Грон и Агрон

– Эй вы, засранцы! Если не заткнётесь, я вам языки поотрываю! – шёпотом прикрикнул на них кто-то.

– Под лестницей нас явно никто трогать не будет, главное не свалиться в подвал, – шёпотом предложил Грон.

Агрон молча кивнул. Они тихонько юркнули под лестницу, ведущую на второй уровень, но им пришлось лечь едва ли не друг на друга, чтобы поместиться там. Тем не менее, это было всяко лучше, чем спать в углу, куда явно спьяну половина барака ходит справлять нужду, да ещё и умер кто-то. Братья попытались поскорее заснуть, но это было не так легко, как им казалось. Агрон явно не так представлял первую их ночь в банде, Грон и вовсе просто пребывал в некоем шоке. Ещё днём они были владельцами лавки на рыночной площади, у них был хороший каменный дом с хоть и простенькой, но мебелью. А уже ночью у них не было ничего. Совсем ничего, кроме вот дубины, что им выдали. И они сами об этом попросили. Сами к этому стремились. Грон не знал, что ему делать. Он любил своего старшего брата, и не мог ненавидеть единственного человека, которого знал в этом мире. Осуждать его за такое решение он тоже не хотел, ведь он и сам не знал, как им можно и нужно было поступить, оставшись в мире совсем одними. Даже со своей верой в Элладана, он не слишком желал идти работать служкой при храме.

– Надеюсь, оно того стоит, – тихонько прошептал Грон.

Агрон, услышав его слова, понял, что имеет ввиду младший брат, но не нашёлся, что ему ответить. Он и сам не знал, стоит ли оно того. Он лишь боялся, что в ад они отправятся гораздо раньше, чем им того хотелось.

*      *      *      *      *

– Подъём, дармоеды! – услышали громоподобный рёв братья.

Похоже, так утром Гусь будил свою банду. Мальцы тут же подорвались и встали, как вкопанные рядом с тем местом в углу, где им полагалось спать. Они увидели толстяка, спускавшегося в развалку по лестнице. Завидев их, Гусь лишь скривил гримасу презрения и бросил, мол, вечером ими займётся, а пока пусть не высовываются. Другие же бандиты такой прытью не отличались. Большинство лишь перевернулись с одного бока на другой. Только несколько из них действительно встали и пошли вслед за главарём.

– Что делать будем? – спросил Грон.

– Умыться бы, – пожал плечами старший.

Братья вышли из барака и глазами искали, где тут бочка с водой для умывания. Но, оказалось, что местные бандиты не шибко следили за собой, и такой бочки у них попросту не было. Парни не придумали ничего лучше, чем пойти в таверну, да спросить там. Уж кто-кто, а бармен должен знать всё. Днём трущобы выглядели не лучше, чем ночью. Только яснее стало видно всю ту грязищу, которая здесь была. По дороге к таверне парни таки увидели место, где местная братва умывалась. Бараков оказалось несколько, и между ними стояли бочки с водой. Некоторые из них были довольно большие, чтобы в них можно было занырнуть, что и делали бандиты. Раздеваться парни не рискнули, и воспользовались небольшими бочками для умывания. После направились в “Пироги да пиво”.

К удивлению парней, внутри никого не было, кроме бармена Люси. Однако, оба брата поймали себя на мысли, что так называть они его побаиваются.

– О, мочеглоты пришли, – рассмеялся бармен.

– Они же всех так посвящают, – нахмурился Агрон.

– Да ни один идиот не перепутает пенный эль с тёплой мочой на вид! – снова рассмеялся бармен. – Ладно, чё хотели, оборванцы?

– Узнать, насколько честная у тебя здесь таверна, сколько стоит обед и ужин, – вдруг сказал старший.

– Честная? Это ты к чему? – удивился Люся. – На обед да ужин чё приготовлю, то жрать и будете. Бокал эля входит. Но обычно на обед каша, если повезёт, то со свиньёй, если нет – то с курой. На ужин суп, в основном мясной, но бывает и жаркое. Чё стоит? Да пятак обед, десяток ужин.

– Честная, это я к тому, если я сейчас заплачу тебе за три недели по два ужина и обеда, будешь ли ты три недели нас кормить? – к удивлению младшего брата и бармена, спросил Арон.

– А чё нет-то? Гони монету, жри да не обляпайся! Раньше помрёшь – монету не верну! – рассмеялся Люся.

Грон вопросительно посмотрел на брата после того, как тот передал все их деньги бармену.

– Так хоть голодными не останемся, если нас ограбят. А теперь, когда мы без денег, то и воровать нечего, – пояснил тот.

– Раз уж вы внесли такую монету, вот вам по кружке от заведения и фруктов немного на завтрак, – расплывшись в улыбке, сказал им Люся.

– А не расскажите нам, господин, что знать полезно новичкам в банде? – спросил Грон, после чего впился зубами в зелёное яблоко.

– Ну, например, что здесь никто никого господином не называет, – улыбнулся бармен. – В вашем случае важно научиться постоять за себя. Не хотите получить по морде – ни с кем не разговаривайте. Если увидите людей по нашей форме, но не такой, как у вас – лучше сразу тикайте. Мордобои – самая низшая каста в организации, так что лучше избегайте контакта с теми, кто выше вас. Они здесь не трутся обычно, но всё бывает. А, вон в ту дверь не ходите. И не спрашивайте что там, не ваше собачье дело.

Бармен указал на довольно крепкую, обитую железом дверь в дальнем крайнем углу таверны. Куда она могла вести братьям было не понятно, так как прикидывая размеры таверны внешне, за той дверью уже должен был быть выход на улицу с другой стороны.

– А что насчёт Гуся? Почему он главный? – вдруг спросил Грон.

– Потому что это самый безбашенный и здоровый урод в округе, – нахмурившись, ответил Люся. – А самое главное, он работает с удовольствием. Все ему платят деньги, потому что он на самом деле всегда только и ждёт обратного, дабы был повод навалять по морде по самое не балуй. Лучшее, что вы можете сделать – это бояться его до усрачки, выполнять всё, что он говорит и никогда не перечить. А, ещё совет – когда напортачите, а вы напортачите – лучше не оправдывайтесь, он этого терпеть не может.

– И всех устраивает, что он здесь главный? – запивая вопрос элем, спросил Грон.

– Тут тебе что, цирк какой-то? – нахмурившись, бармен приблизился лысой головой прямо к лицу Грона. – Главных ставят сверху, никого не колышет там устраивает тут что-то кого-то или нет. Гусь идеально делает свою работу, чем нравится боссам, на этом всё.

– А сколько всего боссов? – не унимался младший.

– Достаточно, как и достаточно твоих дурацких вопросов, – отвернулся Люся. – Нет бы чего нормального спросить: где бабы лучше, где самогон хороший, где в морду лучше дать и не нарваться. Спрашиваешь дребедень какую-то. Боссов ему сколько. Да хрен его знает!

Пристыженный Грон замолчал. Брат положил ему руку на плечо, мол, не переживай, а сам спросил:

– Как думаешь, какую работу нам Гусь даст? – с неподдельным интересом поинтересовался он.

– Да чё тут думать? – удивился Люся. – Выделит участок, будете бабки трясти с шлюх да лавочников. У нас тут хоть и трущобы, но торговля как телом, так и всем прочим налажена нормально. И налоги, ха-ха, платить не надо этим скотам при дворе, чтоб они сдохли все, и дети их срали камышами.

– Ого, что за нелюбовь такая к власти? – удивился Агрон.

– Да за шо их любить-то, а? – брови Люси взмылись кверху. – Толку от них никакого, только бабло гребут да войны устраивают себе на потеху. Всё мало им, больше надо, больше!

Далее бармен совсем распустился и во всех красках поганил императора, его свиту, да и всю империю в целом. Он считал, что люди империи нужны только для того, чтобы собирать налоги, а новые территории – это ещё люди, которые могут платить ещё налоги. Про то, что империя на самом деле оберегает, защищает свой народ, поддерживает законы и дисциплину, про это он не упоминал. Хотя, парни и признали для себя, что само существование такой организации на территории империи как “пирожок” говорит о том, что император не справляется. Ещё и человеческая церковь пытается укрепить своё влияние. Этим Агрон не доверял ещё больше, чем старым богам.

Так ребята и просидели до раннего вечера, пока не начали возвращаться в таверну другие члены банды, отработавшие весь день. Правда, работа эта была ничем не похожа на охотников, рыбаков или других крестьян. Народ возвращался со свежими фингалами, с проредившимися зубами и прочими ранами. Но со смехом и азартом рассказывали друг другу, как у них прошёл день. Наконец, в какой-то момент в таверну вошёл и Гусь с парнями.

– Что, выпердыши, сидите тут? – спросил он братьев. – Щас я элю наверну, да пойдём с вами работу вашу работать. А то сидите здесь, дармоедствуете, жрёте на халяву.

– Вообще-то мы оплатили еду не несколько недель вперёд, – с гордостью сказал Агрон.

Этим он также хотел дать понять, что грабить их при случае ни к чему, так как денег у них нет.

– Оплатили? – удивлённо спросил толстяк. – Слыхали, ребята, они за еду заплатили на несколько недель вперёд. Видал дураков, но таких – никогда!

Вся таверна взорвалась смехом. Братья сидели в недоумении, а другие все надрывали свои бандитские животики, как могли.

– Это вам что, общая забегаловка? Вы хоть одного посетителя видели? Эта таверна для нашей банды, здесь всех кормят и поят бесплатно, бараны, – сквозь слёзы пояснил Гусь.

Переглянувшись, братья едва ли не со слезами посмотрели в глаза бармену, только в отличие от других в таверне, их слёзы были не от смеха.

– А шо вы на меня пялитесь? Мамаша моя всегда говорила – дают, бери! Всяко лучше мне достанутся ваши денежки, чем на улице кто отберёт, хе-хе-хе, – мерзко улыбнулся Люся.

Не успели братья ничего в ответ сказать, как рядом с ними опустилась кружка Гуся, и тот с силой хлопнул их руками по плечам.

– Пошли, обсёрыши, работу вашу показывать буду, потом поплачете друг дружке в ягодицы, – сквозь смех сказал им главный мордобой.

Парни и Гусь с парой головорезов вышли из таверны. С одной стороны братья были в отчаянии, что их так надули, с другой в них кипела ненависть. Если раньше они ненавидели только Гуся за то, что тот проделывал с их матерью, то сейчас они хотели спалить все эти чёртовы трущобы. Агрон действительно обдумывал это, прикидывал, сколько людей в пожаре может погибнуть и как это зачтётся им в аду.

Они шли по уже знакомым трущобам. Здесь было всё так же омерзительно, с отвратительным запахом и не менее уродскими пейзажами. Несмотря на ранний вечер, большинство местных обитателей были верны себе – кто лежал в пьяном беспамятстве, другие же прятались, стараясь не показывать свою морду белому свету. Хотя, даже днём здесь было всё в сером цвете, вечером и подавно. Спустя некоторое время бригада дошла до района местных таверн.