Азиэль

Азиэль
Михаил Кононов

Молодой герой данного рассказа всю жизнь провёл в родной деревне, где над ним измывались не только все жители, но даже собственный отец. Наконец, он решает покинуть такие ненавистные родные края, но окружающий мир оказался далеко не самым дружелюбным местом, полным насилия и жестокости. Пытаясь выжить, юноша с первых дней погряз в ненужных ему убийствах, войнах и интригах. Возможно, стоило оставаться дома?Обложка и иллюстрации в данной книге выполнены на заказ у дизайнеров Александры Гриневич и Иванова Антона.

Глава 1

– Ты что здесь крадёшься? – спросил тучный торговец фруктами.

– Тихо ты! Пытаюсь украсть яблоки у того приезжего купца. Жду, пока его отвлекут, – ответил парнишка лет пятнадцати-шестнадцати.

Этим парнишкой был я. Худющий, щуплый, со средней длины немытыми волосами. Хорошо хоть не цвета соломы, как у большинства в нашей деревне, а вполне нормальный тёмный цвет.

– А, ну это дело благородное, обворовывать моих конкурентов – радостно произнёс толстяк. – Понаехали тут, понимаешь, всех клиентов моих отнимают. А тебе, кстати, яблоки опять для отца нужны, самогон у него, поди, заканчивается?

– Так и есть – угрюмо ответил я. – Не хочу опять по заднице получать. Да что там по заднице! В прошлый раз едва успел ноги унести, с ножом на меня кидался скорняжным.

– Да уж, как мать твоя померла, так батя твой совсем голову потерял. А ведь такой мастер пропадает, лучшего кожевника свет не видывал! – торговец печально помотал головой.

Так и было. Мать родила меня и умерла сразу после родов. Говорят, роды у неё были очень тяжёлые. Она мучилась почти два дня, пока я появился на свет, и сразу испустила дух. Родители меня даже не планировали, меня, так сказать, никто и не ждал. Имя ещё дали какое-то дурацкое – Азиэль. Так звали какого-то демонёнка что ли, или беса в одном из рассказов матери, непонятно выдуманном, или правда из священного писания. В общем, кто бы это ни был, но он однозначно не был положительным персонажем. И в его честь меня так и назвали.

Отец с самого начала искренне ненавидел меня и винил в её смерти. Благодаря ему худшего детства, чем у меня, наверное, ни у кого и не было. Не только он бил меня по причине и без оной. Все деревенские дети и подростки тоже не упускали момент поиздеваться надо мной. Отбиваться приходилось раньше каждый день, ибо все местные ребятишки и вправду считали меня убийцей своей матери. Им-то что, как сказали, значит так и есть…

Мать была хорошей женщиной, вся деревня её уважала. Звали её Алия. Хоть она нигде и не работала, зато всё время была в церкви и помогала батюшке Рональду с прихожанами. Для каждого у неё было утешительное слово, для голодного – кусок хлеба, для детей – интересный рассказ о боге-создателе. Деревня у нас небольшая, так что с её уходом всем стало тяжелее. А когда отец запил, так и вообще всё начало приходить в упадок. Люди перестали заказывать его изделия, а это повлияло на всю деревню – в неё просто незачем было ехать людям из других деревень и тем более города. Дело немного улучшилось, когда мне исполнилось пять лет. Отец сказал, мол, ты теперь взрослый, будешь работать. Сам он пить не перестал, но меня обрабатывать кожу и мех научил. Такого таланта, как у него, у меня, конечно, не было, но я всё же делал неплохое снаряжение и одежду.       Раньше, если верить людям, отец никогда не пил и работал сутками напролёт. У него заказы были даже от самой армии! Шил снаряжение для разведчиков, денег было пруд пруди. Чего сейчас не скажешь, вот сижу, яблоки пытаюсь украсть. Кстати, о них – похоже, у меня созрел план:

– Так, это тоже в твоих интересах, так что ты мне поможешь, – подмигнул я лавочнику.

– Ч-что? Совсем сдурел, что ли? А что делать надо? – хитро оскалился торгаш.

Его, кстати, зовут Бранн. Да, именно потому, что он любит браниться и в горячих спорах это делает просто мастерски.

– Бери два своих самых больших яблока и иди, доказывай ему, что твои лучше. Во время спора просто разверни его в сторону дома портнихи Шейлы, а я в этом время попробую увести во-о-н ту корзину с яблоками. И ту с грушами. И ту с виноградом, – в животе урчало, голод не забывал о себе напоминать.

– Так, тихо-тихо! Рук не хватит, и это не пара яблок, после которых тебя просто отшлёпают. Но идея мне нравится, я пошёл! – с азартом в глазах прошептал толстяк.

Бранн взял два огромных красных яблока, небось, яблочки-то из огорода старой тётки Нинки. Та ещё зараза, но яблоки у неё и вправду отменные. Что-что, а вот с кем-то поспорить толстяка два раза просить не надо – через пару минут он уже полностью овладел вниманием конкурента, и не то что развернул его в нужную сторону, а даже увёл на несколько шагов. Ну, пришло моё время действовать. Людей, конечно, было много, и было просто невозможно не заметить, как я хватаю в одну руку целую корзину яблок. Большую такую, килограммов на десять потянет как минимум, во вторую руку такую же корзину, только с грушами. А как же виноград? Ладно, зубы-то мне для чего? Народ громко рассмеялся, чем привлёк внимание хозяина передвижной лавочки, но было уже поздно – я во весь опор мчался по дороге на кукурузную ферму. Кукуруза высокая, там легко спрятаться. Через ворота выбегать это уже наглость, стража могла и задержать меня, так что я нырнул в одну из дыр в частоколе. Я знал, что местные меня не сдадут, как бы ко мне не относились, но все же свой человек дороже, нежели какой-то приезжий торгаш.

Добыча получилась отличная. Надолго отцу, конечно, не хватит, но хоть что-то. Фрукты отдам Бранну, он мне заплатит за них, а потом продаст чуть дороже. Далеко в поле забегать я не стал, спрятался и наблюдал за дорогой. Как я и думал, после ограбления купец уехал из деревни, боясь, дабы грабёж не повторился.

Возвращаться домой до заката не хотелось, и я решил забраться на невысокий холм, который был недалеко от фермы. Оттуда было хорошо видно всю нашу деревню, не такую уж и большую, чуть более сотни домов. Называлась она, как и подобает деревне, очень даже простенько – Лесная. Раньше здесь был один сплошной лес, оттого и название.

Теперь вокруг деревни идут несколько небольших ферм, на одной из которых я и прятался вместе с награбленным. Сама Лесная обнесена добротным частоколом, но часовых на нём не так уж и много. Деревня находится в глубине страны, и кроме бандитов никто нам не докучает. Хотя и общее положение дел тоже сказывается. Никто не изъявляет желание регулярно ремонтировать и латать щели. Или местные разбойники попросту отбивают всё желание?

Эх, разбойники! Вот это жизнь. Я и сам иной раз думаю, что похож на разбойника. Хожу в лохмотьях, всегда ношу с собой нож, и не один, а всё, что плохо лежит, пытаюсь урвать. Чем не разбойник-то? Они живут свободно, никто им не указ. Ну да, грабят людей, а я что сделал сегодня? Может к ним податься? У нас в таверне постоянно сидит один старик, Бородой кличут, мы с ним неплохо ладим. Так он что-то вроде связного или дозорного как раз одной банды, которая живёт в лесу. Вроде как она грабит караваны, что идут через наш лес из Салодона. А что, своих не трогают, а чужаков можно и грабить.

Вот так я и сидел, жевал добытые нечестным трудом фрукты, мечтал о жизни, которой у меня никогда не будет, а солнце медленно садилось. Отец, наверное, уже изрядно пьян, так что можно идти домой. Раньше у нас был один из самых больших, красивых домов в деревне. А сейчас? Размер, конечно, не изменился, но выглядит он хуже собачьей конуры. Рядом стоит мастерская, где раньше папаня мой работал, а теперь уже там моё место. Я пытаюсь её по возможности подлатать кое-как, не хотелось, чтобы во время работы на голову крыша упала. В общем, так и живём.

Как я уже говорил, раньше я дрался почти каждый день. Ну как дрался, меня избивали толпой, а я плакал, не в состоянии что-то сделать. Теперь-то всё поменялось. Сначала я научился неплохо давать отпор, мог справиться с двумя-тремя местными задирами.

Но в один прекрасный день, совсем недавно, в таверне я познакомился с одним из следопытов королевской гвардии. Звали его Санделом. Его отряду поручили что-то разнюхать в Салодоне, но там их поймали в ловушку и взяли в плен. Ему удалось сбежать в первую же ночь, а вот как дела с его друзьями он не знал. По закону нашего королевства Долония, следопыт являлся предателем, и его казнили бы. В таких ситуациях, как считает наш король, солдат обязан, во что бы то ни стало постараться освободить своих товарищей. Даже если это грозит самому ему смертью. Поэтому парень решил, что лучше уж будет податься в бега.

После того, как он заметил множество моих шрамов, я рассказал ему о своей жизни, и тогда он предложил научить меня… метать ножи. Парень не верил в моё счастливое будущее и решил, что именно умение мастерски разбрасываться кинжалами поможет мне прожить немного дольше. Заплатить мне было ему нечем. Поэтому я предложил один из кожаных доспехов, которые отец шил для армии, но их так и не забрали. Как ни странно, но пропажу отец заметил, и дабы избежать его праведного гнева, я несколько ночей спал на улице.

Через месяц я уже мог попасть ножом в любую цель с двадцати шагов. Сандел пророчил мне, что через годик-другой, если не заброшу тренировки, смогу попасть в глаз белке в полной темноте. Отчего-то я ему не верил. Тренировал он меня в лесу и заодно учил своему ремеслу – по следам выслеживать добычу и выживать в дикой природе. Вот тогда-то и начали появляться у меня первые мыслишки по поводу разбойников. Умение прятаться в лесу, добывать самому себе еду, умение постоять за себя, что ещё надо? После обучения, бывший следопыт королевской гвардии, а нынче просто бездомный, подарил мне свой комплект из четырёх метательных ножей и ушёл восвояси. Сказал, что подастся в наёмники к одному из баронов, которые вечно воюют друг с другом. Больше я его не видел.

Подаренные Санделом ножи были великолепны, недаром он служил при короле. Утяжелённые, длиннее прочих, они были идеально сбалансированы, даже просто держать их в руке было приятно. Оружие для королевской гвардии куётся из лучшей стали и, как нетрудно догадаться, лучшими мастерами. После ухода Сандела, я не переставал каждый день часами напролёт тренироваться в метании этого великолепного оружия.

Умение метать ножи мне пригодилось при первой же стычке с любителями надрать мне зад, которая случилась совсем недавно. Однако, лишение уха у одного из забияк вызвало только волну ненависти ко мне у всех остальных. С тех пор они сами ищут меня каждый день, вооружившись дубинами, у одного из них я даже видел меч. Поэтому по деревне я перемещался скрываясь.

До дома я добрался быстро, аккуратненько, по переулочкам, чтобы поменьше попадаться на глаза. Разве что забежал на рынок к Бранну, обменял краденное на медяки.

А вот и наши развалины, которые я называю домом. Дверь телепается взад-вперёд, держась из последних сил на ржавых петлях. Изнутри воняло мерзким до тошноты перегаром, полумрак и холод вселяли откровенное отвращение. Дом, милый дом, ничего не скажешь. Я тихонько вошёл, скрипнули старые доски на полу, разбежались в стороны крысы и прочая живность, нашедшая тут приют. Даже по собственному дому я передвигался на присядках, боясь, не дай Бог, наступить на спящего отца. Он обычно лежал именно там, где его совсем не ожидаешь найти. Глазами я искал его, но не мог разглядеть ничего похожего на его тело. Я было начал подумывать о…

– Ах ты, маленький ублюдок! – откуда-то сзади послышался разъярённый голос никого иного, как моего родителя. – Получай!

Даже не развернувшись в сторону орущего отца, я было бросился наутёк куда глаза глядят, но не успел сделать и пары шагов, как в спину мне попал тяжёлый чугунный горшок, последнее, что у нас осталось из посуды. Я взвыл от боли, ноги подкосились и я распластался по полу, больно ударившись всем телом об пол.

– Ты почто, выродок, ухо отрезал бедному Яцыку? – отец подбежал ко мне и начал бить меня ногами под ребра. – Я тебя научу как обижать добрых людей нашей деревни!

Нашей деревни. Словно я здесь чужой. И это говорит родной отец. Господи, как больно, по-моему, меня сейчас стошнит собственной кровью. Я попытался подняться на четвереньки и отползти, но получил очередной удар, и едва смог удержать равновесие.

– А это ещё что такое?! – рявкнул удивлённым голосом мой отец и начал было приседать рядом со мной.

А были это мои ножи, которые подарил мне Сандел. Мои ножи. До меня только сейчас дошло, что это был единственный подарок в моей жизни, единственное, что принадлежало мне. Это были мои ножи. Это моё!

– Это моё! – неожиданно для себя произнёс я. Это моё!!! – уже крикнул я, осознавая, что теряю над собой контроль.

Я не знаю, что было дальше. Когда я пришёл в себя, даже не сразу смог понять, что произошло, и самое главное, как это произошло. Я сидел верхом на отце, руки были по локоть в крови. Да что там руки! Я чувствовал, как кровь стекает по моему лицу, шее, как вся рубаха насквозь промокла красной липкой кровью. Широко открытыми глазами, слёзы вмиг пересохли, я смотрел на то, что я сделал со своим отцом. От шеи до пояса на нем не было живого места, это было сплошное кровавое месиво, из которого торчали кишки, кости и то, что раньше было органами. Меня трясло от ужаса, я не мог пошевелиться, несмотря на желание побыстрее оказаться как можно дальше отсюда.

– М-м-мааааааа-маааааа! – зарыдал я. – Что же я наделал? Боже мой, а со мной-то, что теперь сделают со мной?! Меня ведь не просто казнят, пытать будут!

Первые минуты я не мог нормально соображать. К такому исходу я совсем не был готов. Что же теперь делать? Куда податься? Бежать? Но куда? Я ведь теперь преступник. Преступник? Точно! Вот оно решение! Чего сиднем сидеть возле трупа человека, которого я ненавидел всю жизнь? Я живым не дамся!

Тут сразу же я вспомнил о своём тайнике, как раз на случай, если я решусь убежать из дома. У меня был небольшой схрон в яме, прямо в моей комнате, там были вещи, которые мне удалось украсть на случай, если я соберусь бежать из дома. По правде сказать, не ожидал я, что бежать буду при таких обстоятельствах. Несмотря на все издевательства своего отца, я никогда не поднимал на него руки. А тут сразу… такое.

В яме лежало на самом деле всё, что мне нужно. Отличные кожаные доспехи, полный набор, кроме шлема. Их отец выменял на самогон в первую очередь. Также там должна была лежать походная сумка, которую я украл у нашего травника, скорняжный нож, один из многих, который у нас был, и неношеная рубаха со штанами, честно сворованная у приезжавшей к нам труппы циркачей.

Я снял с себя всю окровавленную одежду, смыл с себя кровь водой из бочки, достал спрятанное добро и… немного опешил. Я туда почти не заглядывал, дабы отец не поймал меня, и вместо всего новенького и чистенького там лежала совершенно паршивого вида одежда и практически окаменелые кожаные доспехи. Ну что ж, лучше, чем ничего. После событий пятиминутной давности, вряд ли меня сможет огорчить грязная рубаха.

Некоторое время ушло на чистку всего этого снаряжения, но это даже к лучшему – на улице уже окончательно стемнело. Борода уже должен быть в таверне.

У нас ещё осталось большое зеркало в мастерской, во весь рост, чтобы человек сразу мог оценить свой внешний вид в новом снаряжении. Раньше в него разглядывали себя армейские солдаты, восхищаясь прекрасной работой. А сейчас, в этом покрытом слоем грязи и пыли зеркале, можно едва-едва различить силуэт худощавого парнишки, хоть и одетого в полный, добротный кожаный доспех. Здесь было место и для метательных ножей на груди, и несколько карманов для всяких полезных инструментов, и удобный ремень с тремя мешочками, которые не так-то просто и срезать. Отлично подходят такие мешочки для хранения трав и денег. Только вот первых у меня не было, а вторых всего несколько медяков. Я в жизни не видел золота, и никогда не держал серебра. Но курс их знаю: десять медяков – это один серебряный, а десяток серебряных – это один золотой. Так вот у меня было целых семь медяков. Между королевствами свой курс, но я его не знаю.

Ну что ж, пора. Пора навсегда покинуть этот ужасный дом, эту убогую деревню с её такими ненавистными мне людьми. Впрочем, ненавистными ли? Раньше я никогда никого не трогал, не испытывал каких-либо злых мыслей ни к одному из жителей Лесной.

Я помню, как раньше поднимал голову с улыбкой на лице, даже после того, как меня в очередной раз избили пацаны с улицы, как я смотрел на милую прохожую женщину. И как она пнула меня в лицо. Чтобы я не валялся у неё на пути. Так что да, я ненавидел всех жителей этой чёртовой деревни. Шестнадцать лет я терпел боль и унижения, но пришёл конец! У меня нет в планах становиться самым жестоким разбойником королевства, наводящим ужас на всех и вся. Но вот спалить Лесную мне очень хотелось.

Благо, таверна наша, Лесоповал, была недалеко, всего в семи домах от нашего. Хорошо ещё то, что дома тут у них тоже большие, со своим огородом и прочим хозяйством, так что мои крики или крики отца, если таковые вообще были, вряд ли кто-то услышал. Подойдя к таверне, я трижды постучал об угол правой стены, и стал ждать. Борода всегда сидел за столиком в том углу, и когда разбойники хотели с ним связаться, то делали именно так. Прошло около минуты и гляди-ка, сработало! Из таверны вылез Борода, делая вид, что он вусмерть напился и пошёл прилечь прям под стеной любимой таверны.

– Ну чё там та… О, Аз, ты что ли? – удивлённо прошептал старик.