Иван Московский. Том 2. Король Руси

– Они собираются пойти войной на тебя.

– Польша и Литва разом?

– Король и примкнувшие к нему магнаты. По слухам, шляхта этим делом очень недовольна. Но не в той мере, чтобы собирать Посполитое рушение[7 - Посполитое рушение – тотальная феодальная мобилизация, которая выставляет в поле все доступные ресурсы страны. Употреблялась в королевстве Польша и Великом княжестве Литовском. Несмотря на то что мобилизация эта была тотальной, на деле она не выставляла больше ? части, как правило, из-за чего такую мобилизацию можно было проводить два-три раза, собирая достаточно представительное войско. По феодальным меркам, разумеется.] и идти карать тебя. Король хотел собирать именно его, но его отговорили.

– Вот те раз. И кто же?

– В Сейме коронном выслушали слова кардинала и нашли их разумными. Он передал им кратко доводы законников Папы. Польская шляхта вправе решать за Польшу, литовская – за Литву, а русская – за Русь. Казимира даже слушать не стали. Шляхта очень возбудилась, когда кардинал заговорил за их права, а также о том, что противное воле римских законников решение позволит в будущем ущемлять королю и польскую шляхту.

– В Литве также не услышали желание короля?

– Да, – кивнул митрополит. – Но нам от этого сильной радости нет. Да, сеймы и Польши, и Литвы отказались поднимать Посполитое рушение. Но они порешили выделить королю денег на войну, ибо урон чести не только ему, но и державе. Причём довольно крупную сумму денег. А он сам сумел заручиться поддержкой влиятельных магнатов, которые имели свои виды на твои земли, Государь. Да и свои деньги у него имеются.

– Сколько, кого, куда – пока неясно?

– Нет, – покачал головой Феофил. – Очевидно только то, что Тверь и Рязань их поддержат. И ходят слухи, что Новгород также поддержит, ежели Казимир дарует ему Магдебургское право[8 - Магдебургское право – одна из наиболее известных систем городского права, сложившаяся в XIII веке. В рамках этого права город выступал как коллективный феодал, обретающий юридическую, экономическую, общественно-политическую и имущественную независимость.].

– Новгород, значит? – нахмурился Иоанн. – Аль недовольны они тем, что их торговлишка улучшилась от расширения торга Волжского?

– Довольны, – кивнул Феофил. – Но непривычно им жить под рукой короля. К вольностям привыкшие они. Оттого и соблазняет их Казимир россказнями всякими.

– Соблазняет, значит. Хм. Ладно. Подумаю. А на что Казимир деньги спускает полученные от сеймов?

– Мне то неведомо.

– А слухи что говорят?

– Что переговоры с бандами наёмников ведёт где-то на западе.

– О! Ясно… – нахмурившись, произнёс наш герой. И задумался.

На текущий момент в его руках была небольшая, но вполне эффективная регулярная полевая армия. Полдюжины[9 - В конце 1472 года была проведена ревизия имевшейся дюжины лёгких пушек, и половину Иоанн признал негодной из-за микротрещин и опасности разрыва при выстреле.] лёгких полевых орудий, две сотни аркебузиров, шестнадцать сотен пикинёров и три сотни всадников.

Кроме того, он имел доступ к старым, квазирегулярным воинским контингентам – старой дружине, что досталась ему в наследство от отца в неполные три сотни всадников, ибо потрепало её в последнюю кампанию. А также ополчение с Москвы, Новгорода и прочих вотчинных земель, которое могло выставить ему несколько тысяч конницы. Неплохой такой линейной конницы в доспехах. Одна беда – совершенно неуправляемой на поле боя и не дисциплинированной, ибо по своей сути средневековой. Да, конечно, не в той дикой степени, как в той же Франции в начале Столетней войны. Но всё одно – тот ещё хаос на ножках. Причём с гонором немалым. Отец ведь пытался в последний год своей жизни их перевести на «сотенную службу» и принудить к регулярным тренировкам да дисциплине. Но не вышло. Такую поруху старины они терпеть не пожелали. И это не считая того, что подобное «наследное» войско не было в полной мере у него под рукой. Его собирать нужно. А это не просто и не быстро.

Сверх того, Иоанн мог рассчитывать на наёмников в случае чего. Как внутренних, так и иноземных. Но тут говорить о каких-то конкретных контингентах было пока сложно. Всё уходило на откуп случая.

– Ты бы ещё своих пешцев завёл себе, что ли, – наконец прервал его размышления Феофил.

– Заведу, – кивнул Иоанн несколько раздражённо. – Обязательно заведу. Вот только решу, чем их кормить, вооружать и где им жить, – и заведу. А также разберусь, где взять командиров для них.

– Но ты же уже начал набор.

– И тренировку, – кивнул Иоанн. – Но эти пять сотен – максимум, что я могу себе сейчас позволить.

– Сын мой, грядёт большая и серьёзная война. Король Польши и Великий князь Литовский при поддержке своих магнатов и Великих князей Тверского да Рязанского попытаются разгромить тебя. Ежели ты не сумеешь должно выступить, то многие земли потеряешь. А то и жизнь. Стоит ли сейчас экономить? У тебя ведь есть деньги. Вот и не жадничай. Что тебе эти пять сотен, коли придётся драться и на севере, и на юге, и на западе?

– Есть деньги, есть, – нехотя согласился явно недовольный король.

После венчания с Элеонорой Арагонской он получил очень солидное приданое – семьдесят тысяч золотых дукатов[10 - Один дукат весил примерно 3,5 грамма золота 980 пробы.]. Монетой. Что в переводе на местное серебро было чуть за сорок тысяч счётных рублей. Новгородских, которые были вдвое тяжелее московских.

Сверх того, у него полностью сохранилась от отца контрибуция Новгорода в тридцать пять тысяч рублей. Да ещё десять тысяч монетой осталось от добычи, взятой в Казани. И это несмотря на то, что Иван III обильно запускал в казанские трофеи руку, финансируя военные действия.

Кроме того, у самого Иоанна стоял небольшой свечной заводик, ещё с тех пор, как наследником был и в обход казны дела делал. И не один заводик, а с десяток маленьких мастерских разного толка. Тут и производство кустарное стеариновых свечек с маргарином по методу Меж-Мурье. И выделка бумаги по Самаркандской адаптированной технологии из лыка. И производство тигельного «железа». И работа с костяным фарфором. И с зеркалами стеклянными опыты. И прочее. Но всё это делалось буквально по чуть-чуть. Горсточками да на коленке. Потому что людей обученных у Иоанна не имелось ни для работ, ни для руководства. Оттого всё и тормозилось как могло. Но даже в таком виде эти мастерскими были в глазах покойного отца золотыми, ибо только чистого дохода давали в год порядка ста тысяч рублей новгородским счётом[11 - Доходная часть бюджета всего Великого княжества Московского в 1468 году чуть превышал 200 тысяч рублей московского счёта, большей частью являясь натуральным (выплаты товарами), а не денежным. После занятия Казани и Новгорода, доход удвоился. Однако львиная доля этого дохода была всё также не монетой, а иными товарами. Поэтому в 1472 году в казну поступило всего 108 тысяч рублей московского счёта разной монетой.].

Так что деньги у Иоанна были. И в казне, и в ежегодных доходах. Проблема была не в них…

– Сам же понимаешь, дело не в деньгах.

– В воеводах?

– И в вооружении. Доспехи чешуйчатые я ещё наловчился делать. Да и то – тысячу комплектов я за год не сделаю. Но вот с остальным – беда. Ни пищалей годных, ни клинков. Разве что пики клею в достатке. Но там дело не хитрое, ежели с умом подойти.

– Так что тебе мешает покупать оружие? – удивился Феофил.

– Время… – нехотя ответил Иоанн. И сам тоже задумался.

– На мой взгляд, сын мой, ты просто упрямишься, – назидательно произнёс митрополит.

– Может, и так, – нехотя согласился Иоанн. – В своё время один очень умный человек сказал, что если народ не хочет кормить свою армию, то скоро он окажется вынужден кормить чужую.

– Мудрые слова.

– Но и мои резоны в этом деле есть. Кроме своей армии из тысячи восьмисот пехоты и трёхсот всадников при шести орудиях, я ведь могу поднять и иных воинов. Великокняжеский полк…

– Королевский, – поправил его Феофил.

– Да, королевский полк, что достался мне от моего отца. Это конная дружина в три сотни всадников. Московский городовой полк, новгородский и прочие. Сколько их выйдет совокупно? Пять тысяч по скромному счёту.

– А ты можешь им доверять? – прищурившись, поинтересовался митрополит. – Королевскому полку, допустим, можешь. Они верны тебе, хотя и строптивы. А городовым полкам? Прошлый год показал, что Москва верна тебе. Но только Москва. Здесь много людей, которые имеют выгоды от твоих предприятий. На остальные же крупные города я не стал бы на твоём месте полагаться. Ведь Казимир не стесняется в лести и обещаниях.

– Магдебургское право?

– И его тоже он всем сулит.

– Проклятье… – процедил Иоанн, отвернувшись к окну.

Он в своё время увлекался историей и военно-исторической реконструкцией, хоть и совсем другой эпохи. И недурно был осведомлён о том, каким тяжёлым бременем на экономику страны ложились милитаристские устремления монархов Нового времени. Что Людовики там всякие во Франции выжимали своих крестьян до состояния мумии, что те же цари московские. Да и Петровские реформы на Руси выглядели категорически грубыми, надрывными.

Иоанн не хотел так поступать, ибо в голове своей всё ещё оставался не столько правителем, сколько человеком. Раз уж он вляпался в эту всю историю, то он планировал вести реформы аккуратно. С минимальной кровью и общественным сопротивлением. Да и деньги, накопленные в казне по счастливому случаю, он не спешил спускать на сиюминутные забавы. Именно поэтому он и строил большие планы, замышляя что-то вроде пятилетки с обширным инфраструктурным строительством. Вот на него он был готов эти «внезапные» деньги и спустить. А не на войну…

Всю осень он сидел, думал, планировал. Но человек предполагает, а Бог располагает. Так что со своими благими намерениями он уже умудрился оказаться в центре мощного международного конфликта военного, экономического и – хуже всего – религиозного толка.

Церковь Северо-Востока Руси оскудела личным составом. Кого-то перебили. Кто-то сбежал. В результате и без того не самая многочисленная религиозная организация оказалась категорически ослаблена. А мир не терпит вакуума.

Но что Иоанну было делать в сложившейся ситуации?

Пытаться примириться с Патриархом Константинопольским, в епархию которого Русь входила? Так ведь он верой и правдой служил султану османскому, отстаивая его интересы. Как и прочие восточные патриархи древней Пентархии. Вон он какое коленце выкинул с Киевской митрополией. Что здесь, в XV веке, что там, в XXI. Патриарх Константинополя всегда был верен только себе и своим интересам, которые тесно переплетались с его непосредственным сюзереном, то есть тем, кто крепко держал за яйца и этого иерарха, и всё руководство патриархата.