Десять лет странствий. Теория хаоса

Глава 11 Кто ты?

Начинать с чистого листа, как часто вы слышали эти слова? Как часто кто-то произносил их, а после ничего. Не происходило ни каких изменений, не в человек, не в его поведение, абсолютно ничто не менялось. Слова и смысл, который мы в них вкладываем, значения, что они несут, просто обесценивается, если мы не следуем тем заветам, обещаниям что озвучили. Но мы не лжем, мы обманываем сами себя, хотим верить в то, что мы способны на большее, что у нас есть силы переделать себя, стать лучшее, разве это не благородный порыв. Правда, чистый лист, это иное. Начав с него, все, что было до должно стать пеплом, или им стало, но что если ты хочешь оставить взять от туда, из прошлой жизни самое лучшее, при этом, не потеряв все то, что есть сейчас возможно ли это? Или же эта затея обречена на провал?

– Это мая комната, – открыв дверь, произнесла Саша. Она переступила через порог и, расправив руки, радостно продолжила, – как тебе? Что ей ответить произнес голос у меня в голове, как быть поступить правильно, или все же подастся моменту, и не говорить, кем она видит меня, вернее кого хочет видеть? Удивительно, но эти вопросы были адресованы и ее, и мне одновременно, словно я думал какая из частей задает их мне. Я сделал шаг и, пройдя в комнату, произнес, – прекрасная каюта… – Ты думаешь, что я вижу в тебе кого-то другого, – приблизившись ко мне, спросила она. – Да так было бы проще, – склонив голову, ответил я. – Потому что ты думаешь, что не достоин, – простирая свои руки ко мне продолжила она. – Да, так и думаю. Та улыбнулась и продолжила, – именно такого я и ожидала, – ты … – Нет, я не такой, – прервал ее я, отойдя в сторону. – Нет, ты, просто боишься, я знаю, что ты чувствуешь, и ты отталкиваешь, просто не потому что боишься стать счастливым, нет, ты боишься причинить боль другим, – зайдя мне за спину произнесла она. – Но одновременно с необычайной силой рвешься к счастью, и иногда это выходит, – достав одно из писем, что я отдал Еве промолвила она. Я развернулся к ней лицом посмотрел на конверт, потом в ее очи и ответил, – я не такой, каким был, раньше! – Я то же изменилась, но некоторые вещи остаются прежними, – произнесла она одновременно как с вопросительной, так и утвердительной интонацией и, положив конверт на тумбу что стояла подле нас продолжила. – Я права! – Ты хочешь что бы я это сказал, так, – приблизившись к ней вплотную ответил я. – Да, я так долго ждала, – пододвинувшись произнесла она. – Я …, но оставшуюся часть я не успел промолвить, Саша впилась в мои губы. И стоило нам слиться в этом действе как, вдруг все отошло на второй план, были лишь только мы, весь мир словно исчез. Тысячи слов бы не хватило, для того что бы описать, что я испытывал к ней, тысячи не хватило, достаточно было всего трех, и да же меньше всего одного но столь емкого что все стало на свои места.

И стоило ее отлепиться, как я произнес, – ЛЮБЛЮ. – КАК И Я, – произнесла она в ответ. Удивительно, но тогда я почувствовал, что она будто узнала меня все то, что произошло, а я ее, не нужно было говорить мы просто смотрели друг другу в глаза и все видели. Слова потеряли смысл, просто потому что престали быть нужными, мы смотрели друг другу в душу и видели. Как такое возможно, как можно «говорить» не произнося ни слова, но мы делали именно это. – Как же долго, – произнесла она, но это был не вопрос, утверждение, такое же что возникло у меня в голове. В тот момент, да именно он был тем моментом абсолютного чистого счастья. Началом и одновременно концом старой, созданием или перерождение, мне это трудно описать, дать характеристику, но вы я думаю прекрасно знаете, о чем я?

Самый страшный враг, это не тот, кто на ставил на тебя дула пистолета, не тот, что желает тебе зла, нет не он, мы видим его каждый день и не раз, смотри ему в глаза и даже не подозреваем о том, что он следить, и знает о нашей жизни даже больше чем мы сами. Он невидим, но имеет над нами самую, что не наесть величайшую власть, он может отогнать нас от бездны, а спустя мгновения толкнуть в пропасть. Он это мы, наш внутренний голос, мы его слушаем или нет, чего он хочет счастья для нас, или стабильность, отсутствие изменений, может он боится того что однажды перестанет быть нужным? Или же это все лишь оправдания нашей трусости? Неспособности принять последствия? Но для того что бы ответить на все эти вопросы надо решиться, подтолкнуть себя к краю, и смотря вниз сделать шаг, может бездны нет и это просто зрительный обман, а впереди все это время был величественный «замок», но ты его не видел, боялся! Но сейчас я смотрю на него и необычайно счастлив, и нет, нет, не, сколько не сожалею о том, что не сделал этого раньше, тогда бы я не был таким. Каждое действие, событие должно происходить в нужное время, банальная фраза, но если попытается переформулировать, сказать по иному – тогда не дорос.

А сейчас да, но не скажу что не страшно. – О чем задумался, – произнесла она. – Ты словно здесь и в тоже время где-то далеко. – Не знаю, наверно обо всем, – ответил я. Саша отошла от меня и присев на кромку кровати произнесла, – так расскажи, начни с самого начала. Я немного помялся и начал, удивительно но, произнося слова за словом, рассказывая о тех днях, что провел сначала один, потом с псом, мне становилось легче, словно тяжёлая ноша, что все это время лежала у меня на плечах, с каждым предложение сползала вниз. Я не буду повторяться, и говорить о Азраеле, вам итак известна большая часть. Она сидела и все слушала, эту длинную историю, но ей не на секунду не становилось скучно, она не упустила ни слова, из этого длинного рассказа, растянувшегося на несколько часов. А дойдя до финала, развязки, когда прибыли они, двери каюты распахнулись, и в них предстал Дез, с Рексом.

– Я не отчего не отвлек, – произнес он саркастически и продолжил, – мы тут с твоим другом общаемся, – указал он на стоявшего рядом пса. – Так вот рад, что ты жив, как и все, но нам надо обсудить грядущие события. – Вы знаете, что надо делать, – ответил я. – Вот как раз с этим и проблема, – зайдя в каюту вместе с псом сказал он. – Сапсан уничтожен и твои файлы то же, правда есть копии, но… – В них ничего конкретного, – вот что ты имеешь в виду? – нужна рукопись, – произнес я. Саша открыла ящик стоявшей у кровати тумбы и, взяв от туда распечатанный трактат притянула его мне со словами, – этого у нас полно. Я взял ее посмотрел и произнес, – не эта. И отведя глаза от текста продолжил, – нужен черновик, и он есть у двух людей. – А ты не помнишь, – вставая с кровати, спросила она. – Невозможно упомнить точное расположение сорока тысячи слов, это просто безумие, да и не зачем, – повернув голову, ответил я. – Так и у кого они, – посмотрев на ласкающегося пса у своей ноги произнес он. – Один, скорее всего уничтожен, а другой у человека у человека знакомого как тебе так и мне. – Он мертв, – утвердительно отрезал Дезмонд. – О ком это вы, – посмотрев на нас, спросила Саша. – Вот ты где, – произнесла возникшая в дверях Лилит, обращаясь к Дезмонду. И зайдя в каюту, где итак было порядком тесно произнесла, – я тебе везде ищу, и ты тут, как и я явно лишние! – Он мертв я видел, – словно не услышав Ли произнес Дезмонд. – Это не так и я знаю где он, но это не сейчас, – ответил я и, посмотрев на сияющую Сашу продолжил, – сейчас жизнь. И продолжил фразу повернувшись к Ли произнес, – надо цепляться за ее каждую секунду, – только эти слова были адресованы им двоим. Та посмотрела на Деза и, положа руку на его плечо произнесла, – за каждое мгновение! Дезмонд посмотрел в ее зеленые глаза и буквально в них утонул, не произнося не слова, взял ее за руку и покинул каюту. Куда он ушел и зачем я думаю, вы сами додумаете!

Мы остались втроём, я присел на корточки и посмотрел на Рекса, тот посмотрел в мои глаза. – Иди, осмотри новый дом, – произнес я и он вышел вслед за последними. Ко мне за спину зашла Саша и, положа руки на мои плечи промолвила, – ИИИИ….. Мое лицо озарила ехидная улыбка и я, не вставая ответил, – ииииии…….

Глава 12 Три стены

Что является самым страшным наказанием? Приговор что выносит суд? Смертная казнь, заключение на длительный срок, или же те муки которыми мы сами себя подвергаем вне зависимости от того места где находимся. Мое наказание включает все это, но вот в чем ирония я знал, что так будет, знал мне это сказали, а я не поверил, что сам возведу эту тюрьму, буквально и нет. Я здесь, потому что заслужил быть, здесь. – Где же это здесь? Вопреки мнениям фантастов, об огромных станция, планетах, континентах, населенными, такими как я. Все иначе, так же как и дома, те же масштабы, только сбежать не возможно, это была главным требованием. – Догадались? Я там, где обитают, те, кто переступили грань, верная та часть что попалась, только я здесь по своей воле. – Я в остроге!

В литературе часто пишут о будущем, о фантастике, об огромных кораблях, залитых хромом, отсеках с ослепляющем белым светом, о господстве минимализма во всем, но это не так. Мир хоть и опережает наш на несколько шагов, он все так же грязен, так же порочен, если даже не больше, только все эти пороки скрыты под блеском и лоском, под светом, и тоннами лжи, льющийся отовсюду. – Может я устал и поэтому оказался здесь, да нет эта расплата. – Да когда было нужно я не ничего не сделал, именно поэтому я здесь.

Острог находился на планете под ироничным название «Воля», в секторе 67нк19, правда там была не только она. Было население, природа, в общем, все атрибуты разумной жизни. – Почему здесь? Все очень просто Иридий, там былое настолько много, что даже если мне придет мысль сбежать я это не смогу проделать. Так что я все продумал. Апартаменты что были мне любезно предоставлены, не отличались повышенной комфортностью. Острог был высечен в скале и глубоко вглубь уходил в ее тело, так что кое, где еще были не отколотые сталагмиты, свисающие с потолка, и продирающие свой путь через поверхности. Кроме меня данный мир населяли и другие пленники, только они были здесь по иным причинам. И за что бы каждый из них здесь не отбывал наказание, все это в разы меркло по сравнению с теми вещами, которые я когда то творил. И если взять все ту совокупность этих поступков, абстрагироваться от мотивов и целей их совершения, то, не задумываясь ни на толику секунды вынесете более жестокий приговор, и будете правы. Но вот в чем ирония, я не могу принять этот приговор, не потому что не согласен с ним, отнюдь, все немного глубже и запутаннее. По двум причинам, первая это слишком простое наказание, и вторая оправдывающая первую, и одновременно объясняющая – я не могу умереть, буквально. – Как, мне и самому необычайно интересно почему? Толи это наказание, или же со мной еще не закончено?

Но по каким бы мотивам я не выбрал такую учесть, главным для меня было пройти этот путь искупления, до конца, именно по этому я выбрал это место. Не знаю, сколько по времени, проведу я в этих месте, но, сколько бы не прошло, я заслужил каждый день, так же как и те существа, что находились здесь. Их величайшее разнообразие, были даже те, что я не видел прежде. Одно только перечисление и описание их внешности заняло бы у меня порядка нескольких часов, не говоря о том, как они говорят, ходят и прочие атрибуты, разумных сущностей. Если кратко то там были: серые человечки, пара великанов, фантомы – существа едва различимы, представлявшие собой едва видимые потоки воздуха, големы разных мастей, ящерицы, рептилоды и еще порядка сотни разумных существ. Столь разношёрстная публика, оправдывала свой вид еще более разнообразными преступлениями. Там были и банальные кражи, убийства, шантаж, но были и ювелирные работы, один сидел за то, что продал федерации планету, с ресурсами которой как не существовало уже 1000 лет, причем попался он просто, потому что необычайно гордился этим фактом и раструбил его повсеместно. Другой узник, сидел за фальсификацию практически всего, начиная от личностей, заканчивая предметами искусства и историей. Эти представители так сказать «красивых» злодеяний составляли большинство населяющего люда данного места. И вот какой факт меня более всего удивлял в них, они не расстраивались по поводу того что были здесь, они жалели только о том что не могли «творить» дальше. Вот что я понял там в этой игре под названием жизнь, а именно в ее маленьких аспектах таких как: игра, преступления, любовь и прочее главное вовремя остановиться и посмотреть на пройдённый путь, а не идти сломя голову иначе тебя ждет, не минуемы крах. Я да же не помню тот роковой момент когда стоило остановится, не приходит на ум не одно из событий.

Заключение, как ни что, стимулирует наш разум работать, анализировать, думать, так как никогда прежде. Сидя в трех стена наедине с самим собой ничего другого не остается, и это самобичевание может свести с ума, или дать ответы настоль животрепещущее вопросы, те, что терзаю тебя. Но пока ничего из выше перечисленного не происходило, я был на этом длинной пути, и казалось что конца ему нет. О как же я был не прав…

Это был один из многих однотипных дней, какой точно я не могу сказать, просто потому что не следил за номерами и названиями. Все как всегда началось с переклички, надзиратель прошёлся по блоку и, подходя к каждой из камер смотрел на обитателей, что-то спешивал у каждого. Поразительный факт, но у каждого он спрашивал совершенно разные вещи, причем вопросы не просто не повторялись, их тон манера речи менялась от одного к другому. Так что единого мнения о том кем являлся, глава это заведения просто не было он был индивидуален для каждого. Один и одновременно многолик, но одно черта была едина для всех, он всем нравился, да же тем кто… Но тогда что-то сразу пошло не так.

Стоило ему приблизиться к створкам моей камеры, как я увидел совершенно иного надзирателе, нежели я знал, его походка невербальные жесты были совершенно другими, не таким он предстал перед моим взором. Хотя я увидел все это и последующие сигналы, почему тогда не придал этому значения, даже не знаю. Предположу виной тому размышления терзавшие меня. Но мы отвлеклись, подойдя к моей клетке, он пристальным взором оглядел меня и начал говорить. – Вас зовут иначе, нежели вы представились. Я встал с кровати и, подойдя к решетке, ответил, – это имеет значение? – Вы сидите здесь за совершенно иного узника, вопрос лишь почему? – Вы хотите мне выпустить, или что-то иное, в любом случае, и при любом раскладе моим словам не стоить верить, – ответил я на вопрос. Надзиратель провел рукой по решетке и вновь заговорил, – меня интересует не кто вы на самом деле, и что вы совершили, нет, не это. – Мне интересно, вы здесь скрываетесь от мира, или скрываете мир от вас? Я улыбнулся в ответ на сие безумную речь и произнес, – это оба не верных ответа! – Тогда все хуже, чем я думал… – Да, – перебил его я. – Именно, вы наказываете себя, и только вам решать, когда вы отсюда выйдете, ведь решетки они у вас в голове? Я приблизился вплотную к решетке и оперевшись об нее лбом произнес, – вот здесь вы не правы, не я решаю, и именно благодаря этому месту я не выйду пока не пройду весь путь. – Вы очень сильно ошибаетесь, друг мой, – ответил надзиратель. – Нет в этом та вся и беда я никогда не ошибаюсь, – промолвил я. Смотритель ни чего не произнес на это а, опустив голову, отметил мое присутствие в камере и пошел дальше.

Как часто кажущиеся не связанные на поверху вещи, становятся частями чего большего, огромного механизма. Механизма, который работает столь точно и тонко, что мы поражаемся как это так? Тысяча деталей каждая, из которых выполняет свою роль, каждая в свое время включается и происходит это действо. Но стоит одной выйти из строя, или вступить не в свой час как вся магия исчезает. Именно с таких изречений начиналась книга что я читал она была об иллюзиях, магии, но как точна она передавала все аспекты жизни, и вот что самое поразительно именно она, не психология ни социум дала столь нужное понимание того что со мной происходит, то как и что нужно сделать, что бы наконец простить себя. Как точно сказал некогда мой друг, «Зачастую ответы, что нам так нужны, находится там, где мы менее всего ждем».

От столь необходимого для меня чтива меня оторвал голос. – Для мертвого ты слишком жив? Я поднял глаза у моей клетки возникла фигура. – Наказание и искупление это не одно и то же, – продолжил он. – Да ты прав, но здесь я бы не убью еще одного друга, или еще кого-то, – встав с кровати, ответил я. – За чем ты здесь Дез, и главное с кем с Серыми или с людьми, – продолжил я. – С людьми, а ты здесь скрываешься…. – Нет и вот что, – перебив его начал я. – Здесь не вы, не они, не даже я не смогут выйти, это мой личный ад, здесь все… – Думаешь все, – прозвучал очень знакомый голос, голос человека, что не должен быть здесь. – Невозможно, – произнес я и отошел от решетки на шаг вглубь камеры. Существо, которому принадлежали эти слова, показалось из-за спины Дезмонда. Он вышел на свет и продолжил, – все это слишком скучно. – Псих, значит, – произнес я. – Нет, – ответил тот. Я улыбнулся и, подойдя обратно к решетке и промолвил, – значит, мне не чего боятся! – Я не Псих и не Миша, я оба, компиляция, помню все, – приблизившись к ней, ответил он. – Тогда очень хорошо, что я за решёткой, – съязвил я. – Из- за чего Иридия, – вклинился Дезмонд. – Думаешь, он защитит тебя, или не дает тебе вырваться такой план, – продолжил он. – Да, да, да и еще раз да я это заслужил я предал все, всех тебя и тебя, я должен быть здесь, – выкрикнул я. – Это похоже на тебя не исправлять то, что ты наделал, не доводить все до конца, потому что трудно, – промолвил Псих. – Нет, это не так, я не поверил тебе тогда, и вот результат, посчитал тебя тогда психом … – Есть возможность все исправить поставить точку в этой затянувшейся пьесе, вот зачем мы здесь, – выкрикнул он, перебив меня. Я отошел вглубь камеры схватился за голову и сев на кромку кровати произнес, – нет. Дезмонд посмотрел на Пророка, а тот произнес, – На хер переговоры. Он протянул руку, и решетка буквально вылетела из камеры.

Раздалась тревога, но ни Псих не Дез, были ни чуть не взволнованы, Иридий который должен был лишить их сил просто не действовал, а на Пророка казалась, оказывал прямо противоположный эффект. Они зашли внутрь и, подойдя ко мне, склонившийся Миша промолвил, – Клим мне нужна рукопись та, что у тебя, и второе ты пойдешь с нами, и как ты понял это не просьбы.

Глава 13 Сны

Дом – одно из базовых понятий человека, с само рождения даже не зная этого слова, внутри мы чувствуем, что оно значит. Но для каждого из нас оно означает разное, для одного это просто стены, для другого окружение, бекграунд, для других это и вовсе не связанное с помещением место. Что же касается меня, то я все думал, что это люди, не стены, которые отгораживали тебя от мира, а люди что давали сил, мотивации двигаться вперед. Да именно так слово – дом было именем нарицательным.

И оказавшись, наконец, в месте, где были все люди, я оказался дома. Спустя столько времени, несмотря на разгоравшиеся пламя войны, я, наконец, был счастлив. Выделенная мне в пользование апартаменты были скудны в плене обстановке, прямо подстать мое вкусу. В комнате помимо белой кровати с парой тумб и столом, была душевая и маленькая кухонька, впрочем, как и во всех остальных каютах. Она напомнила каюту Сапсана, тот план схему, что висела, а стене, обилие ниток и запутанную паутину, что пришлось мне сплести, казалось это было в другой жизни, очень и очень давно. Но дом делают домом не столько обитатели, сколько их вещи, я протянул руку и из сумки, что была внесена мною, ранее вылетел клинок, тот самый, что подарил мне Азраель. Он был в прекрасных ножнах, стоило приоткрыть его как он светился так словно, состоял не из метала, а был самой энергией, если хотите самой душой. Это свечение словно заряжало тебя, давало такие эмоции, что казалось ты, был способен свернуть горы, остановить течения морей, осушить океаны. Он был в моих руках я посмотрел на сияние обнажённого лезвия, задвинул его назад и вытянул руку. Клинок вылетел из моей ладони и, пролетев по воздуху, завис над кроватью, из стены автоматически выдвинулись штыри, на которых и стало покоиться оружие. – Как-то так, – произнес я вслух и, пройдя в каюту сел на кромку кровати.

Бывает вы так устаете что не в силах, даже думать, вы просто хотите лечь закрыть глаза и чтобы морфей унес вас куда-то далеко, туда, где нет этой усталости. Я вынул пустой кольт в котором уже долгое время не находилось ни единой пули и положив его на прикроватную тумбочку, наконец принял горизонтальное положение. Мои глаза были направленны в потолок. Секунду спустя дверь в каюту распахнулась, и в нее вошел Рекс, он подошел к моему ложу и посмотрел на меня своими глазами. Моя голова повернулась к нему, и я произнес, – мы, наконец, дома. Тот не проронил ни звука, только развернулся и, отойдя в один из углов лег. Я возвратил голову в прежнее положение и, смотря в потолок, изрек, – теперь можно немного отдохнуть. Веки стали тяжелеть, с каждым разом поднимать веки становилось вся тяжелее. Белый потолок, белый потолок…., белый потолок….. – сон.

Мы никогда не помним тот момент, когда переходим грань между бодрствование и сном. Этот переломный миг всегда ускользает от нас, и не важно, сколько времени прошло, отключились мы стоило лишь нам укрыться одеялом, или же прошло несколько часов, в попытках, наконец, уснуть. Какая бы не была ситуация мы не помним, когда наши глаза сомкнулись и мы оказались в ином царстве, в пучинах блуждающего разума, подсознания где прошлое настоящее и будущее переплетены на столько что эти категории вовсе там отсутствуют, они не ограничены временными рамками. Там это единая прямая, правда смотря на нее мы боимся, боимся того что впереди, ужасаемся от пройденного пути, или же не в силах принять суровое настоящее. Стараясь защитить себя от разрушения, наш разум проецирует картины, с разными сюжетами, действующими лицами, но все они базируется на изначальном, на том, что могло быть или было, то, что сейчас, или то чем мы можем стать. Сны – это не только фантазии, не разбор происходящего за день нашим подсознанием, это нечто большее, это ответы, ответы на вопросы, даже на те, что мы сами боимся задать даже себе. – Это не лишено толики иронии вы не находите?

Наш разум как интернет подключенный, к обширной базе знаний вселенной, правда, воспользоваться им мы можем лишь в бессознательном состоянии. И сделав это мы узнаем все, на пару секунд пока не забудем, пока это информация будет не погребена по завалами захватившей нас паники. И те немногие, что смогли противостоять этому, они переворачивали мир, делали величайшие открытия, были во главе истории, вершили ее. – Наверно вы подумали, что я один из таких? – Спешу вас огорчить это не так, да я помню некоторые факты, вещи, переворачивающие сознание. Но все это не имеет значение, просто потому что это невозможно объяснить. Это сродни тому что описывать написанную картину, как бы вы не пытались все равно слушатель не увидит того что перед вашим взором. Нет, вы донесете все что там: деревья, люди, погоду, здание, опишите все ту гамму красок, настроение, но все же картины надо смотреть. А сны надо видеть, помнить, задавать вопросы самому себе: – что там, – что было, – к чему, – какая цель…, и другие из перечня. И тогда вам откроется правда, но вы точно уверены, что хотите ее знать? Так что для того что бы отбить у вас всякое желание, сотворит это с самим собой я пожалуй попытаюсь описать вам «картину».