Тропа тунеядцев. Из жизни контрразведчиков. Книга первая. В августе тридцать четвертого. Часть вторая. Блокада

Велев, водителю, повременить, с выгрузкой, Бабий поспешил, внутрь.

Оказавшись, в холле, он, внутренние, ахнул.

Помещение было залито, ярким, светом. Сорванные шторы и гардины, валялись, в углу. Окна были распахнуты, настежь.

Фаина Геннадьевна и вторая приезжая, похожая, на недавно амнистированную, стоя, на подоконниках, мыли стекла.

– Что, здесь – у вас? – Робко, спросил Бабий.

– Это, что, здесь – у вас?! – Отозвалась Фаина Геннадьевна. – До, чего вы дожились! Это же – Федорино горе, а не помещение! Как, тут, жить можно!

Она, разразилась длинной проповедью, о пользе чистоты и правилах гигиены.

Бабий, покорно выслушал, отповедь, прерванную, появлением Маргариты, с двумя ведрами воды, в руках.

– Фаина Геннадьевна, я чистенькой водички, принесла. – Заискивающе, сказала Маргарита.

– Хорошо. Эту воду оставь. Грязную, иди – вылей. Только, у крыльца, не выливать! Отнеси подальше, к забору!

Фаина Геннадьевна, стала слезать, с подоконника.

Бабий рванулся, к ней, чтобы, вовремя, подать руку.

– Значит, так! – Грозно, сказала Фаина Геннадьевна. – У половины продуктов, срок годности или кончился или подходит, к концу! Электрочайник, только, один…

– Погодите, минутку! – Театрально, взмахнул, руками, председатель и достал блокнот. – Говорите, что, вам, требуется. Все, что будет, в моих силах – сделаю!

Когда Сашка вылез, из погреба, на свет, божий, была вторая половина дня. Потянувшись, он прошелся по двору, разминая, атрофировавшиеся, за пять дней добровольного, заточения, члены.

– Сашка, это – ты, тут ходишь?

– А, кто – еще?

– Погреться вылез? Или – как?

– Пойду, тетя Валя.

– Пойдешь? Смотри – сам. Тебе виднее. – Сказала Валентина Семеновна, хозяйка дома, в Погорельцах.

– Да, можно идти. Чувствую – трезвый, как стеклышко.

– Перекусишь, на дорожку?

– Лучше, налегке, пойду

– Тебе виднее.

Сашка Меченый, он, же – Молочаевский Гоблин, слазил в погреб, вытащил вилку компьютера, из розетки, погасил свет и, взяв рюкзак, снова выбрался во двор.

– Ну, до свиданья, тетя Валя!

– До свидания, «племянничек»! Не забывай – звони!

– Как, что будет – позвоню. Грибы будешь брать?

– Ты, пока, ягоду давай. С грибами, потом, разберемся.

Гоблин, махнув, рукой, закинул рюкзак на плечи, и пошел, со двора.

Проходя, через деревню, он, молча, помахивал рукой, отвечая на редкие приветствия. Народу, в страду, в Погорельцах, было мало.

Выйдя на дорогу, ведущую к Молочаевке, он поправил рюкзак, и неспешно пошел вперед, туда, где темный, клин леса, разрезая колхозные поля, ближе всего, подступал, к дороге.

Пройдя, с полкилометра, Гоблин увидел впереди, идущую встречным курсом, странную процессию. Издали, она напоминала, известную, картину «Бурлаки на волге».

Метров за сто, он опознал идущих, вернее, тянущих – партизаны!

Впрягшись, в передок телеги, четыре брата шли, шумно гомоня, видимо обсуждая, какое-то, спорное дело. На время, они примолкли, потом, узнав Гоблина, снова, приступили к обсуждению.

Когда, они сошлись, дискуссия, была приостановлена.

– Здорово! – Поздоровался гоблин.

Валерик, скинув лямку, с плеча, вылез вперед и протянул ему руку.

– Не дыши, на меня. – Поморщился Сашка.

– Здорово. – Ответил, тот, отступая назад, и поднимая руки, вверх, словно, сдаваясь в плен.

– В лес, собрался? – Понимающе, спросил Коля.

– Ага! А, вы, куда стремитесь?

– К светлому будущему! – Весело, сказал Пашка, не имевший понятия, что это – за будущее, такое светлое. Он, лишь, смутно помнил, что покойный отец, говорил ему, что все туда раньше стремились, а, потом развалили союз.

– Мотаемся, как проклятые! – Сказал Коля. – Один, козел, нас, сегодня, так, подставил, злости не хватает!

Коля озабочено, покачал головой.

– Закурим?

– Можно. – Ответил Гоблин и, сам, достал сигареты.

Все закурили.

– Понимаешь, сегодня, какой-то, городской придурок, к нам приперся, бензином торговать.

– Прямо, к вам? – Заинтересовался Сашка.