Двенадцать прикосновений к горизонту

– Мне ещё рано, – расплылся я в улыбке. – Паспорт в четырнадцать выдают. А мне только тринадцать…

– Опана, – вздёрнул брови водитель и нажал на тормоза, – э-э-э, парень, это другой коленкор…

– Что значит другой? – испугался я. – Разве это важно?

– Да мне-то всё равно, – ухмыльнулся Фёдор, остановив грузовик на обочине, – а менты проверят, что будешь говорить?

– Ну-у, – я замялся, – как что? Скажу: еду к родственникам в Ростов-на-Дону Новый год встречать. А что, нельзя?

– Встречать Новый год? Можно! А вот ехать в такую даль одному тебе нельзя, тем более в тринадцать лет. Что будем делать?

– Дядь Федь, – взмолился я. – Ну что мы, не объясним им? Они тоже люди. Придумаем что-нибудь. Меня же там ждут, понимаете. Хотите, дам эсэмэски почитать?

– Да что мне твои эсэмэски, Миха? Если хочешь что-то придумать, так придумывай сейчас, а не тогда, когда тебя загребут. Что замолчал? Давай-давай!

– Что давать-то? – не понял я.

– Ну ты кадр, Миша, – рассмеялся водитель. – Легенду, говорю, давай. Кино видел, как разведчиков в тыл к врагу забрасывают? Там у каждого своя легенда. Вот и ты соображай свою легенду.

– Я же не к врагам в тыл еду, – возразил я.

Но шофёр, посерьёзнев, прикрикнул:

– Ты давай не спорь со мной. Придумывай легенду или дуй обратно в кафе. Я тебе объясняю: если менты что-то заподозрят, они тебя арестуют и переправят домой. Дома-то знают, где ты путешествуешь?

– Нет, – говорю. – Думают, что я у друга на даче.

– Ну вот видишь, ещё и меня могут напрячь за то, что вывез тебя за пределы Московской области.

– А может, мне в спальнике спрятаться и носа не показывать? – предложил я.

– Не пойдёт, – замотал головой Фёдор, – если обнаружат тебя в кабине, ещё хуже будет. Могут такого нагородить, что будешь потом век оправдываться. Они же спрашивают, с кем еду. Ты что предлагаешь, врать им? Нет, это не вариант. Ты это… лучше скажи так: живёшь в Ростове, у тебя же в свидетельстве о рождении штампа прописки нет, дескать, сейчас каникулы, приезжал в Москву к другу. Не один, а, допустим, с бабушкой или дедушкой. Далее так: тебя оставили в Москве на праздники, ну там, на ёлку сходить, туда-сюда, а бабушка уехала. Должна была приехать, забрать после Нового года. А тут, мол, соседи позвонили, бабушке плохо, вызвали скорую, увезли в больницу, ну, типа боты уже надувает…

– Что надувает? – округлил я глаза. – Не понял. Какие боты?

– Вот тормоз, – ухмыльнулся он, – ну, я к тому, что бабушка умирает в больнице…

– Моя?

– Ну не моя же! Ты что, Михаил, так притормаживаешь? Чтобы тебя не задержали, нужно ментам рассказывать что-нибудь жалостливое и правдоподобное.

– Вы считаете, что бабушка умирает – это правдоподобно? – усомнился я.

– Конечно, – хмыкнул Фёдор, – бабушки все рано или поздно боты… в смысле умирают.

– Не накликать бы беду, – тихо сказал я. – Как-то страшно мне говорить такое о своей бабушке.

– Ты ещё и суеверный? – рассмеялся шофёр. – Ну ты даёшь! Да речь-то идёт не о твоей бабушке, а о вымышленной старухе. Твоя бабка где живёт?

– В Подмосковье, – отвечаю.

– Ну вот, – смеётся он. – А бабушка из легенды – в Ростове. У тебя есть бабушка в Ростове?

– Нет, – замотал я головой.

– Ну вот и всё, – хлопнул меня по плечу Фёдор, – значит, ни на кого не накликаешь. Понял?

– Понял, – отвечаю.

– Ну-ка повтори, – потребовал он. – Только с выражением, так, словно ментам рассказываешь…

Я, нахмурившись, повторил легенду и тяжело вздохнул.

– Ладно, пойдёт, – махнул рукой водитель и, тронувшись, добавил: – Только, когда будешь говорить, морду покислее делай. А то будто стихотворение под ёлкой рассказываешь.

– Хорошо, – буркнул я.

– Так, ну что? Врубай музон, что ли, – предложил Фёдор.

– Радио? – спрашиваю.

– Ну да, пока от Москвы далеко не отъехали, можно что-нибудь найти. Там в бардачке и диски есть, но меня уже от них тошнит. Всё на сто рядов переслушал. Наизусть знаю…

– А у меня тоже диски есть! – вспомнил я и полез в рюкзак.

– О! – обрадовался Федя. – А ну покажи, что там молодёжь сейчас слушает?

– Да это не молодёжь, – рассмеялся я. – Это дед мне купил. Он слушал лет, наверное, сорок назад. Прикольная музыка.

– Серьёзно? – удивился он. – Дай-ка взгляну.

– Вот, смотрите, – я протянул ему три диска Pink Floyd, Deep Purple и Uriah Heep.

– Ни фига себе, – присвистнул водитель. – Здорово! Мы тоже в молодости это любили. И как тебе? Нравится?

– Угу, – кивнул я.

– Но ты знаешь, Михаил, такую музыку нужно не за рулём, конечно, слушать. Согласен?

– Согласен, – кивнул я и, протягивая ещё один диск, добавил: – У меня вот что ещё есть.

– О! А это кто? – Федя прочитал вслух. – Юрий Купер, «Я помню…». Что-то я такого певца ни разу не слышал. Новый, что ли?

– Это не певец, – говорю. – Это художник. Очень известный.

– Ничего не понимаю, – нахмурил брови шофёр. – Художник? Но это же музыкальный диск?

– Ну да, – улыбнулся я. – Просто он любит петь, ну и записал диск. Юрий Леонидович дружит с Александром Маршалом, а у того своя студия. Вот они и записали двенадцать песен. Это некоммерческий проект. Читайте, что здесь написано: «Только для друзей, не для продажи».