Дорога из пекла

А между тем был почти вдвое старше этого самого Петра Михайловича с едва-едва пробившимися усиками на верхней губе…

«Газик» въехал через плотину между двумя не то прудами, не то озерами на деревенскую улицу… У каждого из домов суетились люди…

Заняты они были самым обычным делом в сложившейся ситуации. Они пытались спасти свое добро, нажитое долгими годами нелегкого деревенского труда… У одного из домов стояла старенькая полуторка, доверху набитая какими-то шкафами, сундуками, стульями… Из кучи скарба в разные стороны торчали черенки лопат, вил и граблей, а на самом верху, на стуле сидела молодая девка и держала в руках телевизор… Мотор полуторки работал с оглушительным треском, кашляя и чихая, и мне не слышно было, что кричит девке толстая женщина со скатанным в трубку ковром в руках, судя по всему – ее мать…

У следующего дома не было ни машины, ни даже телеги, две женщины средних лет вытаскивали из дома все что попало и складывали прямо на земле на улице, у забора… Смысла в их действиях не было никакого, но я понимала, что сидеть без дела и ждать, когда все сгорит у них на глазах, было выше их сил…

– Ты нас в штаб давай вези, Петр Михалыч, – сказал Григорий Абрамович. – Туда, где наше начальство сейчас заседает.

– Это в клуб, значит, – отозвался парень. – Да мы туда и едем…

Суета с пожитками происходила у каждого дома, мимо которого мы проезжали… Вот об этом я и подумала прежде всего, когда Грэг сообщил нам, что заниматься мы будем эвакуацией. Транспортом, чтобы вывезти все имущество жителей села, никто их не обеспечит, это ясно, как божий день… Тут работы, как минимум, на неделю… Значит, придется вывозить только людей, как и предупреждал Грэг, – только с ручной кладью, никаких сундуков или узлов… А попробуйте оторвать деревенскую хозяйку от ее добра, пусть даже и смерть ей грозить будет… Да она сгорит лучше сама, чем имущество свое бросит…

Я вздохнула. Тяжелая предстоит работка!

Около совхозного клуба, превращенного во временный штаб спасательных работ, работа кипела подобно воде в чайнике, который забыли снять с огня… Люди один за другим вбегали внутрь и выбегали обратно. Кто были эти люди, разобрать было просто невозможно…

В заросшем пожелтевшей на жаре травой палисаднике около клуба сидели и лежали человек двадцать перепачканных сажей мужчин, которые могли быть и спасателями, и пожарными, и солдатами из присланного в район армейского полка и подразделений ГО – кем угодно… Они покуривали, молча и хмуро поглядывая на нас, чистых и свеженьких, когда мы протискивались в дверь сквозь толпу валившего из нее на улицу народа…

Внутри стоял гул голосов, прорезаемый отдельными матерными, чаще всего, выкриками. Из обрывков фраз я поняла, что штаб только что объявил сплошную эвакуацию… Вовремя мы подоспели…

Григорий Абрамович приказал нам дожидаться его возвращения и пропал в толкучке возле дверей, где заседало штабное начальство… Ему, как мы поняли, необходимо было узнать конкретное распределение по объектам интересующих нас групп спасателей…

Пока мы ждали, народу в коридоре заметно поубавилось, так что быстро вернувшемуся Грэгу долго искать нас не пришлось…

– Теперь – быстро по местам! – скомандовал он. – Сначала – Ольга! Диспетчер сообщил мне, что ростовцы должны начать эвакуацию в южной части улицы на правом берегу… К общему сведению – здесь на каждом берегу – по одной улице… Приступить немедленно, пока ростовцы еще здесь, я только что их командира видел… Сесть на хвост и не слезать! Выполняй, Оля!

Я не заставила себя ждать. Если командир ростовцев здесь, найти его нужно немедленно. Во время работы, какой бы она ни была, спокойно, нормально поговорить можно лишь с большим трудом. А мне непременно хотелось поговорить с ростовским командиром, чтобы почувствовать, нервничает он или нет…

Его настрой необходимо оценить серьезно. Метод психологического резонанса я изучила давно, и пользоваться им мне приходится практически постоянно. Мгновенных ответов на все вопросы он, конечно, не дает, но во многом ситуация сразу же проясняется… А уж уловить стремление этого человека в сторону спецлагеря, если, конечно, такое стремление есть, – задача для меня не столь уж и трудная… Нужно только быть внимательной…

– Ты, собственно, кто такая? – приветствовал меня ростовский командир, двухметрового роста майор МЧС. – Из группы поддержки, что ли? Тогда вали отсюда – не до тебя сейчас… Подходи часов через пять-шесть – закончим здесь, разрешу своим орлам слегка разговеться… А сейчас – некогда!

Я была настолько ошарашена таким приемом, что вспыхнула до корней волос…

– Майор! Вы разговариваете с капитаном МЧС, а не с уличной девкой!

– Ладно! – оборвал меня майор. – Чего разоралась-то? Цирк мне тут давай, не устраивай! Ясно сказал же – вали пока! Не до тебя… Хоть генеральские погоны нацепи – не пущу к ребятам…

Я поняла, что стала жертвой какой-то типично ростовской оригинальной традиции, и протянула ему свое служебное удостоверение…

Он посмотрел на мои документы, хмыкнул и без всякого смущения пояснил:

– А я тебя за волынку принял… Увязались, представь себе, за нами из Ростова девки, так чтобы их не гоняли отовсюду, раздобыли себе спецкомбинезоны, дырок в погонах навертели… Я их группой поддержки зову… А ты – по всем параметрам – во!

Он эффектно щелкнул пальцами.

– Сомнительный комплимент, – усмехнулась я. – Как видите, женщины могут не только «поддерживать» мужчин, но и работать вместе с ними…

Мы разговаривали на ходу, направляясь пешком через плотину на другую сторону пруда, где, вероятно, ростовцам и предстояло начинать эвакуацию. Двухметровый командир поглядывал теперь на меня с явным интересом, но, может быть, за интересом скрывалось и сомнение. Кругом, конечно, бардак, но должен же он знать, кто это столь неожиданно свалился ему на голову…

– А почему, собственно, к нам-то? – осторожно спросил он меня наконец. – Ваш тарасовский отряд разве не работает здесь?

– Нас четверо всего, – пояснила я. – Диспетчер распределил нас по крупным группам, чтобы опыта набирались… У нас ни у кого опыта в эвакуации нет… Не довелось как-то…

Я часто замечала, что элементарная и очень примитивная лесть действует очень эффективно – располагает человека в твою пользу, даже если он относится к тебе настороженно… Особенно человека самоуверенного, каким мне показался ростовский командир…

Командир почесал затылок.

– Тогда тут какая-то неувязка. Эвакуацию наши «граждане» проводить будут – взвод ГО из Ростова… А у нас совсем другой объект… И категория, с которой работать придется, – посложнее…

Я сразу же насторожилась, но изобразила растерянность.

– Ничего не понимаю… Меня диспетчер направил к вам…

– Ну, раз направил, с нами и будешь работать, – решил вопрос ростовчанин, идея о передаче опыта ростовцами тарасовскому отряду ему, видно, чрезвычайно понравилась. – Обещаю – не соскучишься. А то и твоя помощь понадобится, ты ж экстремальный психолог по специальности, если я разглядел в удостоверении?..

Я кивнула.

– Ты с заключенными работала когда-нибудь? – спросил ростовчанин.

Не дожидаясь моего ответа, он ответил сам себе так, как ему больше нравилось:

– Впрочем – вряд ли… Сама ж сказала – новичок, первый раз на задании…

«Не припомню, чтобы я такое говорила», – подумала я, но промолчала.

– А мне приходилось… – продолжал майор. – Опыт есть кое-какой…

Роль опытного спасателя-учителя ему явно импонировала. Мне оставалось только слегка подыгрывать, что было очень несложно.

– Еле уломал диспетчера, чтобы он нашу группу на эвакуацию лагеря направил… До смерти не люблю старух уговаривать…

«Так-так, значит, он уговаривал диспетчера, чтобы его группу направили в лагерь, – тут же отметила я про себя. – Значит – в лагерь рвался? Он вполне подходит для роли подозреваемого…»

Ростовский майор досадливо сплюнул.

– Как вцепится такая ведьма в какое-нибудь свое корыто, так у нее это корыто только с руками оторвать можно… А то и вовсе – приворотный столб обхватит и орет – сгорю вместе с домом, а отсюда не уйду!.. Не работа – нервотрепка сплошная…

– И много отрядов на лагерь послали? – поинтересовалась я осторожно.

– Да семь или восемь, я не понял толком. Мне-то какая разница! Главное – от старух избавились. Такой народ вредный.

Мы шли уже по лесной дороге в сторону лагеря, шагая с командиром во главе отряда человек в тридцать. Дорогу постоянно приходилось уступать машинам, которые одна за другой сновали в обе стороны, как в направлении горящего леса, так и обратно… Оттуда везли какие-то ящики, какие-то станки, оборудование, мотавшееся по кузовам машин и разбивавшее их борта. В сторону пожара ехали в основном водовозки. Одна машина провезла в кузове мимо нас плуг, прошли три машины с песком… Чем ближе подходили мы к очагу пожара, тем больше вокруг становилось бестолковой суеты, которая в сводках штаба спасательных работ называется оперативными мероприятиями…

Я заметила нескольких рабочих с бензопилами, они валили деревья, расчищая просеку, идущую наискосок по отношению к дороге, по которой мы шагали… Их работа была откровенно бессмысленна, любому даже непосвященному человеку было понятно, что они не успеют пробить просеку насквозь и огонь обойдет их справа. Но ребята продолжали упорно работать, выполняя приказ какого-то придурка в погонах, командира, который попросту забыл о том, что послал отделение пожарных пробивать эту просеку… И будут ребята валить и валить деревья, и лишь в самый последний момент, рискуя жизнью, побегут назад по своей просеке, чтобы обогнать обошедший их огонь и выбраться на безопасную территорию… Над ними довлел приказ командира, который они не выполнить не могли, хотя не могли и выполнить, потому что приказ был идиотский.