Волшебные сказки
Бог с изумлением смотрит на Василису и возвращается на своё рабочее кресло.
– Выйду замуж, – продолжает мечтать Василиса, возвращаясь на диван. – Нарожаю детей. Буду любить своего мужа и буду счастлива. Петь научусь. Буду пластинки записывать, а Вы их слушать будете.
– Скажи честно, а чего бы ты хотела больше всего? – спрашивает Бог. – А кстати, как тебя будут звать?
– Василисой, – отвечает Василиса.
– Очень приятно, – говорит Бог. – Я запомню тебя и твоё имя. Ну так, а чего бы ты хотела больше всего?
– Я очень хочу быть богатой, – отвечает Василиса. – Но не только. Ещё я хочу быть очень красивой, такой красивой, чтобы меня любили все мужчины, чтобы я всем нравилась, и все, кто глядел на меня, говорили бы, что вот она – очень, очень красивая.
– Ты хочешь стать Василисой прекрасной? – спрашивает Бог.
– Да, – немного подумав, отвечает Василиса. – А ещё, – тут же добавляет она, – я хочу, чтобы меня полюбил один очень красивый и умный, и смелый, и богатый, но не жадный, верный и честный мужчина, которого полюблю и я. Хочу, чтобы он был чуть старше меня. Лучше всего, если он влюбится в меня, когда мне будет восемнадцать лет, а ему будет двадцать три года. Хочу, чтобы он был очень богатым, а я ему нарожаю детей и мы будем счастливы. Я закончу консерваторию, научусь петь и Вы будете слушать меня тихими осенними вечерами, сидя у камина, вспоминая эту нашу встречу.
2
Прошло лет восемьдесят.
– Здравствуй, – говорит Бог. – Как отдохнула?
– Слишком долгим оказалось путешествие, – грустно отвечает Василиса. – Я устала.
– Я исполнил всё, о чём ты просила, – сказал Бог. – Ты была самой красивой, и в тебя влюблялись все мужчины. Ты вышла замуж в девятнадцать лет по любви за умного, верного, богатого, честного, не жадного и очень красивого мужчину. Правда, он был на год старше, чем ты хотела, но во всём остальном, согласись, он был идеален. Ты родила ему двоих детей. Я часто слушал твоё пение тихими осенними вечерами, сидя у камина. У тебя был изумительный голос. Ты была счастлива?
– Была… – грустно, не то отвечает, не то спрашивает Василиса. – Но это было очень давно.
– Давно? – переспросил Бог.
– Оказывается, красота не вечна, – тихо и грустно произносит Василиса. – Каждый год на Земле рождаются новые красавицы. В сорок лет я сдалась. А двадцать пять лет назад умер мой муж, – Василиса задумалась. – И… с тех пор я не пою. Моё путешествие запросто можно было завершить тогда же. Или нет, – спешит исправиться Василиса, – даже можно было и раньше.
– Раньше? – ужасается Бог.
– Да! Раньше! – уверенно отвечает Василиса. – Сорок лет – вполне достаточный срок. В сорок лет любая красота умирает. Всё остальное… Не более чем жалкая попытка спастись от старения.
– А дети?
– Дети? – испуганно восклицает Василиса. – А что дети?
– Я не знаю, – говорит Бог, – но ты так хотела детей, поэтому я и спрашиваю.
– С детьми всё оказалось намного прозаичней, – сухо отвечает Василиса. – Дети перестают быть детьми уже лет так в одиннадцать. И вообще… В следующий раз я ещё подумаю, прежде чем… заводить детей.
– В следующий раз? – спрашивает Бог. – Ты снова собираешься туда? Когда?
– Не знаю ещё, – отвечает Василиса, язвительно усмехаясь, – нужно о многом подумать. Слишком много осталось неясным. Но прежде чем я снова решусь на это путешествие, я всё-таки хорошенько подумаю над тем, зачем мне снова идти на Землю. Одной красотой сыта не будешь. Замужество? Я тебе честно скажу, что мой умный и красивый, а также богатый и верный муж опостылел мне на десятый год нашей совместной жизни. И более всего меня тошнило от его честности. Оставшееся время мы мучились друг другом, сохраняя друг другу верность, тратя большую часть своей жизни на своих так рано повзрослевших детей. Кстати, почему ты мне не сказал, что став родителями, мы слегка подвинемся рассудком?
– Не хотел тебя пугать, – отвечает Бог, – опасался, что ты не захотела бы стать матерью, если бы узнала, что роды снижают на какое-то время умственные способности отцов и матерей. А к некоторым эти способности так и не возвращаются.
– И правильно опасался, – говорит Василиса. – И я, и мой муж мы оба действительно сошли с ума, как только родился наш первый ребёнок. Свихнулись, в прямом смысле слова. И если бы я знала, что всё так будет, то… – Василиса снова задумывается. – Что касается моего мужа, то в конце концов мы настолько привыкли друг к другу, что уже не мыслили друг без друга своего существования… Мы называли это любовью. И вообще… Мужчинам легче, они умирают намного раньше нас…
– Если хочешь, можешь вообще больше не появляться на Земле, – предлагает Бог.
– Нет-нет, – уверенно отвечает Василиса. – Не следует впадать в крайность. Там есть, чем заняться, и кроме детей… Надо только прежде всё хорошенько обдумать.
– Обдумать? – спрашивает Бог. – Что именно?
– Во-первых, дети и замужество, – отвечает Василиса. – Во-вторых, не всё ясно в отношениях с собственными родителями. А в-третьих, я полагаю, не стоит быть очень уж красивой, чтобы в тебя прямо-таки все влюблялись.
– Не стоит? – удивляется Бог. – Почему?
– Слишком уж это отвлекает от жизни, – отвечает Василиса. – Всё хорошо – в меру, а тем более, это касается красоты и таланта.
– Красота и талант доставляют неудобства? – спрашивает Бог.
– Ещё какие, – отвечает Василиса. – Каждый хочет тебя оплодотворить, каждый хочет тобой насладиться и именно с твоей помощью продолжить свою генетическую ветвь.
– Это плохо? – спрашивает Бог.
– Когда не думаешь, то нет, не плохо, – отвечает Василиса. – Даже нравится. К тому же, это приносит много денег. И талант, и красивая внешность приносят хороший доход, славу и власть. Но когда задумаешься, то это раздражает. Впрочем, думать приходится редко. Красивая внешность и шикарный голос слишком мешают думать. Поначалу это нравится, но когда понимаешь, что с каждым годом ты делаешься всё глупее и глупее… становится страшно. Моя внешность увела меня далеко в сторону от того, что мне действительно было нужно. А мой шикарный голос прославил меня и дал мне много денег, и тем самым окончательно убил во мне всё доброе, всё хорошее, что было во мне. Сейчас я даже скорее склоняюсь к мысли, чтобы в следующий раз вообще не привлекать к себе никакого внимания, чем привлекать всеобщее. Оказывается, что ничто так пагубно не действует на душу, как всеобщее восхищение. Но в целом: путешествие было нескучным, хотя и… глупым.
– Ты уже уходишь? – удивляется Бог.
– Да, – уверенно отвечает Василиса. – Пора снова на Землю. Уверена, что если не буду слишком зацикливаться на мужиках и на смысле жизни своих детей, а больше думать о себе и о своём смысле жизни, и не буду свою жизнь подчинять своим чувствам, то всё у меня будет замечательно. До свидания!
– До свидания, – растерянно отвечает Бог, глядя на дверь, через которую только что решительным шагом вышла Василиса.
Богу стало вдруг очень и очень грустно. Почему грустно? Богу вдруг подумалось, что, скорее всего, они с Василисой уже никогда больше не встретятся.
Женский день. Сказка
Раз в десять лет во Вселенной проводится творческий съезд Волшебников. Съезд волшебников Вселенной, как правило, проводится на планете самого высокого уровня развития и длится пять месяцев. Эта история началась в последний день Вселенского съезда Волшебников, сразу после его завершения.
По традиции завершал съезд главный Волшебник Вселенной – Великий Ко.
– И в заключение, – сказал Великий Ко, – хочу ещё раз напомнить всем, что следующий съезд состоится ровно через десять лет. Большая просьба ко всем Волшебникам – не опаздывать. Особенно это касается Вас, Аф Фабр.
– Всему причиной перевод времени у нас на планете, – оправдывался Аф Фабр. – То на час вперёд, то на час назад.
– Дикари, – пошутил кто-то с задних рядов.
– Почему, сразу дикари, – ответил Аф Фабр, – хотя… надо признать, что-то дикое в этом есть.
– Не стоит смеяться над недоразвитыми, – серьёзно сказал главный Волшебник, – все мы когда-то были такими же и так же переводили время, то вперёд, то назад, пытаясь таким образом решать какие-то проблемы. Аф Фабр, напомните, с какой Вы планеты?
– С Земли, – грустно вздыхая, ответил Аф Фабр.
– Земля, Земля, Земля? – вспоминал Великий Ко, – Нет. Не помню. Это где?
– Это там, – Аф Фабр махнул рукой куда-то назад, – на первом уровне.
– А-а, – с пониманием произнёс Великий Ко, – первый уровень. Да-да. Первый уровень – это всё объясняет. Первый уровень – это всё очень и очень не просто, и перевод часов у вас, я думаю, не самое страшное.
– Не самое, – согласился Аф Фабр.
– У вас, наверное, – продолжал интересоваться Великий Ко, – до сих пор существует государственное деление населения.
– Существует, – ответил Аф Фабр, – И не только государственное. У нас ещё существуют деления национальные, религиозные, языковые, расовые и эти, как их… – вспоминал Аф Фабр, – по престижности работы.
– Ну да, ну да, – задумчиво кивал головой Великий Ко. – Вот видите, как всё у них там не просто.
– И плюс к тому ещё и каждый год время переводят, – жаловался Аф Фабр, – то на час вперёд, то на час назад.
– Да-да, я сейчас вспомнил, – сказал Великий Ко, – что когда и я был на первом уровне, то у нас тоже время переводили, но не на час, а на неделю. И тоже было не просто. Я надеюсь, к следующему семинару земляне поймут всю глупость перевода часов.
Аф Фабр задумался. Он сомневался в том, что землянам, чтобы понять всю глупость перевода часов взад и вперёд, хватит и сто лет.
– Хотя, – подумав добавил Великий Ко, – вряд ли за десять лет успеете. – Глупость, связанная с переводом часов, основывается на более ранней глупости, которая основывается на вот том самом разнообразном делении населения Вашей планеты по разным признакам. И всё равно, постарайтесь не опаздывать.
– Я постараюсь, – ответил Аф Фабр.
– На этом съезд завершает свою работу, – сказал Великий Ко. – Все свободны, все могут возвращаться на свои планеты.
Аф Фабр уже собирался было покинуть столицу Вселенной, но Великий Ко остановил его.
– Я бы Вам посоветовал, Аф Фабр, поговорить с Магнусом. Он хоть и Волшебник с планеты второго уровня развития и вскоре его планета перейдёт на третий, но Вам есть о чём с ним поговорить.
– Магнус? – спросил Аф Фабр.
– Это тот, кто назвал Вас дикарями, – уточнил Великий Ко. – Поговорите с ним. Его планета очень, очень долго не могла преодолеть первый уровень именно по причине государственного и национального деления.
Сказав это, Великий Ко растворился в воздухе, а Аф Фабр пошёл искать Магнуса.
– Надо поговорить, – сказал Аф Фабр, когда после длительного блуждания по столице, он нашёл наконец-то Магнуса.
– А-а! – радостно воскликнул Магнус, – Первобытные люди! Рад снова с Вами встретиться. Скажите, коллега, а на Земле до сих пор на скалах или на стенах пещер рисуют, или вы уже овладели более совершенным методом отображать и излагать прекрасное?
– На скалах уже не пишем, – ответил Аф Фабр, – этот этап в своём развитии мы уже преодолели.
– Как быстро время летит, – понимающе произнёс Магнус. – И сегодня, скорее всего, всё то, что вы раньше рисовали на скалах и на стенах своих пещер, вы рисуете на стенах лифтов?
– Я слышал, что ваша планета в этом столетии переходит на третий уровень? – спросил Аф Фабр, не обращая внимания на едкие вопросы Магнуса.
– Переходит, – восторженно ответил Магнус.
– Здорово! – восторженно произнёс Аф Фабр. – Теперь Вселенная откроет перед вами все границы и сделает доступными любые технологии. Счастливые!
– Счастливые? – задумчиво переспросил Магнус, – Наверное, да. Но мы так долго к этому шли, что были уже к этому готовы и особой радости не испытываем. Большинство на планете воспринимает это как само собой разумеющееся. Ты не поверишь, Аф, но очень многие жители нашей планеты были уверены, что мы уже давно на третьем уровне. Но ты не расстраивайся, – успокаивал Магнус. – Придёт время, и вы подниметесь, и вам откроют все границы и тайны. Ты думаешь у нас часы не переводили? Ещё как переводили. И не как у вас, два раза в год, а каждый месяц.
– Каждый месяц? – ужаснулся Аф Фабр. – Это как это?
– А вот так это, – ответил Магнус. – Всё энергию экономили. А про деления людей я вообще молчу.
– Деления? – как бы удивился Аф Фабр. – Неужели и у вас на планете разделяли людей?
– Ещё как разделяли, – ответил Магнус, – и чем только не разделяли.
– И чем же? – поинтересовался Аф Фабр.
– И государствами, и национальностями, и религией и прочей дрянью, – ответил Магнус. – Сейчас, вспоминая те далёкие дни, даже не верится, что такое было в истории нашей планеты.
– Счастливые, – сказал Аф Фабр, – вы уже знаете историю своей планеты. – А у нас до сих пор история планеты – одна сплошная ложь.
– История стала наукой у нас сразу, как только мы перестали врать, – сказал Магнус. – До этого тоже одно враньё было. И всё по причине разделения людей.
– Да-да, – с пониманием произнёс Аф Фабр, думая, как бы ему поделикатнее задать интересующий его вопрос.
– Ну, ты сейчас куда? – спросил Магнус, глядя на часы, – домой?
– Домой, – ответил Аф Фабр, беспокоясь, что так и не выяснил главное. – А ты?
– И я домой, – ответил Магнус. – Будь здоров! – Магнус протянул на прощание руку.
– Нет, – решительно ответил Аф Фабр, пряча свои руки за спиной.
– Что нет? – удивился Магнус.
– Не будь здоров, – ответил Аф Фабр.
– Не будь здоров? – удивился Магнус. – Это как понимать?
– Прежде чем мы с тобой по-доброму простимся, Магнус, скажи мне, как вам удалось справиться с делением людей по разной ерунде? – решительно произнёс Аф Фабр.
– Мы ввели на планете ежедневный женский день, – ответил Магнус. – У вас на планете праздники ещё существуют?
– Конечно существуют, – ответил Аф Фабр.
– Праздники – это мерзость, и на второй уровень вы не подниметесь, пока не устанете от них, – напомнил Магнус.
– Я знаю, – ответил Аф Фабр. – Но сейчас нам не до того, чтобы устать от праздников. Сейчас мы решаем другие проблемы. Но праздники – да, праздники – это мерзость. Так что ты говорил насчёт ежедневного женского дня?
– С помощью введения на планете ежедневного женского дня мы решили очень многие свои проблемы, – ответил Магнус. – В том числе и проблемы с переводом часов и разделением людей.
– Как это? – удивился Аф Фабр.
– Это оказалось проще, чем ты думаешь, – ответил Магнус. – У вас есть на планете праздник, посвящённый женщинам? – спросил Магнус.
– Есть, – ответил Аф Фабр. – Он отмечается восьмого марта.
– Расскажи про ваш праздник, – попросил Магнус.
– Этот день полностью посвящён женщине, – ответил Аф Фабр, – Женщин в этот день все поздравляют, женщинами восхищаются, к женщинам проявляют внимание, женщинам дарят цветы, дарят подарки, их приглашают в кафе и рестораны, водят в кино, выполняют все их желания.
– И в этот день у вас, наверное, все женщины счастливы? – спросил Магнус. – Так?
– Конечно! – ответил Аф Фабр. – Если хочешь, мы можем сейчас перенестись к нам на планету, и ты сам увидишь, что более счастливых женщин во Вселенной, чем женщины планеты Земля в этот день, просто не существует.
– Верю, – сказал Магнус, – верю, потому что всё это когда-то было и у нас. И вот в какой-то момент мы задумались, вернее не так… В какой-то момент мы обратили внимание на то, что когда большинство женщин планеты счастливы, вся глупость на планете исчезает.
– Да ну? – удивился Магнус.
– Ну да, – ответил Магнус.
– Так уж и вся? – спросил Аф Фабр.
– Я тебе говорю, – отвечал Магнус. – Мы даже, когда это заметили, сами сразу и не поверили. Думали, что совпадение.
– И что? – спросил Аф Фабр.
– А что, – ответил Магнус, – стали проводить эксперименты.
– Эксперименты? – спросил Аф Фабр.
– Сделали два раза в году женский день, – ответил Магнус.
– И?
– Глупости стало меньше.
– А потом?
– Потом сделали три раза в году.
– Так, – с пониманием интересовался Аф Фабр. – А в результате?
– Глупости стало ещё меньше, – ответил Магнус. – А когда мы ввели на планете ежедневный женский день, глупость вообще исчезла с планеты.
– И чем это объясняют ваши учёные? – спросил Аф Фабр.
– Тем, что женщины счастливы, – ответил Магнус. – Оказывается, когда женщины счастливы, они обладают очень, очень, очень сильной творческой энергией. И эта их энергия обладает свойством уничтожать глупость. С того момента, как только на нашей планете женщины чувствовали себя счастливыми каждый день, с нашей планеты стала исчезать вся глупость, в том числе исчезли все признаки, по каким можно было делить людей, и мы перестали переводить стрелки часов туда-сюда. А самое хорошее во всём этом, что нет ничего сложного в том, чтобы сделать женщину счастливой. Для этого всего-навсего надо быть к ней постоянно внимательным, постоянно дарить ей цветы и подарки, водить её в кино, в кафе или в театр, и говорить ей, какая она красивая, какая она умная и замечательная.
– И глупость с планеты исчезает? – спросил Аф Фабр.
– Там, где женщины счастливы, там нет места глупости, – ответил Магнус. – Это же первый закон отсутствия глупости во Вселенной.
– Но это, наверное, очень хлопотно, – сказал Аф Фабр. – Каждый день – подарки, каждый день – цветы и прочее.
– Нисколько не хлопотно, – ответил Магнус, – во-первых, потому что исчезает глупость, и остаётся много времени и сил на другое. А во-вторых, самое главное в женском дне – внимание к женщине. Внимание – это не обязательно цветы и подарки, не обязательно кафе и театры. Не все женщины так уж сильно нуждаются в цветах и подарках. Внимание – это забота, внимание – это интерес к её жизни, к тому, что является смыслом её жизни. Каждый день интересоваться тем, что интересно ей – вот что такое внимание.
– Неужели такое возможно? – спросил Аф Фабр.
– Хочешь посмотреть? – спросил Магнус.
– Интересно было бы поглядеть, – ответил Аф Фабр.
– Приглашаю тебя к нам в гости, – сказал Магнус.
– Я с радостью, – ответил Аф Фабр.
– С одним условием, – сказал Магнус, – ты будешь гостить у нас один год.
Фабр согласился. Через мгновение Фабр и Магнус были на планете Магнуса.
Год, проведённый на планете, где нет глупости, среди ежедневно любимых, мудрых, счастливых, окружённых постоянной заботой женщин и любящих их мудрых мужчин, пролетел очень быстро.
Взрослые люди
(Страшная сказка для действительно взрослых людей, не для тех, кто считает себя взрослым, а для тех, кто взрослым является на самом деле.)
Пролог
Александр Сергеевич работает заместителем директора по производству на одном успешном машиностроительном заводе. Наталья Николаевна возглавляет отделение крупного банка. Александр Сергеевич и Наталья Николаевна – муж и жена. А ещё у них есть ребёнок – мальчик Серёжа. Александр Сергеевич считает себя взрослым человеком. Наталья Николаевна так же уверена в том, что и она взрослый человек. Серёжа – ребёнок, и на этот счёт у него пока нет никаких сомнений.
Глава первая
Александр Сергеевич и Наталья Николаевна пили кофе на кухне и разговаривали. Было семь часов утра. Их шестилетний сын Серёжа ещё спал.
– Наташа, – серьёзно сказал Александр Сергеевич, – по-моему, пришло время поговорить с Серёжей о его будущем.
– Не рано ли? – засомневалась Наталья Николаевна. – Мальчику всего шесть лет.
– Не рано, – глубокомысленно ответил Александр Сергеевич. – Сходи за ним.
– Так ведь… спит ещё ребёнок, – испуганно произнесла Наталья Николаевна, – жалко будить-то.
– Думаешь, мне… не жалко? – Александр Сергеевич криво ухмыльнулся. – Думаешь, у меня сердца нет?
Наталья Николаевна отрицательно повертела головой, из чего не было ясно, что именно думает она: что у Александра Сергеевича всё же есть сердце? Или, что сердца у него всё-таки нет?
– Я всё понимаю, Наташа, – смягчаясь, произнёс Александр Сергеевич, пытаясь утешить жену, – но и ты… должна понять. Мальчику уже шесть лет! Если не сегодня с ним поговорить, то… когда?
– Может, через неделю? – спросила Наталья Николаевна.
– Что изменится через неделю? – серьёзно спросил Александр Сергеевич, и в ответ Наталья Николаевна снова невнятно повертела головой.
– Вот то-то и оно, – сказал Александр Сергеевич. – Иди, буди его и веди сюда.
Тяжело вздыхая, Наталья Николаевна вышла из кухни. Минут через пятнадцать она вернулась, ведя за собой маленького Серёжу.
– Послушай, Сергей, – Александр Сергеевич старался говорить как можно более серьёзно, – такое дело… Да ты садись, не стой. Вон стул, бери его, садись и… поговорим… как взрослые люди, – тихо и, скорее для себя самого, нежели для сына, произнёс он это последнее «как взрослые люди». Когда Серёжа сел на стул, Александр Сергеевич продолжил: – Ты уже достаточно взрослый человек, Серёжа, и, наверное, правильно поймёшь меня… – Александр Сергеевич замялся, не зная, как продолжить.
– Ты что-то хочешь спросить у меня, папа? – сонно поинтересовался Серёжа, протирая кулачками заспанные глаза.
– Да, сын, – ответил отец, – тебе уже скоро семь лет и… этой осенью ты пойдёшь в школу…
– Я знаю, – сказал Серёжа, – что с того? Школа – это естественный этап развития любого человека в детстве и отрочестве и… Не понимаю, что здесь обсуждать?
– Но ни я, ни мама до сих пор не знаем, кем ты хочешь быть, – ответил Александр Сергеевич.
– Да, сынок, – мама старалась говорить как можно более ласково, – пришло время определиться.
– Определиться с чем? – равнодушно спросил Серёжа.
– С твоим будущим, – ответил Александр Сергеевич.
Глава вторая
– Вас интересует, если я правильно понял, кем я буду, когда вырасту? – спросил Серёжа.
Родители молча кивнули в ответ.
– Даже не знаю, что и сказать, – ответил Серёжа, – если честно, то… вопрос «кем быть?» передо мной не вставал.
– Я понимаю, – сказал Александр Сергеевич, – но и ты, Серёжа, должен понять нас с мамой.
– Нам необходимо знать, кем ты будешь, когда вырастешь, – сказала мама.
– А зачем вам это знать? – искренно удивился Серёжа. – С чего вдруг, вы решили сунуть свои любопытные носы в мои дела? А кроме того, странно то уже, что вы так серьёзно думаете о будущем того, кто ещё и думать-то по-настоящему не умеет. Вы меня удивляете, родители. Впрочем… Может, из ваших объяснений я и пойму что-нибудь? Хотя… вряд ли. Но я вас внимательно слушаю, дорогие родители, слушаю. Продолжайте.
Наталья Николаевна тяжело посмотрела на мужа и тяжело вздохнула.
– Дело в том, сынок, – сказал Александр Сергеевич, вдохновлённый тяжёлым взглядом и тяжёлым вздохом жены, – что ты – смысл наших жизней. Согласись, что… мы с мамой не можем не совать свои, как ты их назвал, любопытные носы в то, что касается нашего смысла? Ты – смысл и моей жизни, Серёжа, и маминой жизни ты так же являешься смыслом.
– Я? – ужаснулся Серёжа.
– Ты, – спокойно ответил Александр Сергеевич.
Серёжа посмотрел на маму, та молча кивнула головой. Серёжа снова посмотрел на отца.
– Я – смысл жизни каждого из вас? – спросил Серёжа.
«Уж не сошли ли они с ума? – подумал Серёжа про себя. – А почему, нет? Я слышал, что такое частенько случается с родителями. Особенно это распространено среди тех, кто стал мамой и папой в раннем возрасте, не достигнув тридцати лет. Ах, как это было бы скверно. Жить с психически ненормальными? Брррр. Жуть какая-то. Сюжет для фильма ужасов. Родители, смысл жизни которых стал их единственный ребёнок? Хичкок отдыхает.»
– Я – смысл? – ещё раз спросил Серёжа, в надежде, что он что-то не так услышал или не так понял.
– Он самый, – вдохновенно ответил Александр Сергеевич, счастливо жмуря при этом глаза. – Смысл! И поэтому, Серёжа, нам уже сейчас небезразлично, кем ты будешь, когда вырастешь. Это первое, что нас интересует.
– Есть ещё и второе? – осторожно спросил Серёжа.
«Что может быть ещё? – лихорадочно размышлял ребёнок, стараясь казаться спокойным. – Если так и дальше пойдёт, то, чего доброго, они сейчас решат войти в моё тело и пожить в нём вместо меня?»
– Конечно же, – ответила Наталья Николаевна, – нам также важно знать, кто будет твоей женой.
– Я не собираюсь жениться, – в ужасе воскликнул Серёжа.
– Об этом пока говорить рано, – сказал Александр Сергеевич и строго поглядел на жену, – с этим вопросом, конечно же, мама… поторопилась.
– Об этом говорить никогда не рано, – уверенно сказала Наталья Николаевна, и в голосе её слышалось раздражение.
– И всё же, – сухо и твёрдо настаивал Александр Сергеевич, – мы поговорим об этом позже. Не сейчас.
