Палач в белом

Он небрежным жестом бросил снимок на колени своего соседа.

Тот подобрал фотографию и мельком взглянул на нее.

– Точно он! Вылитый. Не понимаю, почему он тебе не нравится? Такая милая мордашка.

– Он мне не нравится, – упрямо повторил водитель.

– Тебе с ним что – детей крестить? Какая разница: нравится – не нравится?

– Не нравится, и все! Не удивлюсь, если он окажется «голубым». Они тут все «голубые», наверное, – мстительно сказал водитель.

– А кто еще «голубой»? – удивился сосед.

– Как кто? Артур, конечно!

– С чего ты это взял?

– Видел бы ты, как он первое время на меня смотрел! Облизывался, как баба! Я их за версту чую! Но я ему сразу дал понять, чтобы держался от меня подальше! – На сытом самодовольном лице водителя появилось выражение брезгливого превосходства.

– Что-то я ничего такого не заметил, Лелик! – недоверчиво протянул второй. – По-моему, мужик как мужик. На меня он, во всяком случае, обыкновенно смотрел.

– А чего на тебя смотреть: башка плешивая и нос картошкой – вот и все твои прелести. Гомики, знаешь, на красивых мужиков западают, как и бабы...

Пассажир, которого звали Гогой, скептически покосился на водителя.

– Это ты, что ли, красавец? – спросил он язвительно.

– А ты сомневаешься? – усмехнувшись, ответил тот. – Между прочим, на меня даже хозяйка глаз положила, так-то вот!..

– Брось трепаться! – зло сказал Гога. – Хозяйка с генералами трахается. Нужен ей такой потасканный кот, как ты!

– Это кто потасканный кот? – с угрозой в голосе спросил Лелик, разворачиваясь лицом к соседу. – Придержи язык, а то я тебе его живо вырву!

На Гогу это заявление не произвело должного впечатления.

– Ты насчет своего языка подстрахуйся, – негромко посоветовал он. – Если до хозяйки твой базар дойдет – тебе не язык, яйца оторвут!

– Я не понял, – моментально струхнув, пробормотал Лелик. – Это кто же ей стукнет? Ты, что ли? Ты что – шуток не сечешь?

– Я не стукну, – сказал Гога, отворачиваясь. – Другой стукнет. Язык у тебя как помело. Наживешь ты с ним беды.

– Да ладно! – обиженно отозвался Лелик, оскорбленный в своих лучших чувствах. – Чего я такое сказал? Ты сам меня спросил...

– Ну все, проехали! – оборвал его Гога. – Делом пора заниматься.

Он достал из кармана мобильный телефон и набрал номер. Ответа пришлось ждать довольно долго. Наконец в трубке послышался мужской голос. Гога сказал одно слово: «Артур» – и далее превратился в слух. Наконец он убрал трубку от уха и задумчиво посмотрел на Лелика.

– Артур говорит, у них сейчас задействовано семь машин. Наш третий на очереди. Значит, две машины отслеживаем и сразу делаем вызов.

Лелик с недовольным видом погладил пышные каштановые бакенбарды.

– Замучаешься ждать! – сказал он раздраженно. – Может, два вызова ложные организуем? Чтобы побыстрее?

Гога отрицательно покачал головой:

– Нет. Пусть все идет своим путем, не будем привлекать внимания.

– Да какого черта! – разозлился Лелик. – Надо было его на квартире брать. Просто и надежно.

– Как бы не так, – возразил Гога. – Вдруг его соседка услышит шум. Зачем нам свидетели?

– А теперь с ним в машине свидетели, – напомнил Лелик. – Он же не один выезжает...

– Это уже не наша работа, – сказал Гога. – Нам главное – вызов обеспечить.

Ждать пришлось долго. Периодически из железных решетчатых ворот клиники выезжали машины – здесь были и легковушки, и фургоны с красным крестом, но «Скорая» не показывалась. Видимо, вызовы не поступали. Уже прекратился дождь, и через разрывы в тучах сияло жаркое июльское солнце. Тротуары на глазах подсыхали. Воздух делался душным и влажным.

– Что, в Москве уже перестали болеть? – раздраженно пробурчал Лелик, опуская боковое стекло. – Сколько мы будем здесь торчать?

На лбу у него выступили бисеринки пота. Костюм из плотной ткани, в который он был одет, оказался тяжеловат для такой погоды. Гога не ответил. Откинувшись на спинку кресла, он безучастно наблюдал за воротами. Ни долгое ожидание, ни жара, казалось, не действовали на него.

Наконец около десяти часов утра друг за другом выехали две машины «Скорой помощи». Гога встрепенулся и выхватил из кармана телефонную трубку. Торопливо набрав номер клиники, он встревоженно проговорил:

– Это «Скорая»? Запишите вызов. Улица Маленковская, четыре. Это Сокольники. Что? Да, конечно, мы все оплатим... Что случилось? Сильные боли в сердце...

Он продиктовал паспортные данные и вежливо попросил поторопиться. Закончив разговор, он снова набрал номер и, понизив голос, сообщил:

– Готовьтесь. Он сейчас выезжает. Мы на месте.

Едва он успел сложить телефон, на дорожке больничного двора появилась машина «Скорой помощи». Предостерегающе бибикнув, она подкатила к воротам, которые немедленно распахнулись, и выехала на улицу.

– Он в машине? – озабоченно таращась в окошко, спросил Гога.

– Да, он, он! – ворчливо ответил Лелик, с большим облегчением хватаясь за рычаги и заводя мотор. – Его я за версту узнаю!

«Опель» развернулся и устремился в погоню за «Скорой».

Дежурный врач этого не заметил. Сидя в кабине фургона, он безразлично таращился в окно, но ничто не отпечатывалось в его памяти – ни Бульварное кольцо, ни площадь трех вокзалов, ни Краснопрудная улица, – поездки по городу давно стали для него рутиной, и он не получал удовольствия от московских пейзажей.

Не думал и о больном, к которому ехал, это тоже была рутина – неприятная, неизбежная, но привычная. Он научился не тратить нервные клетки сверх необходимости. Размышлял он об элитной квартире. Он грезил о ней, как паломник грезит о земле обетованной. Изолированное, комфортабельное убежище – это было именно то, в чем доктор нуждался больше всего. Нечто такое, что имеет непреходящую ценность.

Разные варианты приходили ему в голову относительно того, где раздобыть недостающую сумму. Но все варианты грешили одним серьезным недостатком – они были неисполнимы. Однако перебирать их было увлекательно, хотя и болезненно.

Врач не заметил, как приехали на место. Очнувшись, он поглядел по сторонам и выбрался из машины. Следом за ним из салона попрыгали санитары – третьекурсники медицинского института.

– Берите носилки сразу! – распорядился он. – У больного боли в груди – возможен инфаркт. Поэтому сразу захватите кислород и кардиограф... И пошевеливайтесь!

С тротуара шагнула навстречу девушка в скромном сером костюмчике. Волнуясь и ломая пальцы, она попросила доктора отойти немного в сторону. Он, неприступно хмурясь, отошел с девушкой на два шага и вопросительно посмотрел на нее.