Сутки

– Да, не только.

– Ну… я не уверена, что нам стоит продолжать.

– Почему не уверена?

Докапываюсь до истины подобно Шерлоку Холмсу.

– Я не чувствую, что ты что-то ко мне испытываешь.

– То, что мы спим, не считается?

– Потише, – она улыбнулась, но тут же снова надела серьёзную маску. – Я не об этом.

– А о чем?

Я понимал, о чем она, но уже вжился в роль дурачка.

– Я думаю, ты понимаешь.

Она определённо телепат.

– Не очень.

Она молчала, ведь не могла в лоб сказать, что я не дарю ей цветы ежедневно. Скромная, чертовка.

– Я готов исправиться, – зачем-то ляпнул мой язык; вот развязывается же, когда не надо. – Для меня это все в новинку, – соврал он: очевидно, ему нравилось нести ахинею.

Кажется, на секунду она засомневалась, но я осознал, что игру пора заканчивать.

– Я уезжаю в Японию, – выпалила она, потупив глаза.

Это меня шокировало, ибо я не знал об отъезде. Хотя это нормально – мы познакомились две недели назад.

– Что?

– Я уезжаю в Японию на некоторое время. Долгое время.

Меня слишком очевидно бросали.

– Зачем?

– Буду снова учиться. Плюс у меня там папа.

– Не знал.

– Вот так.

Странный предмет – чувства: их как бы нет, но они вроде бы и есть. И всегда, когда от тебя отказываются, так и тянет бороться до последнего. Что за ребячество…

Мы молчали и не глядели друг на друга. Моя напыщенная игривость улетучилась, оставив лишь неприятный осадок в виде горечи. Ей тоже было не по себе: она явно рассчитывала, что будет проще.

– Когда ты уезжаешь?

– Через неделю.

– Почему не сказала раньше?

Как будто я мог предъявлять какие-то претензии.

– Не хотела распространяться, могло ничего не получиться.

Эх, если бы не получилось… Стоп, что я несу?

Она взглянула на чашку облепихового чая. Я был уверен, что она задается вопросом, остыл он или нет. Подносит чашку к губам, делает контрольный глоток. Видимо, остыл, потому что затем выпивает почти половину чая. Наверно, миллилитров девяносто. Или сто.

– Мне пора, – ставит чашку на стол.

– Я провожу.

Малиновый чай так и остался нетронутым. Почему-то казалось, что именно этой участи он и желал.

Пока она одевалась, я расплатился у кассы. Мы вместе вышли на улицу. Вечер.