Иван Московский. Том 2. Король Руси

Планируя эту операцию, Иоанн, конечно, собирался прихватить своих лошадей. Мало ли. Но не смог найти подходящего количества транспортного средства. Так что просто взял оружие конное, сёдла особой выделки и прочее снаряжение конных сотен с собой в надежде уже на месте раздобыть каких-нибудь коней. А если нет, то и нет. Благо, что сильно много места всё это барахло не занимало.

Жаль только – обозных телег не взял. Но да и ладно. Холмский, который возглавил союзный контингент при хане Ахмате, как-нибудь и без него обойдётся. Благо, что уже водил и не раз конные отряды, опираясь на подножный корм, грабежи и вьючных кобылок…

Москва Иоанна встретила настоящим ликованием. Здесь уже знали о том, что тверская рать выступила войной. Оттого и переживали.

– Государь, – подбежал излишне нервный служивый едва сутки спустя по прибытию.

– Что случилось?

– Тверчан видели. В дне пути…

Иоанн те слова хорошо запомнил. И теперь, глядя на раскоряченных у переправы супротивников, улыбался.

Не решились они лезть на Москву, узнав, что король вернулся. Да как вернулся! С известиями о том, что Рязань побил и взял приступом. Следовательно, нету у них более союзника на юге. Понятное дело, что не знали они о том, какие потери в войске Московском. Но всё одно – не решились. Михаил Борисович решил отойти и подождать Казимира, что должен был позже подойти на соединение. Когда – неясно. Со сроками никто толком ничего сказать не мог, поэтому отойти к Твери и переждать бурю выглядело в сложившейся обстановке довольно разумным решением.

Но отойти он не успел.

Заметив противника, пикинёры с аркебузирами развернулись в боевой порядок и начали сближение. Да и артиллеристы, оперируя шестью малыми орудиями, тоже не подкачали. Сняли их с передков. Зарядили картечью. Да покатили, тягая за лямки, дабы за пехотой успевать.

А королевская дружина, сидя на конях, оставалась в тылу. Иоанн ждал. Вот поначалу оживился и обрадовался, а спустя уже несколько минут напрягся и помрачнел.

– Где остальные? – спросил сам себя наш Иван.

– Что? – удивился командир королевской дружины Иван Васильевич Стрига, князь Оболенский.

– Труби остановку, – нахмурившись произнёс он. – Труби, я говорю!

И верховой сигнальщик выполнил приказ.

Секунда. Другая. И пехота московская остановилась.

– Передай, – произнёс он вестовому, – пусть с орудий по переправе постреляют. Ядрами. Но не шибко. Так, для острастки. И остальным передай – быть готовыми к отражению внезапной атаки конницы с фланга.

– Слушаюсь, – кивнул он и, повторив приказ, отправился галопом к пехоте.

– Подозреваешь что? – хмуро спросил князь Оболенский.

– Неправильно всё как-то. Те, кто на ту сторону перебрались, они где? Ты их видишь? Если перебрались, то почто убежали? Им ведь тут, на переправе, нужно держать оборону. Чтобы нас сдерживать. А они куда делись?

– Да, может, струсили… – пожал плечами Оболенский.

– А ещё что думаешь? – холодно поинтересовался Иван, явно недовольный ответом своего командира конницы.

– Вон тот перелесок мне не нравится.

– И мне тоже. Понял, что они удумали?

– А если нет? Упустим же.

– Да и Бог с ними. Дальше Твери всё равно не убегут. А там уж мы их прижмём.

– Дай-то Бог, дай-то Бог, – покивал князь Оболенский.

Лёгкие орудия выстрелили картечью, которая, разумеется, никуда не долетела. А потом дали залп ядрами. И на переправе поднялись столбы воды. Что резко оживило там обстановку. Вон как все задёргались, зашевелились.

Второй залп.

Третий.

И тут из-за перелеска появилась конница. Та, что стояла в засаде. Видимо, не выдержали и бросились в атаку, спровоцированные обстрелом их соратников.

– Пошли, – кивнул Иоанн князю Оболенскому и пнул своего коня пятками, направляя вперёд. А вместе с тем поднимая щит с крепления на луке седла на руку и перехватывая пику для удара, но пока ещё удерживая её вертикально, дабы не утомлять правую руку излишне.

И Оболенский со всей королевской дружиной, бывшей всего год назад Великокняжеским полком, последовали за нашим героем. Так же перехватывая щиты и пики.

Иван III не сумел перевести даже свою дружину на сотенную структуру и принудить к дисциплине. Не успел. Да и сыну его было не до того. Оттого надежды на эволюции в поле и грамотные перестроения на неё он не возлагал. Как и в целом ожидания по какой-либо внятной управляемости. Но кое-какие новинки сотенной службы ребята всё-таки переняли.

Сначала, ещё при живом Иване III, в этой дружине приняли на вооружение длинные клеёные пики с упором. Этот широкий и прочный кожаный ремень имел на дальнем конце карман, куда задний торец пики и устанавливался. А ближним концом ремень крепился к седлу. На переходе пика удерживалась вертикально, перенося весь вес на этот ремень. И сверху лишь придерживалась за плечевую петлю, освобождая правую руку для иных действий. При атаке же, когда пики опускали, зажимая под мышкой, этот ремень становился упором при ударе, через что на острие пики передавалась масса всей разогнавшейся лошади. Этакий аналог рыцарского крюка на кирасе, но с тем преимуществом, что не требовал ясельного седла. Значит, можно было сохранить относительно высокую посадку, позволяющую хорошо вертеться для рубки в свалке, и получить возможность нанесения мощного таранного удара копьём.

Подобные упоры применялись в XVII веке крылатыми гусарами. Но недолго, потому как этот вид конной атаки уже сходил на нет. И возрождённые в XVIII уланы уже ограничивались просто зажатыми под мышкой пиками. Может, не вспомнили, а может, уже было и не нужно.

Так вот, королевская дружина приняла эти пики и упоры для них, ещё когда была великокняжеской. А после похода на Рязань позаимствовала у сотенной службы ещё и кончары. Очень уж продуктивно ими работали ребята.

И вот теперь, сближаясь с супостатом, вся дружина развернулась широким фронтом, покачивая длинными клеёными пиками с маленькими красными флажками у наконечника. Пикинёры тем временем перестраивались. Они своевременно получили приказ. И только заметив противника, стремительно начали формировать каре, ощетиниваясь во все стороны «иголками» пик. А аркебузиры встали в центре, откуда, впрочем, они всё ещё могли вести огонь, протискиваясь между пикинёрами. Артиллеристы, кстати, также туда попрятались, ибо явно не успевали перезарядить орудия.

Тверская конница не сразу, но заметила, что на неё несётся противник. Однако, будучи образчиком средневекового войска, была совершенно неуправляема. Если бы это была атака рыцарской конницы какого-нибудь Тевтонского ордена, то, возможно, им и удалось бы отвернуть от пик пехоты, выходя на лобовое столкновение с королевской дружиной… может быть… Здесь же и сейчас получалось лишь некоторое замедление и снижение темпа.

Отдельные всадники сумели нормально сообразить и вывернули навстречу Иоанну. Другие продолжили атаковать пикинёров. Третьи, струхнув, дали деру к переправе.

Секунд пятнадцать прошло.

Двадцать.

Тридцать.

И первые пики с треском начали разлетаться о супостатов, что атаковали не слитной массой, а рассеянным строем. Сильно рассеянным. А будучи длиннее обычного кавалерийского копья, что употреблялось на Руси в те годы, эти кавалерийские пики не оставляли противникам королевской дружины особых надежд.

Удар. Удар. Удар.

И практически каждый в цель, ибо верная рука опытных дружинников надёжно направляла пики. А потом началась свалка. Чтобы отличать чужих от своих, вся королевская рать носила гербовые накидки, как и пехота. Красные. С восставшим золотым львом. Так что проблем в маркировке «свой – чужой» не было. И обломав пики, дружинники схватились за кончары, начиная колоть, не сильно отвлекаясь на разного рода домыслы. Без накидки? Значит, чужой.

Бей! Бей! Бей!

Кончар работал очень продуктивно. Кольчуга его не держала вовсе. А чешуя… ну так. Во всяком случае, его выпады иной раз и в грудь пробивали клёпано-пришивную чешую. Не всегда и не все. Но всё же…

Но хорошее начало не значит хороший конец.

Неуправляемая королевская дружина быстро рассеялась после атаки, растворившись в противнике, значительно превосходящем её числом. Что не замедлило сказаться. Да, урона было нанесено много. Но… то один королевский дружинник полетел на землю, то второй, то третий. Слишком уж много неприятеля.