Маршал. Том 3

– Если все так будет продолжаться и дальше, то через пару месяцев от нашей авиации на Восточном фронте останется одно название, – констатировал Гитлер и с упреком спросил: – В чем причина такого краха?

– У русских намного более совершенные самолеты, чем у нас. Мы изучили подбитые образцы и сильно разочарованы. Теоретически мы можем сделать что-то подобное. Там нет ничего из того, что было бы нам не под силу. Вполне обычный самолет, только сконструирован достаточно смело и грамотно. И я уже отдал все необходимые распоряжения, но есть одна деталь, которая не позволит нам решить эту задачу быстро. Это двигатель. Технологически он уступает нашим лучшим серийным образцам. Но он сделан под совершенно недоступный нам бензин, – развел он руками.

– Значит, наш новый самолет, несмотря на все усовершенствования, будет уступать русским?

– Да, – кивнул Геринг, понимая, что это не самый уместный ответ в сложившейся обстановке. Поэтому сразу же решил исправить ситуацию. – Но у нас есть решение – нужно ускорить работы по созданию реактивной авиации.

– А… – небрежно махнул ручкой Гитлер. – Пока это не более чем игрушки… наши ученые до сих пор не смогли добиться разумных сроков работы двигателей. Как будто все рушится в их руках.

– Но нам нужно сосредоточить все усилия на этом направлении. Потому что иного варианта у нас нет. Англо-американские самолеты сражаются с нами на равных, а то и превосходят. Русские – превосходят на голову. Без стремительного рывка вперед мы обречены в воздухе. Наш Вермахт буксует в этой дикой, варварской стране, потому что мы не в состоянии прикрыть его с воздуха.

– Как быстро можно будет получить достаточное количество реактивных истребителей? Вы ведь за них печетесь?

– Не раньше зимы. Это направление чрезвычайно сырое. Но я приложу все усилия к тому, чтобы ускорить работы.

– И что, до зимы наши войска должны вас ждать? – с усмешкой спросил Гитлер.

– Почему? Они могут продолжать наступление. Только в воздухе через пару месяцев наших самолетов уже не будет. При таком техническом превосходстве у нас там просто нет шансов. Поэтому я прошу вас написать приказ о снижении интенсивности полетов. Иначе нам на реактивные машины придется сажать неоперившихся юнцов.

Глава 3

25 июня 1941 года. Ставка Гитлера

– Судя по вашей записке, – начал без приветствия Гитлер, – вы раскопали что-то действительно стоящее.

– Так точно, – кивнул Канарис. – Нас всех очень сильно удивило, что слухи о новейшей советской технике оказались правдой. Мы полагали, что эти недоразумения, лишь по странному стечению обстоятельств кем-то считающиеся людьми, не могли придумать и построить ничего дельного.

– Короче!

– Оказалось, что мы были правы, – развел руками с еле заметной улыбкой Канарис.

– А все советские танки и самолеты – это просто плод больного воображения наших солдат?

– Конечно, нет! Просто они плод не их научного поиска.

– И кто же решил им так помочь? – с усмешкой спросил Гитлер. – Американцы? Так у них тоже таких машин пока нет.

– Наши люди, работающие в Лондоне, столкнулись с очень странной активностью британской разведки. Они собирали сведения о каких-то малопонятных объектах на территории СССР. Кое-что мы смогли через них узнать и тоже ими заинтересовались. Из того, что мы смогли узнать, оказалось, что при НКВД существует ведомство, очень близкое по своим задачам к нашему обществу Аненербе[3 - Ahnenerbe – «Наследие предков». Организация, которая занималась всякими оккультными вопросами в Третьем рейхе.]. Так вот. Ими была вскрыта могила Тимура. Само по себе это ничем интересным не является. Если бы не реакция, которая последовала сразу за этой акцией.

– И что же там случилось? – уже несколько заинтересованно спросил Гитлер.

– Введены беспрецедентные меры безопасности и начались какие-то совершенно непонятные работы. Возят какие-то глухие контейнеры на Лубянку. И тишина. Ни шумихи в прессе, ни каких-либо официальных заявлений. Через неделю после этого начинается экстренная подготовка к экспедиции к месту падения Тунгусского метеорита, ну или что там упало. Причем тоже тихо. Даже более того – с попыткой скрыть от наших глаз, хоть и неуклюжей.

– Что же они там такое обнаружили? Вы смогли хоть косвенно это узнать? Откуда столько мистики и тайн?

– Что там русские нашли, выяснить не удалось. А вот то, что через тот самый специальный отдел НКВД пошли большим потоком материалы, связанные с наукой и техникой, выяснить удалось.

– То есть ты считаешь, что они столкнулись…

– Даже предположить сложно с чем. Но это что-то им помогает. По нашим сведениям, в СССР интенсифицировались работы практически во всех областях науки и техники. И то, что мы увидели на фронте, – первые, робкие капли предстоящего ливня.

– Кроме английских сведений у вас есть что-нибудь еще? А то мне иногда кажется, что Foreign Office – это ваше иностранное подразделение.

– В тайнике одного из внезапно пропавших агентов мы смогли обнаружить обрывки двух документов, кусок телеграммы и два артефакта. Вот переводы, – протянул он Гитлеру листок:

«…сейчас мы можем прямо заявить, что, несмотря на идеологическую отсталость, наука империалистической царской России, несомненно, получила в начале одна тысяча девятьсот семнадцатого года невиданные доселе технологии и знания, превосходящие даже те, что имеет на данный момент наша вооруженная передовым учением Маркса, Ленина и Сталина прогрессивная Советская наука. Если бы эти знания приспешники антинародного царского режима успели применить в промышленности, то это вызвало бы переворот в мировой истории и, несомненно, способствовало бы многократному увеличению мощи прогнившего царизма. К счастью, наша родная коммунистическая партия, ведомая нашими дорогими вождями товарищами Лениным и Сталиным, вовремя сумела свергнуть ненавистную власть помещиков и капиталистов, не допустив еще большего порабощения ею страдающих угнетенных народов…»

«…К сожалению, из-за тяжкого наследия царизма освоение новых технологий и проверка изученных конструкций затягиваются. Ощутимых результатов можно ожидать не ранее начала тридцать восьмого года.

Особо хотим отметить следующее: в настоящий момент кроме применения вполне поддающихся объяснению с точки зрения социалистического материализма явлений огромный интерес для нашей социалистической Родины может иметь и объяснимое только с точки зрения буржуазной мистики явление, наблюдающееся в установке…. Где с крайне высокой долей вероятности…. К сожалению, добиться стабильности и управляемости установки нам пока не удалось, так как суть происходящего явления нам непонятна…»

«Объект «Тимур» совпадает с найденным артефактом в секторе 16 зоны «Альфа-3». Продолжаем поиски объекта «Ченгиз», обеспечьте охрану объекта «Тимур». Академик И.И.».

– Очень любопытно, – взволнованно произнес Гитлер. – А что за артефакты?

– Два обломка. Артефакт номер один – это обломок какого-то устройства, которое в нашей лаборатории идентифицировали как неизвестный нам вид радиоламп. Причем маркировка на обломках советская. То есть это их продукция. По предварительной оценке, эти, как их назвали в лаборатории, стержневые лампы позволят создать более миниатюрные и экономичные электронные приборы. Артефакт номер два – фрагмент какой-то конструкции. Стенки корпуса какого-то устройства, вероятно. После анализа в лаборатории выяснилось, что это угольные волокна, что само по себе странно, скрепленные незнакомой синтетической смолой. Материал чрезвычайно прочный, жесткий и довольно легкий.

– Вы советовались с Вюстом?[4 - Вальтер Вюст – (род. 1901) – немецкий востоковед, индолог, штандартенфюрер СС, директор Аненербе.]

– Да, – кивнул Канарис. – Он в восторге от этих сведений, особенно от материалов. Но уверяет, что при текущем уровне информированности у нас нет никаких шансов даже догадаться, что там нашли Советы.

– И что вы планируете предпринять?

– Уже предпринял. Сейчас готовятся семнадцать разведгрупп, которые будут заброшены в Россию с нейтральных направлений. Две нацелены на объект «Тамерлан», три – на «Оазис», остальные – на «Тунгус».

– А что это за «Оазис» такой?

– В казахской степи Советы начали строить непонятный объект. У нас только общие сведения. Причем степень его секретности очень высока – на уровне «Тамерлана» и «Тунгуса».

– У вас еще есть персональные контакты с Лондоном?

– Нет, но мы можем их установить.

– Вы уверены, адмирал? – прищурился Гитлер.

– Абсолютно.

– Тогда устанавливайте. Мне очень любопытно, что они по поводу всего этого думают, – сказал, буквально прожигая взглядом Канариса. – Война войной, но эти сведения ставят нас всех в тупик. А англичане нам расово близки. Так что в случае чего, я полагаю, мы сможем договориться.

Глава 4

5 июля 1941 года. Токио. Министерство иностранных дел Японии

– …я уполномочен передать для вашего правительства совершенно секретные сведения относительно ваших планов, связанных с Соединенными Штатами Америки, – спокойно произнес, глядя прямо в глаза министру иностранных дел Японии, полномочный посол СССР Константин Александрович Сметанин.

– Я не понимаю вас, господин Сметанин, – с невозмутимым видом произнес Того Сигэнори.

– Советский Союз в курсе планов Японии относительно войны на Тихом океане, – отметил с легкой улыбкой Константин Александрович. – По большому счету эти планы давно уже секрет Полишинеля. И прежде всего для США. По нашим сведениям, они ждут вашего нападения, специально не предпринимая никаких шагов для того, чтобы не спугнуть Токио. Ведь силы не равны, и сохранить лицо Вашингтону будет очень сложно, если нападут они на вас, а не наоборот. Тот, кто защищается, всегда выглядит жертвой. Даже если он это нападение спровоцировал.