Лжедмитрий. Том 2. Новая заря

– Боже… – тихо произнесла супруга и от избытка чувств закрыла лицо руками.

– Ты веришь моему объяснению?

– Оно странное. Но… если тебя воспитывали волхвы… ну, то есть маги с колдунами и ведьмами, то… почему бы и нет?

– Думаешь, патриарх поверит?

– Не знаю, – покачала она головой. – Но если это действительно дары волхвов или что-то на них похожее, то ему следовало бы поверить. Обретение их ставит Московский патриархат очень высоко, возвышая над многими. Да. Думаю, что он поверит. Или хотя бы сделает вид, что поверил. В них есть что-то чудесное?

– Чудесное? Хм. Пожалуй, – улыбнулся Дмитрий и, пошарив по ящику, извлек неприметный холщовый мешочек, в котором все и лежало. Достал маленький светодиодный фонарик и включил его.

Мощный упругий луч слегка голубоватого цвета ударил из этой миниатюрной… кхм… палочки. Марина аж вздрогнула и изрядно округлившимися глазами уставилась на это диво дивное. Луч света полз по комнате, освещая даже лучше, чем днем, тот участок, на который попадал. А ведь за окном были сумерки, и царская чета сидела при свечах. Невероятная яркость освещения в холодном диапазоне белого цвета дала для Марины, привыкшей к теплым тонам света от костра или свечки, натурально эффект сюрреализма происходящего. Практически сопричастности с чем-то божественным или хотя бы по-настоящему магическим.

Секунд десять уделив демонстрации, Дмитрий выключил фонарик.

– Как тебе?

– Это… это… божественно!

– Серьезно? – максимально невозмутимо переспросил супруг, борясь с подступающим смехом. Ну… нельзя было сейчас начать ржать. Вся сакральность момента потеряется. Раз уж так получилось, то отчего бы не добавить этой ненаглядной и крайне опасной стерве дополнительной мотивации держаться за него? Не каждый самец homo sapiens может взять и выложить на кушетку дары волхвов. Тут нужна определенная уникальность. Хотя сознание Дмитрия буквально билось в истерике. Взял мощный светодиодный фонарик, посветил немного – и более древняя «мартышка», попросту не получившая должного развития и образования, пала ниц. Раз. Два. Три. И культ поклонения фонарику готов.

– Да! Да! – Ее глаза просто пылали от переполнявших всю ее сущность эмоций.

– И патриарх проникнется?

– Уверена! Дар волхва, достойный сына Божьего! А остальные можно посмотреть? Покажешь? Я же не успокоюсь теперь.

– Кстати, этот жезл теми маленькими молниями и питается.

– О! Так вот зачем они!

– Да. Но не только.

Чуть помедлив, он начал извлекать «остатки былой роскоши» из обычного, неприметного холщового мешочка.

Умные часы, power-bank, мини-блок солнечных батарей и смартфон.

Свою походную аптечку Дмитрий тоже не стал уничтожать. Но спрятал отдельно. Очень уж она грела душу кучей антибиотиков, противовирусных и обезболивающих средств. Фактически она превращалась в последнюю надежду для Дмитрия, а также для его жены и будущего ребенка. Однако как ее подать, он пока не придумал. Снимать упаковки с таблеток он побаивался, опасаясь снижения срока годности, и без того не самого хорошего в сложившихся условиях. Надписи же выглядели необъяснимо. Вообще аптечка вызывала у Дмитрия букет противоречивых чувств. Лекарства стремительно теряли срок годности, но и использовать их было пока слишком опасно. Да и на ком? Что он, что Марина в принципе чувствовали себя неплохо. Пить сильные обезболивающие, а у него были только сильные, ради борьбы с легкой головной болью или прочей мелочью – по меньшей мере странно. Ну и так далее. В общем – и хочется, и колется, и мама не велит, но уже завтра может оказаться слишком поздно – все испортится.

– Вот эта штука собирает солнечный свет, превращает в крохотные молнии и позволяет их накапливать. Правильное название, как ты понимаешь, тебе ничего не даст. Поэтому я ограничусь описанием смысла. Хорошо? Ну вот и замечательно. Это – емкость для молний. В ней можно их довольно много накапливать. Относительно, конечно. Шаровая молния или обычная сожжет эту реликвию совершенно. Для них она слишком мала. Вот по этим особым жилам, – показал он провода, – можно молнии переливать, например, из хранилища к световому жезлу или от генератора к хранилищу.

– А это? – указала она на смартфон.

– Это? Хм, – тяжело вздохнул Дмитрий. – Называется эта штука фаблет, и в двух словах не объяснишь, для чего она нужна. Питается, как и световой жезл, молниями, но отличается особой прожорливостью.

– Ты знаешь, как им пользоваться? – удивилась супруга.

– Ты же сама сказала, что меня воспитывали волхвы, – невозмутимо ответил царь, внимательно отслеживая реакции Марины.

Она чуть вздрогнула, видимо осознавая то, что сама говорила. Как-то, видимо, именно этот формат магов и чародеев от нее совершенно ускользал.

– Тут много всего, – сказал Дмитрий, вводя графический ключ. – Но почти все для нас бесполезно по ряду причин. Полностью раскрыть возможности этого приспособления ни ты, ни я не можем. Сейчас и здесь, по крайней мере. Впрочем, это все неважно. Но кое-что интересное в нем имеется. Например, мне удалось найти немного музыки…

С этими словами он воткнул наушники в гнездо. Сел рядом с супругой. Воткнул одну «затычку» ей в ухо, вторую себе. И включил хорошее, академическое исполнение темы из «Пиратов Карибского моря» из заранее созданного плей-листа. Он предусмотрительно оставил только один такой лист, набив красивыми композициями без слов. Остальные остались в библиотеке, но не на виду. По крайней мере, человеку, не знакомому с интерфейсом и принципами управления смартфоном, их практически не найти. Дмитрий подозревал, что рано или поздно придется демонстрировать девайс, вот и подстраховался.

Марина замерла с натурально остекленевшими глазами, боясь пошелохнуться.

Композиция закончилась.

Она робко, дрожащими губами, произнесла:

– Еще… пожалуйста…

Дмитрий улыбнулся и включил не менее эпичную вещь Star Sky группы Two Steps From Hell[25 - С композицией «Star Sky» можно ознакомиться здесь: https://www.youtube.com/watch?v=cWXZlIwAoYY]. Потом была Phantom of the Opera от Lindsey Stirling, Nothing Else Matters от Apocalyptica и еще с десяток интересных и довольно сложных, но красивых инструментальных композиций. Она была так потрясена и впечатлена, что не желала никак останавливаться. Пришлось волевым решением прекратить вечер музыки под предлогом «низкого уровня молний», дескать, фаблет их слишком много кушает.

Он все выключил и убрал.

Они легли спать.

И Марина долго не могла заснуть, переваривая бурю впечатлений. Объяснение, будто все это – дары волхвов Иисусу, ее вполне устраивало. И она, не самая набожная женщина на планете, искренне переживала о том, какое чудо сегодня произошло. Она прикоснулась к поистине уникальным реликвиям. Это не гвоздь там или наконечник копья. На них можно только смотреть и представлять себе что-то. Здесь же…

Заснула она только под утро. Слишком много было эмоций. Едва успели перегореть. Зато невероятно сладко и крепко…

Глава 6

3 сентября 1606 года, Москва

Минул год с момента избрания Дмитрия на престол Земским собором. Всего год. Ну, с маленьким хвостиком в две недели. А государь уже собрал новый. С людьми, так сказать, посоветоваться да ответственность за принятие решения на них переложить. Удобный способ. Дескать, не злобный тиран в драгоценной шапке чего-то там умыслил, а Совет всех земель так постановил. Не выгодно им? Так кто же заставлял за то голосовать? Сами себе злобные буратино.

Другой вопрос, что в таких собраниях мало кто и на что может влиять, разумеется, кроме тех, кто их организует. Классика демократии, о которой очень точно говорил Марк Твен: «Если бы от выборов что-то зависело, то нам бы не позволили в них участвовать». Нет, конечно, можно довести до абсурда даже этот фарс и «превратить прекрасный акт альтруизма в дурацкий обмен услугами», как в той же Речи Посполитой, где любой шляхтич, вымогая еще немного денег, мог наложить вето на законопроект и затянуть обсуждение. Но государь решил идти другим путем. Пара столетий мировой практики абсолютно управляемой, послушной, можно даже сказать, ручной демократии не оставляли права на ошибку или благодушную глупость…

В этот раз собралось ровно семьсот семьдесят семь делегатов. Какая-то связь с территориями или структурными образованиями? Нет. Ничего. Строго натягивание совы на глобус. Сколько надо, столько и отмерили. Причем, несмотря на то что все серьезные боярские и дворянские рода были представлены, абсолютное большинство голосов получалось за мелкими служилыми, купцами, ремесленниками и простыми вольными людьми. Выходило довольно занятно. С одной стороны, всех родовитых уважил, а с другой – прокатил по полной программе, поставил в положение абсолютного меньшинства, не способного ни на что повлиять при голосовании. Этот шаг не укрылся от участников. Те же купцы ходили с веселой злорадностью, а родовитые – угрюмые и подавленные.

И не зря.

Дмитрий прекрасно понимал: у него есть совершенно уникальный шанс кардинально изменить историю. Он и так ее уже слегка подретушировал – зуб выбил и ухо разбил. Однако все это мелочи по сравнению с тем, какие невероятные возможности находились в его руках.

При его отце Иване IV Васильевиче держава, традиционно именуемая Россией, завершила тот маневр, который определил ее сущность на последующие пять веков. И Дмитрий с решением рулевых был не согласен.

Нет, конечно нет. Он не считал своего природного отца дураком или вредителем. Отнюдь. Скорее, напротив. Все, что он узнавал здесь об Иване Грозном, рекомендовало его с самой лучшей стороны. И ум, и упорство, и пытливость, и находчивость, и какое-то чудовищное трудолюбие. Он был, безусловно, на своем месте. Прирожденный правитель, волею судьбы оказавшийся у кормила.

Беда была в ином – он опирался на знания, которые не позволяли ему принимать правильные решения. А среда, в которой он вырос, не дала ему шансов своевременно осознать свою ошибку и попытаться исправить.

К середине XVI века системно-идеологическая самоизоляция[26 - Системно-идеологическая самоизоляция (СИС) России тех лет базировалась на двух явлениях. Во-первых, борьба с любым образованием. Иерархи закономерно считали, что оно подорвет крепость веры. Поэтому до середины XVII века в России не было ни одного учебного заведения (не мастерской, а собственно учебного заведения). Даже духовных семинарий. Во-вторых, «Великий китайский файрвол» в исполнении церковных иерархов. Знания и технологии сортировались по источнику их зарождения и массового применения. И если они проистекали оттуда, где вера недостаточно чиста, их безжалостно отбрасывали, считая, что они могут помешать спасению души. Доходило до смешного, когда у магометан учиться было проще, чем у католиков. Не самая разумная стратегия для выживания…] продолжала набирать обороты, почти достигнув своего пика. Самоизоляция в любом формате – штука весьма бестолковая. В радикальном же так и вообще – крайне вредная и деструктивная.

И чем дальше в лес, тем толще получались партизаны.

Само собой, Дмитрий не имел никаких личных предрассудков в отношении православия. Это было вне его парадигмы мышления. Он ненавидел все религии одинаково, не опускаясь до любимчиков. Да, православие играло ключевую роль в формировании и усилении системно-идеологической самоизоляции. И что с того? Вместо него могла быть любая другая религия, подаваемая в формате государственной идеологии, локализованной территориально одним, далеко не самым сильным государством.