Клятвопреступник

– Не все из них повидали столько же крови, сколько и я, но каждый уже успел проявить себя с лучшей стороны. Если бы пришлось заменять кого-то из них, среди знакомых мне рыцарей я не нашёл бы достойной замены.

Безусловно, это было преувеличением и некоторой лестью, особенно говоря о заслугах молодого Лайнена, но Алвар доверял этим бойцам и знал, что в задании от лорда мог на них положиться.

– Хорошо, – коротко кивнул Эдергейр. – Тогда советую вам сейчас направиться в столовую и собрать себе еды в дорогу. Вы возвращаетесь в Регор.

Рыцари зашевелились, в их небольших движениях и в том, как они переглядывались, чувствовалось возмущение. Алвар своими следующими вопросами выразил общее удивление всей компании:

– Но ваше высочество, для чего нам возвращаться? Мой отряд мог бы сослужить великую пользу на поле боя, зачем уводить нас в резерв?

– Это не резерв, – Эдергейр принялся пояснять суть своего приказа. – Ренамир, видно, отправил лазутчиков в наш город, всяких лжецов и особо языкастых проповедников. В городе зреет мятеж, на улицах собираются группы недовольных, которые считают, что я лгал им, а все рыцари поддерживают мою ложь – думают, Ренамир предложил нам выгодный союз, а я от него отказался, чтобы порубить его армию в куски. Говорят, я не ценю своих людей и просто отправляю их на бойню, а затем, когда вернусь, я ужесточу законы Регора во много раз и начну в обязательном порядке призывать всех мужчин и даже детей в своё войско!

– Гнусная клевета… – сорвался Севинд и крепко сжал рукоять правого тесака.

– Именно! – Эдергейр взмахнул рукой и указал на выезд из крепости, ведущий вниз с плато. – Эти нечестивцы должны заплатить за то, что делают с нашим народом. И вы отправитесь туда, чтобы навести порядок. Бессословным ремесленникам в городе запрещено носить оружие, а все кузнецы верны только мне и не станут их снабжать, поэтому большого сопротивления ваши клинки не встретят. Мой приказ таков: убить отвернувшихся от меня предводителей, сыскать клеветников и казнить их. Желательно максимально публично, для назидательности момента. Второй раз Ренамир это не провернёт, так что по завершении сразу возвращайтесь сюда. Разведчики говорят, что наш любимый император задерживается, поэтому можете успеть всё закончить до начала битвы. Проявите себя, получите достойные награды – вы знаете, я ценю верных мне рыцарей.

Алвар поклонился лорду и сказал с твёрдостью в голосе:

– Будет сделано, ваше высочество! Они пожалеют о том, что открыли свои поганые рты.

– Очень надеюсь, – довольно кивнул Эдергейр и развернулся. – Не подведи меня, Алвар!

Лорд удалился туда, откуда недавно пришёл, а рыцари, оставленные с новой задачей, обернулись друг к другу.

– Какой план, командир? – встряхнув плечами, спросил Лайнен.

Алвар вздохнул и начал раздавать команды:

– Хорн, идёшь в столовую, собираешь нам припасы в дорогу. Севинд, готовь лошадей, поясни конюху, что нам надо торопиться, пусть даст самых резвых и здоровых, а я еду на Хорлоке. Лайнен, ты пойдёшь к Дунману и скажешь, что наш план отменяется: возможно, мы не поддержим его отряд в строю, пусть пересматривает свою тактику. Затем попроси на стрельбище два охотничьих арбалета в дорогу и колчан болтов, понял? Что-то я сомневаюсь, что мы успеем вернуться к битве…

– Почему? – уже отходя в сторону, поинтересовался молодой рыцарь.

– Это не первый мятеж на моём веку, и за пару дней там всё не уляжется, поверь.

Рыцари разошлись по заданиям, а их статный предводитель печально вздохнул и опустил взгляд на свою маленькую фиалковую ленту, слегка потрёпанную временем. Он задумался и погрузился в воспоминания на несколько минут, а затем осторожно погладил её кольчужными пальцами и пробормотал:

– Тебя нет рядом уже восемь лет, а я всё продолжаю рубить головы для Эдергейра… Может, ты была права? Может, это никогда не кончится? Я бы пообещал оставить меч после войны, но… кто я без клинка? Просто…

– Опять говоришь с пустотой? – послышался громкий, рычащий голос поблизости.

Алвар вздрогнул, обернулся и увидел перед собой слегка пузатого рыцаря с растрёпанными чёрными волосами, круглым лицом и двуручным молотом на плече – это был Дунман. Они были знакомы уже давно, но за всю жизнь Дунман ни единой секунды не сочувствовал утрате своего друга:

– Выброси ты эту ленту, и выброси покойников из головы, друг мой! Сколько раз говорить: сними девку с крепким задом да напейся вина, а затем проснёшься, проблюёшься и начнёшь новую жизнь!

– Когда жизнь всего одна, начинать новую непросто, Дунман, – отмахнулся Алвар, и они крепко пожали друг другу руки.

Дунман приблизился к нему и заговорил тише:

– Что там, Эдергейр вас послал порядки наводить? Лайнен сказал, что в бою вас не ждать.

– Может, успеем вернуться, но ты знаешь мятежников, с первого раза они никогда не понимают! Придётся добивать разжигателей, проверять убежища…

– Да-а, это дело такое! – понимающе протянул Дунман. – До сих пор не могу поверить, что три зимы назад видел Ренамира парнишкой, подавленным отцовской волей. Стоило родителю отойти к богам, как юнец сколотил вокруг себя целое войско! Империю тут строит, понимаешь ли…

Алвар кивнул пару раз и высказался с плохо скрываемой гордостью:

– Мы уже видели таких «императоров», просто раньше они не заходили столь далеко. И что с ними теперь? Все гниют под землёй, а мы здесь, стоим на морозе в тайной крепости и посмеиваемся над ними.

Дунман усмехнулся, похлопал друга по плечу и попрощался:

– Ладно, славной вам дороги, задайте там жару этим недоумкам! А я пригляжу за оставшимися.

– Уж пригляди! – сказал ему вслед Алвар и пошёл к дороге наружу.

Через несколько минут четверо всадников выстроились ромбом у ворот: Алвар встал первым, Севинд и Хорн посередине, а Лайнен замыкал их построение. Они двинулись вниз по извилистому серпантину, со снежного плато к зелёным равнинам. Хорн, уже достаточно хорошо знавший эти земли, приблизился к Алвару и спросил его:

– Поедем по тракту или через сёла?

– По тракту, – ответил командир и кивнул на едва заметную с их позиции дорогу в десятках километров внизу. – Так быстрее и не потревожим крестьян своим присутствием.

– Давно ли тебя заботят их тревоги? – съязвил Хорн и усмехнулся.

– Всегда заботили, – хмуро парировал Алвар и ненадолго взглянул в глаза рыцаря с эстоком.

Это был один из тех естественных моментов для регорцев, когда два человека скрывали свои лица тяжёлыми шлемами, и всё же во тьме, под стальным забралом, чувствовали, что встретились взглядами. Хорн вскоре не выдержал и отвернулся. Он нередко пытался задеть Алвара каким-нибудь малоприятным замечанием, но мудрый рыцарь с золотой диадемой имел безупречную репутацию и славился своими деяниями на весь город.

Они спокойно спустились к равнинам и с одной короткой ночёвкой пересекли их в пути до родины. Каждый рыцарь в отряде Алвара родился в Регоре, ценил и любил свой город, но каждый – по-своему. Хорн мечтал проявить себя и занять место подле Эдергейра, от чего был уже не столь далеко. Севинд был тренером по фехтованию у новичков и легендарным дуэлянтом – одним из тех, про кого можно было без преуменьшения сказать, что клинки приросли к его рукам. А Лайнен просто довольствовался самой концепцией рыцарской славы – чем больше ты сделал, тем больше о тебе говорят. Регор был, возможно, единственным городом в Верувине, в котором можно было стать настоящим героем народа, при этом никого не обманув, не отравив, не подставив и не опозорив публично. Сам же Алвар просто безупречно исполнял приказы Эдергейра, помогал рыцарям осознать себя и обрести цель, но вместе с тем порой страдал от одиночества. Дунман не раз пытался затащить его в трактир, но печальный рыцарь был непреклонен, ведь знал – если он начнёт пить, то не сможет закончить. Его жена, Лиата, от которой теперь осталась лишь яркая лента, была очаровательной и доброй женщиной. Алвар вместе с любимой мечтал о детях, но боги решили иначе и не одарили их потомками. Лиата утешала мужа и всё равно делала его счастливым настолько, насколько это было возможно, пока восемь лет назад не скончалась от неизвестной болезни. С тех пор улыбка начала постепенно исчезать с лица Алвара, а каждое её появление было всё более сдержанным, подавленным, либо вызванным вовсе не радостью. Иногда он как будто сам задавал себе вопрос: «Как я могу улыбаться, когда она мертва?». И вот, одинокий рыцарь снова возвращался в город, где жил теперь в пустующем доме.

На третий день пути зелёный горизонт был разрублен оттенками красноватого гранита и белого Тагервиндского камня. Красный бастион скрывал величественные строения – дома, мастерские, башни, храм Фанлона, в котором рыцарям выдавали их титулы и награды, и теперь где-то среди них прятались люди, желающие разрушить Регор изнутри. Алвар остановился на дороге, взглянул на город и увидел, что в южной его части из-за стен поднимается большой столб дыма.

– Это не к добру… – сказал он и снова повёл коня вперёд.

Лайнен устало нагнал командира, прокашлялся и стал расспрашивать:

– А что конкретно мы будем делать? Ворвёмся в толпу и порубим мятежников в салат?

– Меня бы это устроило, – подхватил Севинд и усмехнулся.

– Для начала осмотримся, – ответил Алвар и хлестнул поводьями, подгоняя коня вперёд. – Затем попробуем поговорить с ними по-хорошему! Если не оставят нам выбора, убиваем всех причастных на пути, пока остальные не одумаются. Используйте свои лучшие аргументы для того, чтобы ясно дать людям понять: у Эдергейра всё под контролем, людей он ценит и уважает, а война будет выиграна, потому что на нашей стороне масса преимуществ, кроме численного, но оно нам и не нужно.

– Алвар… – обратился Хорн, догоняя командира. – Ты не боишься, что нас зажмут? Нас ведь всего четверо.

– Держимся вместе и сохраняем бдительность, – уверенно ответил Алвар. – Их может быть много, но они не сравнятся с нами в устрашении и подрыве боевого духа. По этой части я полагаюсь на Севинда.

– Ещё бы, – хмыкнул рыцарь с тесаками и размял шею, не снимая шлема.

Через час рыцари приблизились к вратам величественного бастиона, который в свете вечернего солнца казался глиняным, но это было лишь иллюзией. Стены Регора были одними из самых высоких и прочных во всей Верувине – и, в отличие от других крепостей, за ними регулярно следили, ремонтировали и укрепляли. Чтобы пробиться в город, потребовалось бы громить его катапультами несколько дней, либо пробить тараном один из барбаканов с тройными стальными воротами, у которых был разделённый механизм запирания. Эдергейр считал, что только так можно подарить жителям города чувство настоящей безопасности, но он не предполагал, что изнутри толстые стены могут казаться непреодолимой ловушкой. Из любого города можно сбежать, но если людей запрут в Регоре, то им останется только прыгать со стен в ров – многие это понимали и опасались того дня, когда ворота ни с того ни с сего закроются.

Рыцари проехали по выложенной камнями дороге к бастиону, затем пересекли ров по откидному мосту и поприветствовали стражей у барбакана. Алвар остановился и обратился к одному из них: