Риск просчитать невозможно

Максимов смутился, но настаивать на том, чтобы остаться пока здесь, все же продолжил.

– Какая вам разница, в отделе париться или тут? Здесь-то хоть интереснее. А что случится, нас все равно вызвонят.

– Что задумали? – строго спросил Алекс.

Оба заговорщика одновременно закачали головами.

– Ладно. Побудем пока.

Предоставив этим двоим в распоряжение не более двадцати минут, Алекс хотел сесть в машину, как вдруг услышал:

– А можно нам Графа взять?

– Опять станете учить его всяким гадостям?

– Не-е! Честно, не будем.

– Ладно. Берите. Валентин, ты с ними?

– Вот еще. Мне лишние проблемы ни к чему.

– Ну и отлично, – обрадовались этому те и, хитро перемигнувшись, заторопились прочь.

– А вообще-то, – Грачев посмотрел вслед убегающим коллегам, – пожалуй, я присоединюсь. Любопытно, чего они еще придумали.

И не дожидаясь согласия на это со стороны Величко, он направился следом за непоседливой парочкой, на ходу стаскивающей с себя рабочие куртки, под которыми были надеты обычные майки. Остановились они, только когда оказались возле машины медицинской службы. Мачколян, не останавливаясь, направился к кабине водителя, а достигнув ее, завязал разговор с собратом по труду. Максимов же остался, долго что-то высматривал, затем подскочил к задним дверям «батона», чуть приоткрыл их и впустил внутрь Графа.

Пес отсутствовал минуты четыре, затем вновь появился, но уже с какой-то белой тканью в зубах. Валентин не сразу понял, что это халат, тем более что Андрей торопливо скомкал его и обмотал курткой. Граф же вновь скрылся в салоне, а когда вернулся, приволок еще и фонендоскоп. После чего машина, наконец, была оставлена в покое, и ребятки торопливо скрылись в толпе. Завершил свою беседу и Мачколян, за которым в скором времени был послан все тот же Граф.

«Ну и что они собираются со всем этим делать?» – Валентин ума не мог приложить, что эта тройка олухов царя небесного задумала. Видимо, его фантазия была не столь богатой, нежели у них. И все же интерес распирал, а потому он продолжил свою открытую слежку. А тем и невдомек было, что за ними присматривают.

А между тем Андрей облачился в выкраденную вещицу, нацепил на шею фонендоскоп, что-то сказал Ашоту и уверенной походкой двинулся к оцеплению.

«Он их что, лечить собрался? – усмехнулся Грач. – Что же они все-таки удумали?»

Узнать это ему предстояло в скором времени, причем догадка радости не вызвала, скорее наоборот, поначалу ошеломила, а затем… Валентин и сам кинулся к оцеплению, во все горло заорав:

– Стой! Макс, стой!

У ограждения его тормознули два здоровенных лба, которых он попытался отпихнуть, но безуспешно, так как к ним тут же поспешили на помощь еще двое и, встав непроходимой стеной, закрыли ему весь обзор.

– Идиот! Кретин! Куда его прет? – Валентин попытался подпрыгнуть, чтобы хоть что-нибудь увидеть. – Мать моя женщина!

Он и представить не мог, что Максимов способен решиться в одиночку отправиться навстречу врагу, не позаботившись даже об элементарных мерах предосторожности: не надел пуленепробиваемый жилет, не взял с собой никакого оружия.

– Парни, пустите, – взмолился он, обращаясь к безразличным ребятам в форме. – Они же могут его убить.

Ни тени эмоций не выразилось на лицах шкафов, преградивших дорогу, они были холодны и глухи ко всем его проблемам. Валентин выругался и отошел назад.

«Сукин сын! Он что, себя Стивеном Сигалом возомнил? Прометей перед экзекуцией…»

Валентин метнулся в правую сторону, надеясь, что хоть там оцепление окажется более хлипким. Расталкивая всех впереди себя, он даже не пытался всматриваться в их лица, боясь только одного – не успеть уберечь Макса от беды. Но тут вдруг перед ним выросло что-то еще более массивное, чем три минуты назад. Упершись в эту гору едва ли не носом, он был просто вынужден задрать голову вверх и, когда увидел, кто перед ним, достал из самых дальних закромов своей памяти все когда-либо известные ему грязные словечки и высыпал их на эту неразумную голову. Орал он долго, закончив все словами: