Честное слово вора

– Да. Так вот, прошлой ночью кто-то на него наехал, «рыжье» забрали, блатных, кто его стерег, завалили, а сам Коля Колыма куда-то смылся. Наезд был вроде как ментовский, но говорят, что это была инсценировка, а на самом деле этот Колыма сам наезд и устроил, под ментов замаскировавшись, и все «рыжье» себе забрал. Этого «синего» сейчас весь город ищет. И ингуши, и менты, и блатные, только бойскауты, наверное, еще не сподобились!

– Сколько, ты говоришь, «рыжья» было? – уже серьезным голосом уточнил Медведь.

– Кто говорит, что центнер, кто – два, а кто и про полтонны базарит.

– Это сколько же в бабках получится?.. – Медведь вытащил из кармана маленький калькулятор и начал деловито тыкать пальцем в кнопки. – Если даже по пять баксов за грамм, как ингуши старателям платят… Ох-хренеть можно! Искать!

– «Рыжье»? – спросил низколобый парень, сидящий справа.

– Да «синего» этого… Колю, или как там его. Все концы у него.

– Думаешь, это действительно он? А вдруг мусорская прокладка? Менты забрали, а на этого «синяка» повесили.

– Ха! При чем тут менты? Зачем ментам инсценировать ментовский же наезд? – В логике Медведю было не отказать.

– Думаешь, Коля Колыма от себя действовал? – спросил Тюпа.

– Вряд ли, – покачал головой Медведь. – К «зверькам» переметнулся, «ментовский наезд» – это явно их почерк. Было уже такое. А «рыжье» разделили, не иначе. Короче, надо искать.

– А как искать?

– Неужели не ясно? Ментов напряги! Раз он блатарь, значит, ходки на зону у него были, и биография его у ментов есть. Одноклассники, дружки, родственники, подельники – в общем, все, у кого он сейчас спрятаться может. Не на улице же он поселился, кто-то его пустил перекантоваться.

– Он китобоем работал на флоте, я слышал, – сказал Тюпа. – Может, там знакомые у него есть?

– Бывший китобой, говоришь? Наверняка флотские дружки остались. В общем, архивы поднимешь, все выяснишь и припрягай пацанов, пусть ищут. – Медведь махнул рукой на сидящих за столом парней. – Чтобы такие филки да не через нас?!

Сидящие за столом ответили ему одобрительным ропотом. Было заметно, что призрак золота их заворожил, и ради такого куша они готовы постараться.

Глава 9

По центру Магадана неторопливо катил старенький серый джип – тот самый, что минувшей ночью подъезжал к дому Коли Колымы. Сидящий за рулем остролицый черноволосый мужчина внимательно смотрел по сторонам. Было похоже на то, что он по описанию или адресу ищет какой-то дом, в котором раньше не был.

– Так, Советская, двадцать девять… Кажется, здесь, – тихо пробормотал он себе под нос, очередной раз посмотрев на улицу, и притормозил рядом с четырехэтажным домом сталинской постройки. Тем самым, со двора которого меньше получаса назад выехал джип с главой «Ингушзолота» и его охранниками.

Остролицый водитель джипа остановился напротив дома, на другой стороне улицы, и заглушил мотор, но из машины не вышел. Это было странно. В Магадане водители, остановившись, двигатель, как правило, не глушат, чтобы не тратить потом время на то, чтобы его разогреть. Ведь по здешнему холоду остывают моторы очень быстро, а прогреть их бывает нелегко.

Однако дальнейшие действия водителя объясняли, зачем он заглушил двигатель. Сначала он поднял голову и внимательно посмотрел на окна последнего, четвертого, этажа стоящего через дорогу дома. Губы его беззвучно зашевелились, он явно высчитывал окна нужной ему квартиры. Спустя несколько секунд он удовлетворенно кивнул. Видимо, этот жест был у него чем-то вроде дурной привычки. Потом он обернулся и достал с заднего сиденья джипа большую картонную коробку. Открыв ее, вынул замысловатый прибор, напоминавший странную помесь старинного мушкета и современной кинокамеры. Прибор явно был импортного производства. В отдельном гнезде в коробке лежали запакованные в пластик наушники. Остролицый вытащил их, аккуратно размотал провод, которым они были обмотаны, подсоединил наушники к прибору и надел их на себя.

Потом он вставил в прибор четыре нестандартного вида батарейки, нажал черную кнопку и направил эту штуковину на выбранное окно. Прибор был не чем иным, как новейшим, немецкого производства лазерным устройством для подслушивания разговоров, ведущихся в закрытых помещениях. Невидимый лазерный луч мог считывать колебания оконного стекла и позволял услышать все, что происходит в комнате. Разумеется, если не было помех – например, таких, как работающий двигатель автомобиля, создающий сильную вибрацию и смазывающий сигнал.

Но, судя по всему, державший прибор мужчина об этом прекрасно знал, поэтому-то он и заглушил двигатель джипа. И вообще, по его уверенным движениям было сразу видно, что он занимается прослушкой далеко не в первый раз и успел прекрасно изучить капризное устройство.

Надев наушники, остролицый водитель джипа немного подкрутил сначала одно, а потом другое колесико настройки и, наконец, видимо, довольный слышимостью, надолго замер в почти полной неподвижности, внимательно вслушиваясь.

Время шло, мимо джипа проходили редкие пешеходы, с неба посыпался мелкий снег, а мужчина продолжал терпеливо слушать. Наконец, спустя примерно полчаса после начала прослушки, он снова кивнул сам себе, снял наушники и, выключив свой прибор, вернул его на заднее сиденье. После этого он достал из кармана сотовый телефон и набрал номер.

– Да? – послышался в трубке напряженный мужской голос.

– Сын Гамзаева дома один. Режется в какую-то компьютерную игру. Домработница ушла. Хозяина нету. Он своему заму стрелу кинул, будет, наверное, не скоро.

– Конечно, не скоро! – согласился с остролицым его собеседник. – Все «черные» в офисе, ситуацию прокачивают, боятся, чтобы наезд на них не повесили. Короче, надо действовать. Прямо сейчас.

– Думаешь, поможет? – В голосе остролицего отчетливо звучало сомнение.

– Уверен, – решительно отозвался голос в трубке. – Кроме сына, у этой черножопой сволочи больше никого нету. Ради него и живет.

– Хорошо. Тогда я приступаю.

Водитель джипа выключил телефон, спрятал его в карман, а затем, прихватив с собой небольшой кейс с цифровым замком, вышел из машины и спокойно пошел к дому, в котором жил Гамзаев. Он перешел дорогу, обогнул дом и, ненадолго притормозив у дверей, чтобы осмотреться, вошел в третий подъезд. Квартира Гамзаева располагалась на четвертом этаже во втором подъезде.

Остролицый поднялся на четвертый этаж, подошел к двери угловой квартиры и уверенно свернул в темный закуток, в котором находилась ведущая на чердак лестница. Он медленно и осторожно, чтобы не издать ни одного громкого звука, поднялся по лестнице. Здесь его ожидало неожиданное препятствие – дверь на чердак была закрыта на здоровенный висячий замок.

Остролицый нагнулся, внимательно присмотрелся к замку и слегка усмехнулся. Эта усмешка ясно говорила о том, что серьезной помехой для него этот замок не станет. Он сунул руку в карман и вытащил складной ножик с несколькими лезвиями и английскую булавку.

Замок сопротивлялся меньше минуты, а потом щелкнул и разомкнулся. Остролицый аккуратно спрятал нож и булавку в карман и пролез на чердак. На чердаке было темно, пыльно и сильно пахло кошками. Лестницу, ведущую на крышу, пришлось искать на ощупь, но, судя по всему, вторгнувшегося сюда мужчину это нисколько не смутило, он вел себя как человек, абсолютно уверенный в своих силах.

Взобравшись по лестнице, он размотал проволоку, которой был прикручен люк, и вылез на крышу. Здесь он несколько секунд стоял неподвижно, осматриваясь по сторонам, а потом, закрыв за собой люк и стряхнув с перчаток грязь и ржавчину, присел на корточки и открыл кейс, пробормотав себе под нос:

– Ну что ж, начнем.

По злой холодной усмешке, на мгновение исказившей его лицо, было понятно, что вряд ли он собирается взяться за какое-нибудь хорошее дело.

Глава 10

Рядом с небольшой частной автосервисной мастерской остановилась красная «Хонда». Вышедший из нее высокий мужчина уверенным шагом подошел к двери и потянул ее на себя. Дверь легко открылась, и он вошел в мастерскую. По его движениям было заметно, что заходит он сюда не в первый раз.

Мастерская выглядела вполне обычно. Вдоль некрашеных стен большого ангара стояли несколько побитых машин, на подъемнике – полуразобранный микроавтобус, а в углу, под кучей промасленных тряпок, большой грудой, разобраться в которой смог бы, наверное, только хозяин мастерской, были свалены детали от нескольких разобранных двигателей.

Вошедший дошел до середины зала, замедлил шаги, повертел в разные стороны головой и, не обнаружив никого живого, негромко позвал:

– Серега, Вадик! Вы где?

Ответа не было, и, подождав несколько секунд, он крикнул еще раз, погромче:

– Вы что, спите, что ли?! Серега, Вадим! Вы здесь?

Ответа снова не было. Мужчина покрутил головой, что-то пробормотал себе под нос и прошел в дальний конец зала – к деревянной двери, обитой дерматином.

– Вы здесь, что ли? – снова громко спросил он, сильно стукнув в дверь кулаком.

Не дождавшись никакой реакции, он потянул дверь на себя, но она оказалась запертой.

– Свалили они, что ли, куда? – задумчиво пробормотал мужик. – Эх, раздолбаи, хоть бы входную дверь закрыли, а то входи кто хочешь.

Еще несколько раз стукнув в дверь и окончательно удостоверившись, что его друга Сереги, хозяина этой мастерской, нет на месте, мужик вышел из ангара, аккуратно прикрыл дверь, сел в свою «Хонду» и укатил. Автомастерских в Магадане много, отвалил куда-то Серега. Ну что ж, на нем свет клином не сошелся.

Водитель «Хонды» не знал, как ему повезло. Прояви он хоть немного больше настойчивости, и он закончил бы этот день в больнице. А то и в морге, это уж как повезло бы. Серега никуда не отвалил. Он сидел в комнате за той самой обитой дерматином дверью и прекрасно слышал, как в нее стучался его друг. Но ответить он не мог. Вставленный в рот ствол пистолета Макарова – достаточно веская причина для молчания.