– Эй, Тони! – кто-то из парней меня окликнул. – Тебе было сказано, проваливай, пока здоров.
– Что ты делаешь? – раздался шепот Кислого.
– То, что ты боялся всегда, – гоню прочь этого старика.
Я не останавливался. Гараж размером в половину футбольного поля был забит крадеными тачками; чего-чего, а своего «мустанга» я бы не хотел здесь увидеть.
– Эй, папаша, ты не понял? – прорезался высокий голос еще одного отморозка.
– Вы его не знаете, перестаньте! – Кислый пытался успокоить своих ребят.
Я стоял уже у двери в грязный кабинет Кислого, когда услышал быстрые шаги в свою сторону. Я развернулся. Почти вплотную ко мне стояли три парня. Один из них походил на медведя гризли, а его приятели – на небольшие кухонные шкафы.
– Тони, так тебя зовут? – пробубнил гризли.
Огонек на сигарете подбирался вплотную к моим пальцам. Я вспомнил, как часом раньше затушил бычок о блестящий лоб молодого недоумка. У меня мелькнула мысль повторить этот трюк, но я решил, что мои фокусы должны быть разными, поэтому бросил окурок на пол.
– Посмотри, – произнес я, – представь, что это ты.
Я занес свою правую ногу и втер дымящуюся чертовку в бетонное покрытие ангара.
– Парни, хорош, хорош, все нормально, пускай Тони посидит в моем кабинете, а я пока смотаюсь за узкоглазым, – расталкивая ребят, проговорил Кислый.
– Босс, хорош нас успокаивать, мы не малые дети, и нам надоело, что этот тип тут трется каждый день и что-то вынюхивает, – прозвенел низкорослый.
– И если у него нет при себе жетона, то пускай катится ко всем чертям, – добавил второй.
– Вы не понимаете, кто это, – перестав бороться со своими парнями, сказал Кислый. – Если вы его ударите, он ответит выстрелом из своего кольта. Если вы решите наехать на него с помощью винтовки, он вернется и проучит вас из огнемета. Ну а если у вас завелся гранатомет и вы выпустите пару снарядов в этого чувака, – Кислый показал на меня, – то он заедет сюда на танке.
Вот почему Кислый был боссом у этих выскочек: в случае чего он знал, как урегулировать любой конфликт и подмазать, кого надо. Он никогда не лез на рожон, а, если уж пахло жареным, включал мозг.
– Даю тебе тридцать минут. И пускай твои парни умоются, больно у них лица чумазые, – сказал я, открывая стеклянную дверь в будку Кислого.
Спинным мозгом я чувствовал, как его парни недоумевали.
– Босс, ну дай я ему врежу, а? – прокряхтел гризли.
– Если ты ему врежешь, то будешь искать другой гараж.
За закрывающейся дверью раздались недовольные возгласы. Я упал на изрядно потертое кресло. Передо мной раскинулся рабочий стол Кислого. На нем лежала куча барахла – это был не стол, а мусорное ведро. Я приподнял взгляд и вонзил его в спины уходящих парней, которые, почувствовав это, повернулись, демонстрируя недовольные гримасы. Казалось, что этим ребятам не дали прокатиться на самокате или в самый разгар соревнования отняли футбольный мяч. Я вытянул ноги перед собой и откинулся на спинку кресла. Впервые за день мне не хотелось курить. Я сложил руки в замок и занес за затылок. Мне бы не помешало немного отдохнуть, поэтому я прикрыл глаза и вспомнил страстное тело Дейзи.
Эта девочка сейчас бы была кстати, она бы помогла мне снять напряжение, зажав мой ствол своим небольшим ротиком. Я сглотнул слюну.
Когда я первый раз передернул свой член, я осознал, что больше никогда не смогу себе отказать в этом убойном удовольствии. Мой первый опыт общения со своим елдаком открыл мне мир дикого кайфа, поэтому в тринадцать лет я завел себе двух подружек (одной было мало). Я насаживал их на свой шампур что было мочи. Член у меня тогда был твердый, как деревянная палка. Подружки были старше меня, и у них были сиськи размером со спелый гранат. Они не знали друг о друге, но, когда уличили меня во лжи, предложили устроить приключение на троих. Так, в четырнадцать лет я уже спал с двумя девочками одновременно.
К двадцати шести я бросил вести счет цыпочек, успевших попрыгать на моем поршне, но годом ранее число перевалило за сотню. В те годы я совал свой член куда ни попадя, разве что только не чистил им канализационные трубы, а так мой хер видел многое. Скоро я поймал себя на мысли, что в пятьдесят мой градусник перегреется и я не смогу им пользоваться как полагается, поэтому стал трахаться еще чаще. В сексе я был как отбойный молоток, дергался интенсивней дятла Вуди, словно боялся, что не успею насладиться своим стояком.
Девочки не жаловались: из-за большого опыта мы с моим дружком научились делать необычные вещи. Чтобы произошло цунами сильней, чем на Мальдивских островах две тысячи четвертого года, было достаточно вставить хорошенько разогретый аппарат в приемный пункт, и случались первые признаки влажности. При желании я мог открыть свой продюсерский центр, потому что рядом со мной у девчонок прорезался голос. Никто не мог сохранять молчание. Иногда на ритмичные звуки моей безупречной работы ложились сладостные крики удовольствия и получались недурные музыкальные решения, которым мог позавидовать даже сам дырявый сэр Элтон Джон.
Я еще разрешал себе изредка улыбнуться лишь потому, что в моем преклонном возрасте член у меня был в исправном состоянии. И Дейзи неплохо справлялась с ним, настолько неплохо, что некоторым заклинателям змей стоило бы у нее поучиться.
Эта двадцатилетняя девчонка работала стриптизершей в клубе «Дырявый носок», вход туда был только по пригласительным. Обычные ребята лишь слышали об этом заведении и все как один мечтали туда попасть. Это место был раем на земле. В нем девочки не только снимали с себя женские побрякушки и белье под неторопливую музыку, но и с радостью могли позволить заткнуть любую дырку на своем теле, если гость решит, что его заглушка хорошо зайдет вовнутрь. Так могли поступить с любой, кроме Дейзи. Она была под моим покровительством и чувствовала себя защищеннее многих банковских счетов. И если даже какой-то недоумок по незнанию или от сильного возбуждения вдруг вытаскивал свой кукан на глазах Дейзи, то папочка приходил и объяснял парню, что так поступать не следовало. Охрана в клубе была подмазана, поэтому проблем с информацией у меня не было. Эта девочка была моей, и только мой штопор мог откупоривать эту стройняшку.
Дейзи танцевала как богиня, и я был не против, я разрешал ей немного повоображать на сцене. Она, как маленькая мартышка, вытаскивала свои огромные сиськи из прозрачных чашечек лифчика и крутилась на месте, демонстрируя их непревзойденную упругость. У нее была непродавливаемая грудь, такая же задница – любой шлепок отлетал от гладкой кожи быстрей баскетбольного мяча в жаркие минуты матча. Дейзи была произведением искусства. Если бы Хью Хефнер пронюхал про мою малышку, то он бы выгнал из своего особняка всех девиц и не вылазил бы из «Дырявого носка», засматриваясь, как она умеет дразнить мужское желание.
Я ждал нашей встречи и мысленно рвался к Дейзи, чтобы она меня утешила, подергала мою лыжную палку, помогла папочке умчаться в мир сладких грез.
Глава 8. Тони расшифровывает записку
Шум открывающейся двери вернул меня в настоящее. Я неохотно разлепил веки. Передо мной стоял Кислый, рядом с ним – испуганный китаец или японец, кто их разберет. Я посмотрел на часы и, согнув ноги, сел прямо. Кожаное кресло Кислого было мягким, но не очень-то удобным. На прощание я хотел не забыть сказать ему, что незачем держать второсортную мебель у себя в кабинете.
– Ты опоздал на восемь минут, – ища пачку сигарет, произнес я.
– В Эванстоне не так много желтомордых – хорошо, что я хоть этого нашел, – с наездом сказал Кислый.
– Он по-нашему лялякает?
– Ты понимаешь, что говорит этот господин? – Кислый взял за шкирку узкоглазого парня.
– Я немного понимать.
– Вот и славно. – Я раскурил никотиновую подружку. – Прочти, что здесь написано, – не вставая с места, я протянул ему мятую бумажку, которая час назад была журавлем.
– Но я немного не понимать. Это японский иероглиф, а я китаец, – зажужжал тот.
– Ты не понимать? – проворчал я. – Кислый, тупой мудак, ты кого сюда притащил?
– Босс, ты сказал, что тебе нужен узкоглазый. У этого парня под бровями как раз две щелочки размером в три миллиметра.
Кислый посмотрел на недоумевающего китайца, а потом, пожав плечами, на меня. Картина была жалкой. Два тела напротив сжались, как фрукты на солнце, они ждали, что я сделаю дальше, но я сам ни хера не знал, как поступить. Я был зол. Мне совсем не хотелось отправлять этого толстого дегенерата за новым переводчиком, я был сильно против того, чтобы проторчать еще тридцать минут в его отвратительном кресле.
– Спроси, он совсем не может прочесть, что там намазано? – спокойно выпуская дым, произнес я.
Кислый лишь вопросительно посмотрел на китайца.
– Я могу немного пробовать перевести с помощью свой смартфон, – китаец достал из кармана черный предмет, – но может быть паршивый перевод.
– Скажи, пускай попробует.
Кислый кивнул испуганному китайцу. Низкорослый парень был молодым, но уже сильно потертым. Должно быть, Кислый приволок его с какой-то стройки. Он переминался с ноги на ногу и сгорбился, ожидая, что я встану и надаю ему лещей. В нашем городе этих ребят действительно не так много. Когда великая китайская волна эмиграции накрыла Чикаго, то небольшие ручейки потекли и в наши края. Эванстон никогда не славился расовой разношерстностью, в основном здесь обитали белые, редко встречались чернокожие и азиаты. Два года назад перепись населения насчитала лишь восемь процентов последних от общего числа горожан.
Китайцы приезжали в Новый Свет в погоне за дурманом под названием «американская мечта», но на деле горбатились на стройках, убирали сортиры или барыжили дурью на улицах. Редкий узкоглазый в нашем городишке мог похвастаться состоянием, но встречались и такие предприимчивые мудаки, которые неплохо генерили бабло, да и сливали его с толком.
Передо мной стоял испачканный в строительной пыли китаец, под его глазами синели большие мешки, что говорило о недосыпе, а пораненные пальцы на руках давали понять, что сегодня он перенес не один кирпич.
– Здесь написан такой слова: «Я собрать армия. Лучше взять деньги. Пора исчезнуть».
Даже на ломаном английском паренек доходчиво донес мне расклад. Старина Тоси собирает армию и предлагает мне выйти из игры. Ничего нового. Главарь «Святош» оказался проворным малым, его хватка – что надо. Я долго искал преступника подобного уровня. Мне уже давно было скучно среди этих тупых хлыщей, жалких карманников и мелких жуликов, а тут намечалось масштабное веселье. Я должен устроить себе настоящий праздник перед пенсией – затащить Тоси Дэнсэцу в загон под названием «тюряга», после чего со спокойной душой отправиться на заслуженный отдых, попивать коктейли где-то в Майами, прижимаясь к сочному телу Дейзи.