Помещик. Том 2. Новик

– Ты думаешь? Ну… времена другие.

– Повторяю, если ты ещё не поняла, то в этом мире не выживают одиночки. Ты можешь быть умным, красивым, богатым, но если за тобой не стоят родичи или союзники, то это всё очень быстро закончится. И чем сильнее за тобой стоит «массовка», тем спокойнее тебе живётся. До определенных пределов, потому что тебе нужно как-то обеспечивать её лояльность.

– Так там же не Русь, там Запад.

– Ты полагаешь, что-то там иначе? За каждым ремесленником там стоит цех. Крупная и хорошо вооружённая средневековая корпорация. И ни один феодал в здравом разуме обижать его просто так не станет. Мастера же настоящие так ещё и под покровительством очень влиятельных персон. Вплоть до герцогов или даже королей. Если их ограбить или у них украсть, то внезапно окажется прилично людей с оружием, готовых за это злоумышленника покарать. Если же ты одиночка, то тебя в самом лайтовом варианте ограбят до нитки. В самом прямом смысле слова раздев донага. И выбросят в канаву. Не нужно тешить себя глупыми иллюзиями. Люди там такие, как и у нас. Просто так сложилось, что они сумели себя презентовать получше, вылив подспудно на нас кучу дерьма. Не больше и не меньше.

– Ну…

– Ну поедем мы в Литву? И что дальше? Если у меня не будет богатых доспехов да одежды, то любой шляхтич может попытаться меня ограбить, объявив разбойником. И будет в целом в своём праве, так как кто я такой в Литве? Поместный дворянин? Это ещё доказать нужно. Местные-то меня не знают. И все родичи мои – тут живут. Ну в Туле да Коломне.

Марфа промолчала, поиграв желваками.

– И чем дальше от здешних мест, тем меньше у меня прав. Тем более что встречают-то по одёжке. А мы с тобой выглядим довольно бедно и скудно. Нищета. Многие удачливые разбойники лучше живут. И это не говоря о том, что встаёт в полный рост проблема языка. Здешний язык мы знаем. А среднепольским[12 - Среднепольский язык – вариант польского языка, бытовавшего в XVI–XVIII веках.] ты владеешь? А современными германскими наречиями? А среднефранцузским[13 - Среднефранцузский язык – вариант французского языка, бытовавшего между 1340 и 1611 годами.]?

– Английский и немецкий знаю.

– Наших дней?

– Да.

– Забудь. Сейчас всё по-другому. Тебя, скорее всего, если и поймут, то с огромным трудом.

– А если к татарам податься или османам? Если тебе религия не важна, то не всё ли равно?

– А тебе?

– У меня дедушка преподавал на кафедре научного атеизма. Сам понимаешь… – развела она руками.

– Языка их мы не знаем. Да и если попадёмся нашим после этого, то смерть – лучшее, что нас будет ждать. Измена царю страшна. Измена вере же – худшее, что мы можем сделать.

– А чего им попадаться? Через крымских татар переберёмся в Османскую империю, а оттуда куда-нибудь в Египет. Ну и поселимся где-нибудь недалеко от Долины царей. Я немного интересовалась вопросом и карту захоронений помню. И где гробница Тутанхамона – тоже.

– Там мы будем ещё бо?льшими изгоями, чем в Польше. Чужими одиночками. За нами никто не стоит. Если бы я один поехал бы, то мог взять местную женщину в жёны и примкнуть к какому-нибудь клану. А так… Мне никогда не нравился Карл Маркс. Достаточно сложно доверять размышлениям об устройстве экономики и хозяйства человека, который себе не мог заработать на хлеб и жил на подачки. Обычный идеалист и фантазёр. Но есть у него одно высказывание, с которым я согласен. Нет такого преступления, на которое бы не пошёл капитал ради трёхсот процентов прибыли. Только я бы заменил слово «капитал» на «человека». Ну и, может быть, поставил вилку процентов. Это ведь на словах все люди молодцы. Пока перед ними не появляется особой возможности. Выделываются. Рассказывают, какие они хорошие и правильные. А помаши перед носом осликом, гружёным золотом, и всё… Вот ты говоришь, гробница Тутанхамона. Там же десятки килограммов золота. Местные нас прирежут быстрее, чем мы пикнуть успеем. И это не самый плохой вариант. А то ведь пытать станут, выведывая, где мы ещё припрятали золото.

– Не веришь ты в людей, – мрачно произнесла Марфа.

– Не верю.

– А Сибирь?

– А что Сибирь? Ты думаешь, что там люди не живут и они там другие? Там масса своих государств со своей аристократией.

– Проклятье! Так что же делать? Сидеть вот так – как в осаде? Тула ведь фронтир. Тут каждый день прожить – удача.

– Думаешь, я не думал, что делать? – усмехнулся Андрей. – На текущий момент у нас есть только один продуктивный сценарий. Сидеть на попе ровно и укреплять свои позиции.

– Но как?! На этих тридцати трёх квадратных метрах? Ты серьёзно? Под угрозой постоянного нападения в любой момент с любой стороны?

– Земля – это не так важно. Намного важнее люди. Люди, которые за нами будут стоять. На текущий момент мы с тобой члены рода моего отца. Младшие члены рода, которых прикрывают минимально. Просто ради того, чтобы дурные слухи не пошли. Мы балласт. Обуза. И единственный путь – это положение изменить, сделать так, чтобы род был заинтересован в нас. Кровно заинтересован.

– А потом?

– А потом подтягивать три других рода. Моей матери и твоих родителей. Чтобы сформировать как можно более крепкий конгломерат за своей спиной.

– И что это даст?

– Возможность через какое-то время жить тихо и спокойно. И сытно. Ты ведь этого хочешь? Вот. Я тоже. Или ты думаешь, что вся эта катавасия меня радует? Да в гробу я видал и службу, и все эти долбаные интриги в отдельно взятом болоте. Я хочу сытой, спокойной жизни.

– Ты планируешь тут сидеть до самой старости? Просто обрастая связями? Я правильно поняла?

– Милая, грядёт Ливонская война. И она несёт большие возможности. Вот я и хочу к ней подготовиться. Чтобы, когда она началась, я был уже готов. И люди, которые пойдут за мной, тоже были готовы.

– Ты же знаешь, что царь её проиграет.

– Главное, чтобы её выиграли мы, – усмехнулся Андрей и лукаво прищурился…

Спустя полчаса к кузнецу Илье подошёл старший сын Сёмка с самым что ни на есть испуганным лицом.

– Бать, а бать… – дёрнул он его за рукав.

– Ты чего?

– Хозяин… он… он…

– Что он?

– Не человек он! – выпалил малец.

– Т-с-с-с… – прошипел кузнец. – Тише!

– Батя. Так…

– Ты хочешь, чтобы он услышал твои слова?

– И хозяйка…

– А то я не догадался? – фыркнул Илья. – Ты сам-то как это узнал?

– Так они на речке сидели, на берегу, и болтали. А я случайно заметил их и решил послушать.

– Подслушивал? – нахмурился кузнец.

– Они на каком-то дивном языке говорили. Вроде наш, а такой непонятный. Я едва несколько слов разобрал. Он там сказал что-то о том, хорошо ли хозяйке в новом теле. Я как услышал это, так и бежать.

– Прям бежать?

– Тайком отполз и дальше тишком…