не сложный. Другое дело, эти господа не знают, за что именно официально латвийский банк переводит эту сумму. Может, он у них по документам закупает тару для латвийских шпрот. А господа A.Soin и D.Pizhikov получается, вырученные за эти консервы деньги, отправляют в Сибирь и покупают на них кирпичи, чтобы построить там же домик в шесть этажей. Соответственно возникает вопрос – что, к чему и зачем. И налоговая служба местная гонконговская с ума сойдёт, когда будет бумажки разбирать от " International Electronics Group ltd". Они же к таким вещам пока ещё не привыкли.

Естественно, вслух я подсократил свою речь при помощи трёх универсальных русских слов для большей доходчивости. Чтобы мой компаньон шариками покрутил в голове, может, тогда быстрее отвлечётся от морячков с "Крузенштерна".

Только он даже крутить ими не стал, опёрся спиной на поручни, посмотрел на меня чуть ли не снисходительно:

– Ты анекдот слышал про Чапаева, как он с англичанами в покер играл? Когда ему сказали, что у них джентльменам верят на слово?

Я бросил взгляд за его спину вдаль на высокую гору окаймлявшую бухту, где на её склоне солнце золотило крыши коттеджей англичан миллионеров, про которые нам уже успел поведать гид. Анекдот показался знакомым. А, ну конечно!

– Это, тот, что заканчивается словами: "вот тут-то мне и попёрло"? – догадался я про известное окончание истории. – Так это для наших, в приличном обществе самый злободневный анекдот. И мы что тоже также безобразничать будем?

– А что делать? – вздохнул шеф, – производство с офисом строить то надо. Местным налоговикам отпишем, что на полученные деньги пустые консервные банки делаем для Латвии, а на самом деле будем на них теремок себе строить.

Я почесал в затылке:

– Да, как-то, боязно. А вдруг проверять начнут?

– Не жухай! – Пыжиков отмёл мои сомнения прочь своим любимым выражением (после матов конечно), – на кой мы им сдались с проверкой? Разве только, если кто нас специально сдаст, – добавил он и посмотрел на меня как Сталин на Берию.

Я тут же перестал чесать затылок и провёл ладонью по горлу:

– Могила! – слова мои был совершенно искренни. Двенадцать миллионов рублей, тоже, знаете ли, на дороге не валяются. – А если что настряпаем нужных документов.

Я вспомнил про богатые залежи печатей в своём сейфе. В последнее время мы и китайские штампы делать научились не хуже самих китайцев. Зачем кормить экспресс-почту DHL и тратить время на пересылку бумаг, чтобы сделать пару добавлений в контракте? Я недавно сам как-то на таможне ругал последними словами узкоглазых составителей за какую-то ошибку в тексте договора на поставку оборудования, пока не вспомнил, что я сам этот договор и сделал, начиная с правописания и заканчивая подписями и печатями. Жулик, когда увидел, как я лихо за него расписываюсь, тоже обалдел, правда, по другому поводу. Они там, оказывается, иероглифами подписываются, а я-то рисовал от руки его подпись латинскими буквами. Пришлось ему бедняге на всякий случай переучиваться самому, под мой почерк. Жаловался потом, что, дескать, у меня очень сложный для него стиль письма. Ну, на это и мои школьные учителя по русскому и литературе в своё время тоже роптали.

Наша баржа между тем бодро двигалась дальше и где-то на горизонте уже виднелись пресловутые "колоритные рыбацкие деревушки". Хорошая погода тоже привнесла свою лепту и шеф постепенно впал в довольно редкое для него состояние, которое я называю "дидактическим". Начал мне рассказывать как всё неправильно и через заднее место в России (а то будто я сам не знаю) и как всё хорошо и правильно: "ну, вот, к примеру, в Гонконге". И что бы надо такое сделать, чтобы в России стало так же хорошо как здесь. Я лично всегда удивлялся, как полная экономическая беспринципность уживаются в Алексеиче с, ну просто талантом, государственного человека. И всё ведь правильно рассказывает, как экономику поднять, как коррупцию обуздать. А сам обналичивает по двадцать миллионов каждый месяц и налоги не платит. Быть ему губернатором, не меньше.

В общем, весь день он так меня мучил, пока я его с горя не повёл в центральный парк, довольно симпатичный такой зелёный уголок в самой середине города, прямо за этими небоскрёбами, которые на всех открытках и видах Гонконга. Сам парк за зданиями не видно, но идти пешком от них нужно минут пятнадцать не больше. Я-то здесь уже был вместе с Жуликом на прошлогодней выставке электронной промышленности. Мы правда, там ничего особо интересного для себя не нашли, но зато я хоть с городом немного познакомился. Этот парк мне и в первый приезд понравился, поэтому я думал, заведу туда Пыжикова, может быть, хоть шум водопадов его заглушит. А то я от его поучительных историй уставать начал. Проходим мы, к примеру, мимо открытой баскетбольной площадки, где подозрительно высокие китайцы тёмного цвета перекидываются оранжевым мячиком. И он мне начинает объяснять, что вот, несмотря на баснословно дорогую землю, городские власти в приличной стране (в отличие от нашей Родины), выделяют, как можно легко убедиться, участки для отдыха горожан, вместо того чтобы воткнуть здесь ещё один небоскрёб (как у нас). Я уж не стал шефу говорить, что как-то маловато будет одной площадки для миллиона китайцев из окружающего нас со всех сторон муравейника. Ладно, пусть болтает что хочет, все равно рейс на самолёт уже вечером. Сдам его в Пекине авиакомпании S7 в бизнес класс, пускай они везут его домой. А я ещё на недельку в Поднебесной задержусь, надо поработать немного, да и Люське с принцессой внимание уделить, прежде чем их снова бросать на полгода.

А пока я о своих подружках думал, шеф мой чуть нас не оставил в этом Гонконге на неопределённый срок. И вовсе не потому, что время отлёта перепутал. С этим у него всё нормально, наш грозный недомерок, как правило, никуда не опаздывает. Но зачем ему фотосессию захотелось напоследок, на фоне каких-то памятников?

Короче говоря, отыскал он в этом парке какое-то историческое место, набольшую такую площадку. Посередине клумба с табличкой, а вокруг десяток бронзовых бюстов на гранитных, вроде, постаментах. Как он это место обнаружил, до сих пор понять не могу. Я в этом парке два раза с Жуликом был, но до этой площадки не добирался (мы там, правда, больше по ресторанчикам специализировались). А ещё мой компаньон обнаружил дополнительно, что у него, оказывается, нет фотографий, где бы он был запечатлён на фоне какой-нибудь местной достопримечательности. Жена, понимаешь, просила, а до отлёта то уже всего ничего. Поэтому он обвёл хищным взглядом попавшийся ему групповой памятник и попросил, мол, сфотографируй меня хоть на фоне этих спортсменов. Я смотрю, бюсты как бюсты, рожи у всех кроме одного довольно молодые. Надписи, правда, иероглифами, но по цифрам понятно, что вся композиция посвящена какому-то, видимо важному событию в две тысячи шестом. Что там у нас было, Олимпиада? Пыжиков даже предположил что это команда каких-нибудь легкоатлетов вместе с тренером (самый старый по виду узкоглазый мужик), празднуют очень важную спортивную победу. Ну а мне что, атлеты так атлеты, главное, чтобы он мне про их спортивные достижения не рассказывал. Что, мол, в нормальных странах спорту уделяют серьёзное внимание, а у нас…, ну как обычно.

Обнял он, значит, самую красивую бронзовую девицу, а я начал его фотоаппаратом щелкать так, чтобы на снимке и небоскрёбы здешние и виды оказались хотя бы на заднем плане. Чтобы понятно было, что это Гонконг, а не московский парк Горького. И где-то после третьего снимка, начал я замечать, что местные, до этого спокойно гулявшие себе мимо, начинают около нас притормаживать и рожи у них при этом, какие-то, ну, совсем не доброжелательные. И Алексеич похоже тоже это заметил.

– А чего это они вокруг нас кучкуются? – спросил он почему-то у меня и отлепился от очередного женского бюста.

Я оглянулся и спрятал фотоаппарат в карман куртки. Сзади нас стояло человек семь гонконгцев разного возраста и выражение их лиц мне абсолютно не нравилось. Послышалось интернациональное слово "police".

А потом один товарищ из толпы, хмурый узкоглазый мужик лет пятидесяти, почему-то на чистейшем русском языке объяснил нам, что мы залезли на памятник первым жертвам атипичной пневмонии в Гонконге в две тысячи шестом году. Моего компаньона при этих словах аж отбросило от памятника на пару метров: испугался, наверное, что они до сих пор заразные.

Но в итоге, как-то мы всё-таки сумели удалиться, без линчевания и вызова полиции. Хорошо ещё, что это наш человек из Якутии случайно рядом оказался. А мы его за местного приняли. Он тут со своей компанией, оказывается, алмазами якутскими приторговывает на международном уровне, так сказать, сливаясь внешним видом с аборигенами. Сказал, что гуляет здесь постоянно, но вот таких осквернителей захоронений в первый раз видит. Само собой, это Пыжикову настроения тоже не улучшило, пришлось к нему по приезду в отель массажистку в номер послать. Правда, обошлось мне всё это в сто пятьдесят долларов, чтобы она сообщила клиенту, что мол, процесс бесплатный, подарок от отеля. Заодно трусы ей вернул, я ж не фетишист.

Поэтому Пыжиков полез в самолёт довольный и загадочный и больше мне не докучал до самого прилёта в Пекин. Я, не менее довольный, сплавил его на рейс до родины и быстренько забрав свои вещички, помчался к встречающей меня Люське. Правда "быстро" это громко сказано, китайцы к своей Олимпиаде забабахали аэропорт размером, наверное, с небольшую страну (и почему это нам с шефом казалось, что она в Гонконге проводилась?). Там пока самолёт дорулит до стоянки, полчаса только проходит. А к выходу, так вообще на поезде везут. Но в отличие от России и Израиля паспортный контроль и таможня пропускают быстро, без задержек. Главное, чтобы морда не раскрасневшаяся была. У них там стоят тепловизоры специальные, таких личностей тормозить. А что вы хотели, атипичная пневмония и свиной грипп не дремлют. Правда, сколько, таким образом, случайно задержали пьяных и раскрасневшихся российских граждан, китайская статистика умалчивает.

Моя китаянка, как стойкий оловянный солдатик всё это время ждала меня у выхода и даже порывалась сама тащить мой чемодан по пути в её машину. Очень она у меня исполнительная и дисциплинированная, только стеснительная до ужаса. Поэтому, я не стал ей сразу предлагать секс в машине прямо на парковке аэропорта, и мы помчались на её новом "Фольксвагене" по ночной автостраде прямиком в заботливо забронированный для меня отель. Жизнь складывалась прекрасно, дела в Гонконге завершились успешно, а от Пыжикова я отделался уже час назад. Впереди меня ждала ночь полная сладостных криков и стонов.

Поэтому я даже не обратил внимания, на мой пискнувший мобильный телефон, который радостно опознав родную сеть "CHINA TELECOM", завалил своего хозяина терпеливо ждавшими его эсэмэсками. В том числе и такой:

"Лёша, у нас на таможне проблемы. Груз задержан. Саша Гоцман"

Глава 3

Ещё Гоголь в позапрошлом веке во всех красках описывал работу российской таможни. Прошло сто семьдесят лет, но на границе ничего не изменилось, за исключением разве только того, что сама империя с тех времён изрядно усохла в размерах. Но аппетиты у наших таможенников остались те же. И способы отъёма денег у коммерсантов такие же, как при Николае Васильевиче. Сначала напугать до полусмерти, а потом забрать половину. Я-то эту процедуру инициации уже проходил три года назад, когда впервые посетил таможенный пост при нашем аэропорту. Но теперь того начальника, как неожиданно выяснилось, месяц назад куда-то перевели (наверное в тюрьму), а Саша Гоцман этот процесс прощёлкал и с новым начальником отношений не установил. Гоцман – это уже мой заместитель. Так-то он главный продажник (распихивает опт больше всех, а не продаёт самого себя за деньги, как можно было бы предположить) и в моменты моего отсутствия решает всякие текущие вопросы. По идее, то есть, должен решать. На практике всё получается не очень радужно. Так-то он парень соображающий и активный, в плане того как втюхать что-нибудь новому клиенту или пролезть в поставку за небольшую взятку, в этом ему равных нет. Когда всё идёт хорошо, он демонстрирует сплошные экономические волшебства. Заказчики, убаюканные его сладким голосом приносят нам деньги вперёд, как вкладчики в какое-нибудь МММ. Но как только этот молодой человек двадцати шести лет сталкивается с проблемой, тут уже начинаются сложности. Саша не любит решать проблему, он предпочитает просто повернуться к ней спиной. Думает, наверное, что раз он её не видит, то и она его тоже и может быть, даже как-нибудь сама рассосётся. Но, увы, проблема постепенно приближается к нему и, в конце концов, подступив на достаточно близкое расстояние, даёт ему мощный пинок под зад. После этого Саша начинает верещать, бегать кругами и звать на помощь. Но всё равно, подлюка, её не решает.

"Лёша, у нас проблема". Это означает, что Саша свой пинок под зад уже получил и разгребать ситуацию надо теперь мне. А ведь говорили ему таможенные инспекторы, что новый начальник так и посматривает голодным взглядом на списки прибывающих грузов "Сибирской Электро Компании". Справки, дескать, наводит, кто мы такие и даже, говорят, пару раз крутился рядом на складе во время таможенного досмотра. А меня, как назло в это время рядом не было, я же в Китае месяц торчал по производственной необходимости и вовсе не в курсе был про смену власти на таможенном посту. А Гоцман, похоже, решил, что всё как-то само собой разрешится и даже может быть теперь и денег платить таможенникам не надо будет. Ну, разве не балбес? У нас робота на таможню поставь, он через месяц взятки брать начнёт, не то, что слабое человеческое существо. И начальнику, кстати, этому нет, чтобы прямо при встрече с нами нужные пожелания высказать. Нет, надо сначала всю работу нам парализовать.