Набукко

– Это еще зачем? – рассеянно произнес дядя Саша.

Напарник взял у него явно не самый необходимый в данной ситуации предмет и зачерпнул им риса.

– Боец без ложки – инвалид.

Размокший органайзер.

– Если еще и ручка найдется…

– Две, Денис, сразу две.

– Будем вести береговой журнал.

– Ты решил здесь обосноваться надолго?

– Типун вам!

Еще один шлепанец, только не пестрый и не резиновый.

– Сменная обувь.

На ногах Дениса были кеды, дядя Саша был в потертых, совсем потерявших от воды вид мокасинах. Они одновременно подумали о том, что это удача – оказаться в их ситуации хотя бы не босиком.

Термос. Закрытый. В нем была морская вода. Каким образом? На эту тему думать не было сил – просто чудо.

О-о! Бутылка «Джонни Уокера».

Товарищ инженер с самым равнодушным видом отложил ее в сторону и, чувствуя на себе удивленно-возмущенный взгляд аниматора, пояснил:

– Напиться в нашем положении – это безумие. Мы не знаем, как тут относятся к пьяным. Вдруг как у саудитов?

Как только корзина была опорожнена и в углу легла куча мокрого скарба, явилась прежняя безмолвная девушка и унесла корзину.

– Такое впечатление, что тут где-то видеокамера. Почему она молчит и как, по-вашему, ее зовут?

Молодой человек снова встал. Приблизился к дырявой стене, припал глазом.

– Тут несколько таких. Фанз. Людей не видно. Ну, коне-ечно, старуха у «вечного огня» что-то вычесывает из башки, голопузые ребятишки. Как вы думаете, дядя Саша, как они думают – мы имеем право выйти, осмотреться? Или за это – копье в брюхо?

Дядя Саша возился с мертвым телефоном. Вся подтянутая, сухощавая фигурка сосредоточилась на этом.

– Я же говорил, нет там ничего.

– А вдруг тебе позвонят?

– Разве что с того света. Все, кто знает этот номер, для меня умерли. Хотя что я несу, у Марио, у лысого, знаете, менеджера номер записан. – Денис оживился. – Должны они меня хватиться. Нас. Начнут, пусть не сегодня, разыскивать… мы ящиков с виски одних везли… сколько?

– Не позвонят, – хмуро сказал дядя Саша. – Морская вода испортила твой телефон.

– Просохнет.

– Сомневаюсь.

Денис бросил телефон в кучу барахла и сел, прислонившись спиной к плетню. Начал ощупывать карманы. На нем были трикотажные штаны турецкого покроя с отвисшей мотней и майка с Эйфелевой башней на животе.

– У вас есть деньги? У меня вот две пятерки, ойры, и долларов десятка и еще по одному… Карточки здесь вряд ли принимают.

– У меня есть сомнение, что здесь что-то можно купить за деньги.

– Торговля – всемирное явление. Хотя на карточке у меня как на телефоне. Что это вы вдруг как-то осунулись, а? Не пугайте меня. Ваш совковый позитивизм – единственное, что можно хоть как-то противопоставить подобной ситуации. Не дай бог, я дам разгуляться своему воображению.

Дядя Саша припал взглядом к просвету в стене. Через некоторое время он сказал:

– Ты знаешь, Денис, я начинаю думать, что никто к нам сюда не готовится прийти с визитом.

– Думаете? Ну тогда пошли сами нанесем визит кому-нибудь. Эта неизвестность меня раздражает. Мы здесь уже не один час, а наверно, два, и все еще представления не имеем, где мы!

– Нас, кажется, предоставили самим себе.

Снова появилась бесшумная девушка, в руках она принесла две баклажки, сделанные из небольших тыкв, и аккуратно поставила рядом с подносом.

– Парле ву франсэ? – Денис попробовал посмотреть ей в глаза, она ответила ему взглядом на взгляд. Даже вроде бы улыбнулась, примерно в полторы Моны Лизы, и удалилась.

Денис схватил флягу, поднес к губам.

– Если здесь пиво, то я вам скажу, что это такое – продвинутый под первобытный образ жизни бордель.

– Там вода, – сказал дядя Саша.

Денис глотнул.

– Это не бордель.

– Денис, я понимаю, ты дергаешься, я тоже, кстати, но сосредоточься. Начинай привыкать к мысли, что это не отель в этническом стиле, вообще не кусок территории, куда ступал сапог цивилизации. Когда нас сюда вели, я внимательно осматривался. Ни одной пробки, ни одного окурка…

– Я и не говорю, что это Симеиз.

Дядя Саша оторвался от щели в стене, сел, закрыв глаза.

– Кажется, мы попали в историю.

Денис сел рядом, протянул ему тыкву.

– Вы хотите сказать, что мы совершили географическое, и не только, открытие. Не в одних лишь дебрях Амазонии бывают неизвестные науке народики.

В ответ дядя Саша вдруг вскрикнул и вскочил. За стеной раздался смех. Пара голых мальчишек лет десяти – двенадцати приплясывали там, показывая короткие веточки.

– Дети как дети, – сказал дядя Саша, почесывая уколотое место, – будем надеяться, что у них взрослые как взрослые.