Безумный Макс. Том 3. Полковник Империи

Артиллерию для артподготовки наш герой использовал нестандартную для Российской Импе-

раторской армии. Она была представлена двумя группами орудий: 10,5 и 15-см гаубицами. Трофейными. Немецкими. «Десятки» стали основными «рабочими лошадками». Немногочисленные же «пятнашки» стояли для контрбатарейных и прочих специфических задач. Причём даже эта артиллерия была довольно немногочисленная по меркам времени. Её было в целом достаточно для оборонительных задач, но для наступления… ну никак. Германская разведка, безусловно, следила за такими вещами, поэтому низкая концентрация орудий добавляла Максиму бонуса в виде внезапности.

Но как с таким острым дефицитом артиллерии наступать? Меншиков ничего не выдумывал. Он просто воспользовался схемой, которая в годы Первой мировой войны делала свои первые шаги, находясь в совершенном зародыше.

По распоряжению нашего героя составлена максимально точная карта местности с разделением на промаркированные квадраты. Не так чтобы сильно мелкие, но заметно. Ещё удобные для того, чтобы по ним можно было работать, наводясь по счислению.

После чего карта эта тиражирована и передана артиллеристам, корректировщикам и штабным офицерам. Артиллеристы по ней составили очень подробные таблицы стрельбы, заранее рассчитав углы наведения и возвышения. Для каждой из обозначенных им позиций. В штабах тоже поработали, составив карту эффективных радиусов и углов обстрела тех или иных позиций с той или иной батареи либо места, под неё обустроенного. Как итог – потёкшие от корректировщиков сведения позволили работать очень гибко, оперативно и экономно. Выявили пулемётное гнездо? Пара минут «жизни» максимум. И накрыли. Как и с другими целями. Причём не перекапывая все окрестные гектары снарядами, а деликатно отрывая голову супостату довольно ограниченным количеством боеприпасов.

Причём 10,5-см гаубицы не стояли на месте. Отделения по три орудия после десятка залпов снимались и уходили на новую позицию. Их заранее обустроили достаточно. Ведь чего сидеть на одном месте? Враг не дремлет и гарантированно попытается уничтожить тебя контрбатарейным огнём. И попытался. Точнее пытался без всякого на то успеха. Слишком долгая реакция.

Максим предусмотрел и это. Поэтому вдоль фронта были поставлены так называемые акустические посты. Там располагались довольно специфические установки: обычный автомобильный прицеп с поворотной установкой. На ней сидел боец с хорошим слухом и слушал, используя разнёсенные в сторону жестяные раструбы. Что позволяло довольно точно «наводиться» на азимут до источника шума. То есть вражеской батареи, открывшей огонь.

По телефонной связи эти данные передавались в штаб. Оттуда в центр управления огнём в какой-либо из артиллерийских бункеров. Там эти данные обобщали, рассчитывали по методу триангуляции место расположения вражеской батареи и накрывали её огнём 15-см гаубиц. Беглым. Быстрым. Выдав на пределе скорострельности семь залпов, они уже сами сворачивались и тикали на новые позиции. Но, как правило, такой «ответки» хватало, чтобы германская батарея замолкала. Ведь работали шрапнелью, тщательно проливая свинцовыми шариками всё вокруг орудий, выбивая артиллеристов и лошадей.

И вот – уже в сумерках – начался штурм первой линии траншей. И опять он пошёл не так, как надо и привычно всем вокруг. Штурмовики тихо и спокойно поползли вперёд, старательно не привлекая к себе внимания. Достигнув рядов колючей проволоки, они её перекусили – кусачки тащили с собой. Проделали проходы. И поползли дальше – к траншеям.

Всё это время из русской траншеи первой линии постреливали из миномётов. Не так чтобы интенсивно, но регулярно. То тут бухнет. То там. Что заставляло немцев не сильно высовываться и не уделять пристального внимания нейтральной полосе. Тем более что штурмовики были все в маскхалатах, что немало скрывало их от брошенного мельком взгляда.

Но вот прекратили стрелять миномёты. Слишком опасно стало. Можно своих зацепить. Немцы стали осторожно высовываться. Но было уже поздно. Штурмовики уже успели накопиться на последнем рубеже и начали свою атаку, работая по принципу малых групп.

Первое звено продвигалось вперёд. Второе его прикрывало, держа под обстрелом левый сектор.

#Третье – правый. Рядом так же поступало второе отделение взвода. А сзади подтягивалось третье. Поэтому всякие любопытные головы над германским бруствером встречались метким и плотным огнём.

Когда до бруствера осталось совсем чуть-чуть, за него полетели первые гранаты. Бах! Бах! Бах! Начали рваться они. И следом в траншею посыпались штурмовики. Но опять же – организованно. Одно звено останавливалось до бруствера и контролировало пространство по ходу продвижения. Второе – спрыгивало внутрь. Третье держало тыл и прикрывало соседей.

Вооружение у штурмовиков было самое что ни на есть серьёзное. В каждом звене два бойца несли самозарядные карабины, сделанные на основе Remington Model 8 под патрон.25 Remington[8 - Патрон.25 Remington – это 6,54x52 в привычной нам классификации. На 7-граммовой пуле он давал 1744 Дж и около 710 м/с. То есть, по сути, представлял собой классический промежуточный патрон.]. Всё закупили в США и завезли в Россию без всяких проблем. Серийный продукт не представлял никаких проблем. Их не сильно доводили. Скорее косметически, избегая трогать затвор, ударно-спусковой механизм и прочее.

Встроенный магазин заменили сменным коробчатым двухрядным на двадцать пять патронов. Вместо классического деревянного приклада поставили полый, трубчатый, Т-образный с регулируемой длиной и композитной накладкой из дерева и резины на подпружиненную пятку.

#Плюс ввели ухватистую пистолетную рукоятку с хорошим наклоном. На ствол надели перфорированный кожух и слабый дульный тормоз-компенсатор, ориентированный так, чтобы не столько отдачу гасить (она и так слабая), сколько не давать оружию подпрыгивать после выстрела. Ручку переноски на ствольной коробке прилепили с кольцевым апертурным прицелом на ней. Мушку подняли для удобства прицеливания. Да и всё. То есть внешне карабин изменился чрезвычайно, хотя, по сути, только обзавёлся более удобным обвесом.

Максим не стремился перевооружить таким продвинутым оружием всю армию Российской империи. Нет. Только свой полк и своих людей. На них он денег не жалел.

Третий боец штурмового звена нёс дробовик, переделанный из знаменитого самозарядного Browning Auto 5, также находящегося в серийном выпуске. Переделка в целом аналогичная той, что прошёл карабин. Подствольный трубчатый магазин заменили на отъёмный коробчатый на 10 патронов 12-го калибра. Приклад унифицировали с карабином. Из отличий только удобно расположенная передняя ручка и достаточно мощный активно-реактивный дульный тормоз-компенсатор, позволяющий развивать приличную скорострельность из этого «дрына».

Ну и, само собой, лёгкий противоосколочный жилет, стальной штурмовой нагрудник и стальная каска. Плюс самозарядный пистолет – Люгер – и удобный боевой нож, переделанный из кавказ-

ской камы. Вот такие звенья и пошли вперёд – зачищать первую линию траншей немцев. За любой значимый угол обязательно летела граната. Плюс шёл контроль со второго яруса. Так что неготовые к такой тактике немцы практически не оказывали сопротивления. Просто не могли и не успевали.

Как метлой прошлись штурмовики по первой линии траншей, перебив всех, кого там обнаружили. Закрепились. Тем временем из тыла к ним подошли линейные пехотные отделения механизированного полка с пулемётами и лёгкими 60-мм миномётами. Даже несколько лёгких орудий удалось притащить. А точнее, четыре орудия, переделанных из английских 37-мм «Pom-Pom» Mk. I. Их с конца XIX века производили для морских нужд и наделали к началу Первой мировой уже довольно прилично, так что найти их для нужд нашего героя не составило труда. По сути этот «пом-пом» – пулемёт системы Максима несколько увеличенного размера. Ну и под патрон… хм… выстрел большего калибра. То есть автоматическая пушка.

Меншиков же смог их немного модернизировать. Ствол обрезал – укоротил. Заряд в гильзе уменьшил втрое. Снаряд же зарядил туда новый, тонкостенный, стальной с большим зарядом ВВ и проволочной спиралькой, надсечённой на готовые сегменты. Ну и чувствительный ударный взрыватель, чтобы снаряд в грунт не зарывался. Само собой, снаряды получились большего размера, так как удалось их заметно глубже утопить в гильзе. Получившийся «шушпанцер» он поста-

вил на лёгкий колёсный подрессоренный лафет с раздвижными станинами и прикрыл тонким противопульным стальным щитком. Плюс добавил дульный тормоз-компенсатор с креплением на кожух, дабы не мешать свободному откату ствола. Дура получилась около трёх центнеров. Но как работала! Загляденье. Этакий эрзац-вариант АГС, сделанный буквально на коленке.

Вот эти четыре «пушечки» и успели бойцы прикатить – и даже немного окопать – перед тем как немцы пошли в контратаку.

Густыми цепями.

Массово.

Решительно.

Бегом.

В надежде на то, что прорвавшихся в первую линию осталось мало. Всё-таки бой за траншею – дело кровавое. А там, решив перестраховаться, немцы всё-таки подтянули кое-какие разрозненные резервы до пехотного полка суммарно на всей линии прорыва. Плюс поднялись те, что сидели во второй линии, да те, что успели отойти из первой.

Ударили короткими очередями 37-мм АГС. Заработали 60-мм миномёты. Забили короткими очередями лёгкие ручные пулемёты, но реже. Ещё реже звучали выстрелы самозарядных карабинов. Да и лишнее это было – поле просто поднялось взрывами.

В тонкостенные стальные мины для миномётов Максим тоже приказал пихать спиральки проволоки, надсечкой – для получения готовых сегментов. Так что поле поражения осколками получилось удивительное. Немцев накрыло словно облаком пыли… стальной… и довольно крупной. Эффект получился такой, словно сама земля встала на дыбы.

Пара минут, и всё.

Контратака захлебнулась. А те, кто выжил, успев упасть, бросились уползать. Либо начали метаться в панике с криками и совершенно безумным видом. Их-то пулемётчики и снимали.

Минута.

И поступает приказ по телефонной линии. Связисты ведь не зевали. Меншиков слишком хорошо знал и понимал ценность оперативной связи. Поэтому связисты находились чуть ли не в самом пекле. И командиры рот могли иметь достаточно оперативную связь с центром, позволяя в штабах держать руку на пульсе.

Столь удачным отражением контратаки нужно было воспользоваться. Его требовалось развивать и закреплять, отбрасывая немцев из второй линии траншей первого эшелона обороны. И не потом когда-нибудь. А уже сейчас, пока они деморализованы и не имеют сил для обороны. Поэтому штурмовики двинулись вперёд. Практически так же, как и к первой линии траншей. Только не ползком, а короткими перебежками. Рывок. Пробежка звена. Падение. Рывок. Пробежка. Падение. И пока одно звено перебегает, два других его стерегут, прикрывают.

Но толку от такой предосторожности особенного не было. Артиллерию немцам уже повыбили контрбатарейным огнём. Ещё до начала пехотной атаки на первую линию. Оперативно выявляемые пулемётные точки накрывали миномётами и АГС. А у пехоты германской сил и духа бороться после такой кровавой бани просто не было. Бойцы, вернувшиеся в траншеи, просто свалились в них и пытались отойти от ужаса, что пришлось пережить. Там-то их штурмовики и настигли гранатами и плотным огнём…

Глава 5

1916 год, 14 мая. Северный фронт у Штормграда

Максим прошёлся вдоль бруствера траншеи в полной темноте. До рассвета оставалось около часа. Но привлечённые силы с железной дороги успели навести мосты через эти искусственные препятствия. С использованием заранее запасённых материалов «для ремонта железнодорожных мостов». Шутка ли – здесь пролёт был за три метра. Просто бревно не положишь без подпорки. А если и положишь, то на очередной пушке или грузовике оно и лопнет, натворив дел.

Успели. Вроде бы успели.

На всех запланированных участках германских траншей первого эшелона навели пусть и временные, совершенно «колхозные», но мощные мосты с настилом, удобные как для прохождения пехоты, так и для прохода техники. Они выглядели, правда, диковато, словно их сооружали орки, а не люди. Но здесь теперь могли и тяжёлые грузовики в перегрузе пройти, и 15-см гаубицы на буксире. И даже привлечённые для нужд Северного фронта паровые дорожные тягачи. Их полгода уже как закупили в США и Великобритании довольно крупной партией.

Закупка техники (за золото, разумеется) и привлечение гражданских специалистов позволили в сжатые сроки изменить схему снабжения всего фронта. Из-за чего обозное хозяйство на уровне дивизия – корпус – армия преобразилось, что серьёзно повысило мобильность и подвижность этих организационных единиц. А главное – снизило нагрузку на дорожную сеть, просто сместив основной объём перевозок на эти «паровозные дорожные команды». Ведь один «паровик» заменял целую орду мужиков с повозками и добрым табуном лошадей. Что резко повышало эффективность войск, давая возможность их относительно быстро перебрасывать с фланга на фланг и относительно неплохо снабжать в отрыве от железной дороги. Практически на уровне немцев, компенсируя их организованность и дисциплину техническими решениями и передовыми идеями. А если в перспективе ещё и с орднунгом да рациональной прагматичностью и здоровой инициативой на местах дело подтянуть хотя бы немного, то и вообще – сказка могла получиться… в теории…

Почему именно паровые дорожные тягачи, а не те же бензиновые тракторы или тяжёлые грузовики, которые уже были на рынке? Всё упиралось в особенность эксплуатации. Паровой тягач развивает максимальный крутящий момент сразу. Ему для этого значимые обороты не требуются. У него вообще этот параметр от оборотов не зависит. Поэтому при каких-то десяти – двадцати лошадиных силах и скромном КПД он умудряется вполне уверенно тащить целый поезд из гружёных прицепов, совершенно непосильный трактору с ДВС аналогичной мощности и даже вдвое-втрое большей. Медленно, конечно, тащить, но тащить, плавно разгоняясь до пяти-десяти километров в час, а иной раз и больше.

Другим немаловажным фактором оказалось топливо. Уголь, торф, горючий сланец или дерево в текущих условиях Северного фронта найти было намного проще, чем нефть или, тем более, бензин. Максим-то для себя расстарался, конечно, и обеспечил хороший бензин в необходимых объёмах. Но его механизированный полк – это всего лишь полк, пусть и раздутый до предела. На весь фронт же напастись бензином в нужных объёмах затруднительно. В тех условиях, во всяком случае. Да, закупался и привозился. Да, какой-то штат автомобилей держался. Но совершенно недостаточный для полноценной механизации тыла. Из-за чего дорожные паровые тягачи стали важнейшим – можно сказать даже, фундаментальным – фактором стратегического тыла Северного фронта.

Оставались проблемы с персоналом этих паровиков. Но его удалось навербовать под хорошие зарплаты и страховые гарантии среди простых работяг. В США преимущественно. Да, были шан-

сы «зацепить» и союзных шпионов, но Меншиков не переживал – их и так было вдоволь. Толпой больше, толпой меньше – непринципиально. Руководство фронта другое волновало. Северный фронт заметно меньше Юго-Западного как по численности личного состава, так и по протяжённости. У него тупо было меньше ресурсов буквально по всем параметрам. А в сложившихся непростых политических условиях надеяться в операциях Ренненкампф мог только на своих ребят и свои силы. Как показала кампания 1915 года, «южане» легко могли подставить, в том числе под что-то совершенно самоубийственное. Так что он охотно прислушивался к советам своего юного друга, стараясь максимально повысить эффективность Северного фронта как в целом, так и удельно. Тем более что Максим не только советовал, но и помогал материально, подкидывая немало внештатных денег на разные нужды…

Меншиков пнул, проверяя надёжность креплений, одну из балок эрзац-моста. Довольно крякнул. И скосился на звук топоров. Чуть в стороне плотники завершали сооружать короб временного узла коммуникации. Туда сводились все телефонные провода с передовой по этому сектору. Маркировались. И дальше уже вязаным пучком бежали к мосту, под которым и прокладывались. Короб узла сейчас доделают. Установят. Прикроют бревенчатыми перекрытиями и землёй, оставив доступ по узкому лазу из траншеи.

А на той стороне траншеи ставят такой же. Только вход с одного из изломов, чтобы снаряд при фронтальном обстреле не залетел случайно. Лишняя возня, конечно. Но мост – цель приоритетная. Его могут попытаться уничтожить. То есть близкими разрывами или даже точными попаданиями порвать провода. И как быть дальше? Гадать – какой куда идёт – в лихорадке боя? А их там целый пучок. Вот Максим заранее и продумал этот момент: соорудить своего рода «распаечные коробки», закрытые от обстрела, и работать уже с ними в случае необходимости…