Таблетка

– Стандартный набор. Сейчас возьмём мазочек и определим, что за хворь на вас напала.

– Я уже сдавал мазок.

– Это где это? – недовольно спросил Рахматов.

– В поликлинике по месту жительства.

– Хм. А простите, ко мне вы тогда зачем пришли?

– За помощью. Дело в том, что у них анализы неделю готовятся. А я чую, что за эту неделю со мной может случиться что-то нехорошее.

Доктор широко улыбнулся.

– Но то государственная поликлиника, у нас анализы делаются гораздо быстрее. Стандартный срок два дня. Но если очень надо, то есть экспресс-анализы. Полчаса, и мы будем в курсе всего внутреннего мира, который в вас сейчас обитает. Правда, за отдельную плату.

Слова про отдельную плату Андрею не очень понравились. К тому же даже если бы он и решил раскошелиться, испытывать второй раз за день проникновение в себя урогенитального зонда не очень хотелось.

Стрельцов сел на стул, облокотился на стол и проникновенно и как бы просяще произнёс:

– Марат Нафизович, а может, как-то без мазка? Вы же сами говорили, что вы опытный специалист. Вы же наверняка вмиг можете поставить диагноз по одним симптомам?

– Хм, сэкономить решили?

– Нет, что вы, просто мне не очень понравилась данная процедура.

Венеролог почесал затылок, затем сделал задумчивый вид, а потом деловито произнёс:

– Чисто теоретически можно. Но за мазок придется заплатить, даже если вы его сдавать не будете. Поймите, это не моя прихоть. У нас тут стандарты.

– Хорошо, – согласился Андрей, поняв, что крупно попал на деньги. И хочет он того или нет, у него их всё равно отберут.

– Вот и отлично, – улыбнулся Рахматов. – Я сейчас вам напишу хорошее лечение, так сказать, от всего. Будьте уверены, если дама наградила вас каким-нибудь венерическим заболеванием – поможет. Правда, если у вас сифилис или ВИЧ… Знаете, лучше на всякий случай тогда кровь из вены сдать.

– Я завтра сдам, в поликлинике. Мне направления выбили.

Рахматов вздохнул, покачал головой и, взяв листок, принялся на нём что-то быстро писать мелким почерком.

Андрей внутренне улыбнулся, хоть на чём-то удалось сэкономить.

– Вот, – протянул листок доктор. Два антибиотика. Один десять дней пропьёте, второй семь. И витаминки я там ещё написал для полноценного восстановления.

Стрельцов принялся разглядывать диковинные для него названия лекарств.

– Дорогие? – поинтересовался он.

– Андрей Павлович, я лекарствами не торгую. Да и потом, у здоровья цену не спрашивают.

– Ну да, ну да. Сколько с меня за приём? – обреченно спросил Стрельцов.

– А сейчас посчитаем…

Рахматов достал калькулятор и начал долбить большим пальцем по кнопкам, одновременно приговаривая:

– Так, значит, консультация – это раз, плюсуем сюда мазок ПЦР, плюсуем назначение лечения…

– А что, консультация и лечение у вас оплачивается отдельно?! – возмутился Андрей.

– А как же, – улыбнулся доктор и, повернув калькулятор в сторону мужчины, добавил, – вот столько с вас.

– Охренеть! – вытаращил глаза Стрельцов, увидев сумму. – Это ж половина моей зарплаты.

– М-да, мало же вы получаете.

– Сколько платят, столько и получаю, – буркнул мужчина. – Ладно, где расплачиваться.

– В кассе. Проводить или сами найдёте?

– Найду.

Андрей засунул листок с назначением в карман, встал со стула и побрёл к выходу.

Доктор взглянул на спину уходящего, побарабанил пальцами по столу, а затем вдруг окликнул мужчину:

– Андрей Павлович.

– А?

– Я вот тут подумал, у меня есть к вам интересное предложение…

– Предложение? Какое? – обернулся Стрельцов.

– Как сделать стоимость приёма дешевле. Возможно, даже бесплатным. И даже лекарства вы получите даром.

– И как же?

Рахматов свёл брови вместе и на миг задумался, стоит ли предлагать такое мужчине? Подойдет ли он для такого дела?

– Присядьте, Андрей Павлович.

Стрельцов, немного поколебавшись, присел. Врач несколько секунд собирался с мыслями, а потом начал говорить:

– Понимаете, Андрей Павлович, медицина – штука неблагодарная. Можно, конечно, долго рассуждать про призвание, про ум, честь и совесть, долг врача. Но это лишь слова. Причём, как правило, слова пациентов. Им так хочется. И, конечно же, они имеют на это право. А что остается нам, докторам? Работа с утра до вечера, бессонные ночи, постоянные претензии то от больных, то от Минздрава, отсутствие личной жизни и маленькая зарплата.

– Ну, судя по ценам в вашей клинике, не такая уж она и маленькая, – не согласился с ним Андрей.

– Да бросьте вы. Цены не я устанавливаю. Мне идёт лишь только процент. И он не очень-то и большой. Нет, поймите, я не жалуюсь. Просто… Просто жизнь-то проходит. Проходит. Стремительно, быстро. После сорока это отчётливо понимаешь. И с каждым годом жизнь идёт все быстрее и быстрее. Словно страницы в книге, которые листаешь. Раз, раз, год, второй, третий. А жить когда? А ведь хочется, здесь и сейчас хочется. Но без денег, какая это жизнь. А в медицине много не заработаешь. Я это понял года через два после окончания института. Не ценится у нас человеческая жизнь. А если жизнь не ценится, то не ценится и труд того, кто её спасает.

Рахматов замолчал. Было видно, что он хотел ещё что-то сказать. И ему было что сказать. Но, увидев скучающий взгляд Стрельцова, понял, что надо переходить к сути, ибо всё вышесказанное было для того не интересно.