Безумный Макс. Том 4. Генерал Империи

– А то что?

– Я застрелю Вас!

– Стреляйте, – произнёс Меншиков и развёл руки в стороны, продолжая медленно приближаться.

Руки этой самой Эржи затряслись. И, когда наш герой упёрся грудью в ствол пистолета, она не выдержала. Она не смогла в него выстрелить и, нервно сглотнув, уронила оружие на пол.

– Вы убьёте меня?

– Зачем?

– Вы не узнали меня по имени? Я Эржи. Любимая внучка Франца-Иосифа. Дочь его сына. Всем известно, что Вы ненавидите Габсбургов. А я… кровь от крови…

– Почему Вы не уехали с ним?

– Меня забыли, – скривилась она. – Просто забыли. А потом было уже поздно. Я попыталась добраться до вокзала, но поезда никуда не шли. Вся Вена была охвачена паникой. Попыталась покинуть город на извозчике. Но мы вдали увидели вас… и спешно ретировались. Я не знала, куда мне идти. Я гостила во дворце. Подумала, что, узнав о бегстве деда, Вы за ним последуете. Вот тут и спряталась.

– Вас видели слуги?

– Нет. Войти сейчас тихо несложно. Слуг осталось очень мало, – она нервно сглотнула. – И что дальше?

Максим взглянул ей в глаза и понял, что у него катастрофически давно не было женщины. Так-то не очень давно. Но все эти потрясения вымотали и истощили его невероятно. Поэтому он взял её за плечи. Прижал к себе и, заглянув в глаза, поцеловал. Эржи не сопротивлялась, податливо уступая его желанию. Она была, видимо, слишком шокирована происходящим. А потом… было уже слишком поздно останавливаться. В конце концов, секс – неплохой способ снять напряжение… обоим…

Глава 2

1916 год, 29 июня, Штормград

Вену лейб-гвардии механизированный полк покинул через день. Отдохнувший и выспавшийся.

Вечер и ночь, проведенные с Эржи, остались их маленьким секретом. Ну как – их? Ещё слуги знали, да кое-кто из нижних чинов догадывался. Но не более. Татьяне Николаевне они вряд ли побегут об этом докладывать. А утром, ещё по заре, её осторожно вывели и помогли покинуть город. От греха подальше. Наш герой почему-то был уверен: после его ухода простой народ может броситься грабить оставленные особняки. И судьба миловидной молодой женщины явно аристократической наружности в таком случае может сложиться очень мрачно.

Зачем он ей помог? Сложный вопрос. Столкнувшись лицом к лицу с представительницей дома Габсбургов, он понял, что она, в общем-то, ни в чём не виновата. И убивать или как-то третировать её было глупо и странно. Франц-Иосиф – да, старый маразматик и мерзавец. Его окружение – безусловно те ещё мрази. Но эта женщина… она была явно другой. Во всяком случае, он себя тешил именно этой иллюзией.

Почему переспал? Вопрос, вообще не поддающийся объяснению. Тупое животное желание. Его умудрилась взвинтить и возбудить сама суть ситуации. Угроза смерти от рук достаточно красивой женщины. Определённая интимность обстановки. И… простое, как мычание, сексуальное желание. Его можно было бы сдержать. Но зачем? Тем более что дама была не против. Оставался только моральный аспект. Он ведь человек женатый. Но кто без греха? Тем более что ради Эржи он не собирался бросать свою супругу. Она хоть и милая дама, но Габсбург. А у тех с генами одна сплошная беда. Впрочем, у Романовых тоже не блеск. Близкородственные браки кого угодно до ручки доведут.

Возможно, это просто авантюристка, обманувшая его, не имея никакого отношения к Габсбургам. Но зачем она вообще в это ввязалась? И почему не выстрелила? Боялась, что не убежит после содеянного? Глупости. Полупустой дворец – прекрасное место, чтобы поиграть в прятки. А потом? Он ведь её не неволил. Даже предлагал ей уйти… сразу после первого поцелуя. Но она не ушла. Осталась. И не только осталась, но и проявляла немалую осведомлённость и активность в сексуальных утехах. Странно всё это выглядело… слишком странно и запутанно. Однако Максим не сильно ломал над этим вопросом голову. Он устал. Ему требовалось время, чтобы подумать и переварить события последних пары месяцев.

Он устал от всего. И от этой войны в частности. Глупо всё как-то выходило и непрофессионально. То тут, то там начинали голосить бесноватые идеалисты, призывая учинить какую-нибудь дичь. Те за то, эти – за это. А дремучее население заводилось. Дремучее насквозь – от верхов до самого донышка. Только на каждом ярусе одержимость и бредни свои были. И он устал от них. Просто устал. Видеть уже не мог и слышать. Смотреть на страх, глупость, жадность и мерзость людей, прикрывающихся красивыми лозунгами.

Его ждали новые бои. Но они ему надоели. Скучно. Что нового они несли? Да и ради чего всё это? Добраться бы до Штормграда и просто отдохнуть. Рыбку половить. В бане попариться… с девочками… массажистками. Хотя это, наверное, нет. Жена не допустит. Ну да и ладно. Мысли о жене заставили Максима улыбнуться. Их брак был одной сплошной авантюрой. Но он состоялся и, несмотря ни на что, складывался неплохо. В большинстве аристократических семей дела обстояли намного хуже. Поэтому, не желая более медлить и заниматься невразумительной ересью, он послал одному из австро-венгерских генералов на чешском фронте телеграмму о том, что он, Максим Иванович Меншиков, имеет честь атаковать его.

И сработало! Подействовало!

На этом участке фронта начались неразбериха и бардак. Узнав, что их с тыла скоро атакуют русские, австрийские и венгерские солдаты начали разбегаться. А смежники – разворачивать боевые порядки и укреплять фланговые позиции. Что сформировало тихий и относительно безопасный коридор для прохода его войск. Так что, обвешавшись российскими флагами, Максим прошёл линию фронта чуть ли не под музыку. А потом двинулся дальше – в Штормград. Благо из Чехии туда недалеко даже своим ходом – на колёсах.

За его спиной остался взбаламученный итало-австрийский фронт, где итальянцы продолжили наступление, а немцы и австро-венгры – общий отход. Прорыв в Вену и дальше в Чехию породил на этом участке чудовищный бардак, чем воспользовались итальянцы. Через коридор на чешской границе устремилась русская пехота, расширяя прорыв. Что в итоге привело к их встрече под Зальцбургом. Рассекая таким образом Центральные державы, лишая их единства и обеспечивая возможность прямого железнодорожного сообщения между основными союзниками по Антанте.

Сам Максим ещё в Вене послал в Рим телеграмму, прося отправить его в отпуск по состоянию здоровья. Дескать, командовать итальянскими войсками он больше не может. Формальность, но она была нужна. Пренебрегать Италией было неразумно. Он знал, что в Риме всё прекрасно понимали. И ставить их в безвыходную или неловкую ситуацию не хотел. Впрочем, за исключением этой малости, его мало заботило то, что осталось «за кормой его драккара». Он ехал домой. К Татьяне. В полном смятении и волнении. Так как не знал, чего от неё ждать. Как она на всё отреагирует. Столько ведь всего произошло…

И вот – Штормград.

Полк Максима входит в свой город пыльной, уставшей колонной. Машины прошли во время этого итальянского похода около четырёх тысяч километров. Что для техники тех лет – много. Очень много. Несмотря на своевременный ремонт и наличие запчастей – всё равно их состояние было тяжёлым. Всё-таки полевая походная мастерская и нормальные заводские условия – разные вещи. Требовался спокойный, вдумчивый ремонт. Много сварки. Переборка двигателей и коробок передач. Замена повреждённых элементов корпуса и броневой защиты. А кое-где и монтаж новых узлов и компонентов – взамен категорически изношенным.

Завод Stoewer, расположенный в Штормграде, заработал благодаря этому рейду прекрасную репутацию во всём мире. Мощные, тяжёлые и надёжные грузовики с прекрасной проходимостью. Пусть и созданные по эрзац-варианту по схеме «комиссионной винтовки»[1 - https://ru.wikipedia.org/wiki/Gewehr_1888 (https://ru.wikipedia.org/wiki/Gewehr_1888) «Прусская оружейная комиссия (GewehrPrufungsKomission, GPK) стремилась создать самое лучшее ружьё, используя компоненты различного происхождения».], но это и не важно. Главное – репутация. А значит, после войны будут заказы, что ценно и значимо. Если вообще это «после войны» наступит когда-нибудь…

Штормград встречал своего Великого князя овациями. Цветами. Радостью. Такая слава! Такой успех! Но ему было не до этого. Он стремился во дворец. К жене. Пытаясь прекратить уже свою нервозность от ожидания неизвестности.

Спешил. Но обрёл лишь печаль. Потому что Татьяна Николаевна хоть и вышла его встречать, но была предельно холодна и отстранённа. Словно вымученно выполняет положенный ритуал, а не рада возвращению любимого мужа. Вряд ли это из-за Эржи. Узнай она об измене – ярость бушевала бы дай боже, а из глаз сыпались молнии. Но что тогда? Неясно. Молчит ведь.

Дежурно обнялись и поцеловались. Отобедали, ведя совершенно заштатный разговор. Супруга нехотя задавала вопросы, Максим скупо и односложно отвечал. После чего, видя, что Татьяна морозится, отправился в свой кабинет, прихватив вина и фруктов. Где и засел за работу. Требовалось хотя бы пробежаться глазами по отчётам, что ему присылали. Их, конечно, супруга уже посмотрела и даже ответила от его имени. Но всё равно – нужно самому понять, что к чему. Всё-таки пусть и формальный, но глава государства. Маленького. Но в нём жили люди, которые ему доверились.

Вечерело.

Ему пришлось включить зелёную настольную лампу, чтобы не ломать глаза о мелкие буквы. Тишина. Вино кончилось. Принесли ещё. Вместе с сыром. А Максим мысленно отметил, что из-за нервозности стал слишком много и часто пить. Пусть не водку или иные крепкие напитки, но пить. Опасное дело. Нужно бы остановиться. Но вкус терпкого красного брюта подходил под ситуацию лучше всего. Ещё бы сигару… но он держался. Всё-таки обет, данный в соборе Святого Павла в Риме, – что-то да значит. Пусть и не перед богами, в которых Максим не верил, а перед собой.

Щёлкнул замок и едва слышно скрипнула дверь. Максим даже головы не поднял. Мимолётно отметил, что надо бы сказать персоналу о смазке. Не любил он скрипы. Несколько тихих шагов, лишённых даже намёка на шарканье. Таких знакомых и легко узнаваемых. Щелчок захлопываемой двери. И голос Татьяны:

– Не хочешь мне ничего рассказать?

– За столом ты дала понять, что тебя мало заботят мои рассказы. Что случилось? Почему ты меня так принимаешь?

– А ты не догадываешься?

– Ты так жаждешь каких-то оправданий с моей стороны? Так расскажи. Мне любопытно. Каких и за что?

– Оправданий?

– Да, оправданий. Как вот это всё понимать? Муж вернулся из похода. Перебинтованный. Раненый. С победой. А родная жена встречает его как врага. А теперь ещё и каких-то невнятных признаний в чём-то жаждет. Какая муха тебя укусила?

– Муха? – горько усмехнулась она. – А как это понимать? – спросила она и кинула на стол перед ним папку. Ту самую, что прислала ей Кайзерин.

– Что это?

– Почитай, – холодно поджав губы, произнесла она. После чего прошла в глубину кабинета и села в кресло. Так, чтобы не видеть Максима и смотреть в окно.

Меншиков развязал завязки на папке и вчитался. В полной тишине. Только часы-ходики тикали.

– И как это всё понимать? – наконец не выдержав в своём ожидании, спросила Татьяна Николаевна.

– Я ещё не дочитал.

– Какая разница?! Ты ведь и так всё это знаешь!

– Серьёзно?

– Это ведь правда?

– Это буквы, начертанные на бумаге.