Помещик. Том 6. Граф

Иоанн Васильевич согласился.

И у Андрея появилась возможность показать эффективность лесопилки в действии. Она одна вырабатывала досок больше, чем все эти мастера разом. Да еще с запасом. И ровных, аккуратных, стандартного размера.

– Это же дерьмо! – воскликнул один из мастеров-лодочников, увидев материал.

– Почему? – повел бровью Андрей.

– Пиленая доска слаба. Из этого дерьма стругов не строят! Доски надобно тесать!

– Насколько?

– Что «насколько»?

– Насколько она слаба?

– Да почем я знаю? Слаба и слаба.

– Пиленая доска слабее тесаной из-за разорванных волокон во время пиления. Так?

– Ты слишком мудрено говоришь, – нахмурился мастер.

– Пиленой доски крепче гонт. На изгиб. То верно. Но только тот гонт хорош, который вдоль волокон древесин расколот. А разве можно так расколоть дерево, чтобы колотый гонт был ровным на десять и более шагов?

– Всякое бывает.

– Бывает. Но редко. Посему вы колете, а потом топорами правите полученную заготовку, из-за чего мните, будто бы она прочнее пиленой. Но на деле вы так же портите волокна топорами, что и пилой. Ибо дерево вьется, а нам надобно прямую доску на струг. Не так ли?

Мастер очень недовольно поджал губы, но промолчал.

– Посему делайте из этих досок. И делайте на совесть. А то, знаю я, как бывает, когда капризный мастеровой начинает дурью маяться. Помните – проверять лично стану. И отвечать будете головой! Ибо дело государственное!

Лодочники снова промолчали. Лишь нахмурились сильнее, явно недовольные текущим сценарием. Однако Андрей не сильно на них давил и если и совал свой нос, то из банальной необходимости контроля.

Строить планировали и осенью, и зимой, и весной. Дело-то небыстрое. А чтобы руки не мерзли – костры жечь под наспех сооруженными навесами, огородив их для защиты от ветра плетенкой из лозы да уже по осени обмазав ту плетенку глиной. Костры же опять-таки – поначалу. Параллельно печки из кирпича керамического укладывать. Нормальные. Чтобы и греть сильнее, и тепло лучше аккумулировать.

Все на бегу. Все на ходу. Все с матюками и достаточно неприятным напряжением сил. Ведь те же лодочники в обычной своей практике в непогоду не трудились. И работали с середины весны до середины осени. Как правило. Ибо на морозе особенно не развернешься. Да и древесина становится ломкой. Остальное же время они занимались разного рода подготовительными делами либо шли другим приработком каким заниматься.

Строились стандартные ушкуи. Самые что ни на есть обычные. Каждый мастер-лодочник тех лет прекрасно себе представлял, что это такое. Тем более что Андрей не требовал от них ничего слишком уж большого[23 - Длина – 12 м, ширина в миделе – 2 м, высота борта – 1 м. Обводы острые. Водоизмещение – около 10 тонн.]. Понятное дело, что совсем стандартными их сделать не получится. Но плюс-минус «лапоть» было вполне приличным допущением.

Имелись и отличия от «традиции». Их лодочники опять встретили в штыки, однако ругаться с этим «исчадием ада» не стали. Он платил. Хорошо платил. Вовремя и в нужном объеме. Хорошо кормил и опять-таки – вовремя. Заботился об условиях работы. Переговорив между собой, решили пойти на уступки. В конце концов, богобоязненные работодатели прошлых лет вели себя с лодочниками не в пример хуже, чем эта «отрыжка преисподней».

Первым необычным изменением стал руль.

Андрей прямо приказал ставить рулевое перо с длинным удобным рычагом для управления курсом с одного из торцов в целом симметричного кораблика. Да, по сути, и не кораблика, а шлюпки, точнее вельбота. Ибо по размерам он не вышел за его пределы. Раньше-то управляли ушкуем с помощью рулевого весла. Но управляемость им была поганой, и воевода хотел решить этот вопрос радикально.

Вторым новшеством стал парус.

Ушкуи стандартно оснащались парусом на невысокой съемной мачте. Тут все нормально. Но парус там был прямой. Что неудобно. Ведь река извилиста. Андрей решил поставить на свой корабль что-то вроде бермудского косого паруса. Остойчивость суденышка не позволяла поднять парус высоко. Так что невысокую мачту передвинули к носу и сделали длинный гик, идущий через всю длину ушкуя, из-за чего при относительно низком парусе его площадь получалась довольно приличной.

Понятное дело, что личного состава, подходящего для работы с такими парусами, у воеводы не было, поэтому он занялся его подготовкой и соорудил небольшой тренажер, на котором будущие кормчие учились управляться с этим хозяйством.

Тренажер представлял собой обычный небольшой прудик круглого профиля. По его периметру было набито упругих упоров из досок, а в центре располагалась имитация лодки. По количеству основных румбов. Учащемуся же требовалось научиться «брать ветер» в разных условиях. Да так, чтобы ветер его тянул вперед и вынуждал доску прогибаться. При этом время от времени ему меняли упор, имитируя смену курса ушкуя, идущего по извилистому руслу реки.

Всякий божий день каждый из будущих кормчих хотя бы немного, но ходил под парусом на тренажере. И так планировалось до льда. А потом, как он встанет, что-нибудь можно будет придумать. Он ведь не сразу и быстро все намертво скует. В конце концов, этот крошечный круглый прудик можно будет обогревать зимой. А если нет, то и ладно. Даже такая тренировка помогала хоть как-то подготовиться, что уже дело.

Третьим изменением стали весла.

В оригинальном ушкуе использовались короткие весла, а гребцы размещались попарно на лавках. В «тульском» же планировалось использовать так называемые распашные весла, то есть идущие через одну лавку то налево, то направо. Такое решение на достаточно узком кораблике позволяло существенно увеличить эффективность гребли.

Четвертой новинкой стало кольцо. Обычное кованое буксировочное кольцо, вделанное в основание форштевня.

В блоке с этим изменением пошли и полиспасты для буксировки этих ушкуев волоком. Вбивался кол. На него цеплялась петля примитивной лебедки из деревянно-канатных полиспастов, обильно смазанных дегтем. Бойцы тянули один конец и смещали ушкуй. Учитывая умеренную массу будущего изделия в загрузке, коэффициент был один к трем, что позволяло не сильно утомляться на волоке и производить его достаточно быстро. А чтобы не портить днище, под него планировалось подкладывать калиброванные дубовые чурки. Само собой, смазывая их дегтем. Их на примитивных ручных токарных станках уже точили ремесленники. В Москве. Чтобы не перегружать местных «трех калек», которым и так было чем заняться.

В общем, планов громадье.

И люди были.

И материалы были.

И возможности были.

Так что Андрей не переживал, лишь номинально контролируя, чтобы не расхолаживались. Вот уж что-что, а с ушкуями у него все сладится. По его подсчетам, их с запасом даже сделают. На всякий случай. Благо, что металлические крепежи они вывезли с Москвы, и кузнецы не нагружались местные практически полностью. А кузнецы были нужны. ОЧЕНЬ нужны…

Ламеллярные доспехи были всем хороши в текущем моменте. Дешевые в производстве и очень удобные в ремонте, они в целом обеспечивали надежную защиту от всех основных средств поражения в регионе. Во всяком случае, в направлении Степи.

Но была проблема.

Они слишком сильно нагружали спину из-за своей мягкой основы, то есть их масса преимущественно ложилась на плечи, что приводило к росту утомляемости бойцов и необходимости по возможности обходиться без них, надевая их только по нужде.

В принципе, любые доспехи старались надевать только по нужде. Но нужда бывала разной. И, например, угроза сражения могла длиться достаточно долго. Иной раз по несколько суток кряду. И днем, и ночью. А носить столько часов подряд ламеллярные доспехи было весьма нешуточным испытанием.

Кроме того, подобные доспехи дополнительно затрудняли движения в ряде случаев, так как для подъема руки вверх нужно было приподнимать доспех. Та же рубка в них изнуряла намного сильнее.

Андрей, подготавливаясь к предстоящему рейду, думал в том числе и об этом вопросе. И, понимая, что при остром дефиците личного состава каждый боец будет на счету, постарался как-то его решить.

Решения, строго говоря, было два.

Первое – полный отказ от защитного снаряжения, что выглядело совершенно неприемлемо. Прежде всего из-за высоких шансов ближнего боя и активного использования предполагаемым противником стрел.

Второе – использовать кирасы с так называемой «юбкой», то есть небольшим отворотом по нижнему торцу, позволяющему ставить их на бедра. Перенося весь их вес туда. И, как следствие, практически полностью разгружая позвоночный столб.

Но откуда ему взять кирасы?

Местных мастеров подходящей квалификации у него не имелось. А учить времени не было. Ведь это вон какое крупное изделие требовалось вытягивать из куска металла. Да и такие крупные заготовки без водяного молота или какого-либо его аналога не проковать.

Что делать?

На помощь ему пришел общий кругозор. Андрей вспомнил о том, что в период воюющих провинций в Японии[24 - Речь идет о периоде Сэнгоку (яп. ???? сэнгоку дзидай, «Эпоха воюющих провинций») – периоде в японской истории со второй половины XV до начала XVII века.] появился под португальским влиянием один очень интересный доспех.