– Гадость, – сказал я со спокойной убежденностью, и на душе у меня стало легче.
– А я вот русскую водку люблю.
– Объективно говоря, русская водка – достижение вершинное в своем виде продуктов. Но, представьте, что вы насильно вливать ее кому-нибудь в глотку? Как бы ни была хороша водка, есть на свете непьющие.
– Понятно, понятно. Модеста Анатольевича способ перепланировки «тюрьмы народов», предложенный Солженицыным, не устроил?
– На этот вопрос не требуется ответа, но требуется комментарий. Я имею в виду выражение «тюрьма народов».
– Это еще про царскую Россию говорили.
– Говорили, правильно. Повторяю, личного мнения у меня на этот счет нет, а вот мнение Модеста Анатольевича я до вашего сведения довести могу.
Леонид расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, как будто от сообщаемых мною сведений ему стало жарко.
– Модест Анатольевич соглашался с таким определением Союза – «тюрьма народов», но требовал, чтобы тогда все прогрессивное человечество согласилось с определением республики США как «кладбища народов».
– Кладбища?
– Да. Строго говоря, с полсотни индейских народов и племен в Северной Америке истреблено было. Минимум три миллиона краснокожих трупов замуровано в фундамент американского процветания.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: