Страж могил

Просто кто-то очень хотел, чтобы он вернулся.

35

Мертвяк затих…

Они не сразу заметили это. А когда заметили, то уже не могли сказать, как давно не слышат его шагов и звона бубенчиков. Вытянув шеи, стиснув кулаки, они напряженно вслушиваясь в непривычную тишину. Ждали, что вот-вот мертвяк даст о себе знать…

И вдруг где-то стукнула дверь.

Гиз мгновенно вскочил, перехватил меч. Дила вздрогнула так сильно, что стеклянный колпак светильника съехал набок.

– Слышала? – Охотник повернулся к хозяйке. Она лишь просипела что-то.

– Где это? – Гиз выхватил светильник из ее руки, поднял его повыше.

Дила, округлив полные ужаса глаза, помотала головой, давая понять, что не знает.

– Ты же запирала за мной дверь! Я помню. Есть еще какой-нибудь вход? Со двора! Конечно, есть!

Женщина кивнула.

– Ты забыла его запереть?

– Нет… – Дила обрела голос. – Там тоже все закрыто.

– Тогда где?

– Я не знаю…

За дверью послышались частые шлепки шагов. Они приближались, становились все громче, все звонче.

Гиз занес клинок над головой, уже представляя, куда нанесет первый удар.

Дверь хлопнула, распахнулась. Дернулся огонек светильника. И звенящий детский голос, пронзительный, сильный, неожиданный, едва не сбил охотника с ног:

– Мама! Мама! Симу опять плохо! Нам страшно!

На свет выбежала крохотная растрепанная девчушка в ночной рубашке, волочащейся по полу. Сперва она увидела Гиза, не узнала его, испугалась, остолбенела. Только потом заметила Дилу, бросилась к ней:

– Мама! Сим опять плачет!

Охотник опустил меч, с ужасом представляя, что случилось бы, если б девочка вбежала в горницу молча.

Он разрубил бы ее от левой ключицы до пояса. Рассек бы на неравные половины. В одно мгновение превратил бы живого человека – ребенка! – в два куска мяса и лужу крови…

Руки охотника задрожали. Закружилась голова. Заколотилось, разгоняясь, сердце. Холодная испарина выступила на лбу, а мгновенно взмокшая спина вся покрылась мурашками.

– Это ты, Лоя… – Дила обняла девочку, крепко прижала к себе. – Ну и напугала же ты нас, дочка.

– Мама! Симу плохо! Пойдем скорей!

– Нам надо идти, охотник. – Женщина встала, подняв дочурку, повернулась к Гизу.

– Я с вами, – сказал Гиз, надеясь, что хозяйка не замечает, что с ним сейчас творится. – Мне давно уже надо было прогуляться.

36

За печкой было тесно и довольно уютно. В узкой длинной нише между печным боком и бревенчатой стеной кое-как уместились несколько полок и сбитый из досок лежак. Здесь висели связки лука и чеснока, пучки зверобоя, крапивы и ромашки, тугие мешочки с семенами. Здесь на полу лежали сухие сосновые поленья и свитки бересты для растопки.

Гиз вспомнил, что в детстве ему нравились такие вот маленькие закутки; они – словно дом в доме, потайные убежища, в которых можно делать все, что угодно.

Наверняка, дети любили это место за печкой…

– И часто он так себя ведет? – спросил Гиз, глядя на младшего сына Дилы, который, выгнувшись дугой, раскачивался, размахивал руками и, захлебываясь слезами и слюной, мычал что-то непонятное, нечленораздельное.

Ответила Лоя, дочка Дилы. Вместе со старшим братом она стояла возле охотника и смотрела, как мать пытается успокоить мечущегося Сима.

– Каждую ночь.

– Это ведь с ним недавно?

– Вот уже несколько дней, – ответил старший сын Дилы. Гиз попытался вспомнить, как его зовут, но не смог.

– С того дня, как пропал ваш отец?

– Да, наверное.

– Он сильно скучает?

– Да… – ответила девочка. Он хотела добавить что-то еще, но тут Дила резко к ним повернулась и закричала:

– Он же испуган! Он совсем маленький! И ничего не понимает! Чего вы от него хотите?!

– Я просто спросил, – сразу же отступил Гиз. – Не буду вам мешать, лучше вернусь в горницу.

– А можно и мы с вами? – спросил старший сын Дилы.

– Нет! – мгновенно отреагировала хозяйка.

– Нет, – пробормотал охотник. – Оставайтесь здесь, с мамой. И ничего не бойтесь… – Он пятился.

Он только что увидел неподвижные тусклые глаза ребенка, что бился у Дилы на руках.

Мертвые глаза…

– Мне нечего здесь делать… – бормотал Гиз. – Скоро утро… Скоро все кончится…

В уютном закутке за печкой было слишком холодно.