Десять лет странствий. Игра на равных

Глава 12 Отправная точка

Вы замечали, что есть места, которые врезаются к нам в память настолько, что даже спустя огромное количество времени мы буквально помним каждую деталь. Где стоял шкаф, какого цвета были стены, вплоть до того на каком уровне падал свет льющийся из окна при восходе солнца. Но на самом деле наш мозг запомнил не место, а события что здесь произошли, а место просто навивает и помогает вспомнить эти моменты. И поэтому, кажется, что там было волшебство, хотя ни какой магии не было ни в стенах, ни предметах наполняющих это помещение. Вся магия сосредоточена в «действии» здесь произошедшем. И чем больше у вас таких моментом, тем большее в вашей памяти памятных мест. И у меня есть такие и одно из них здесь.

Я стою на втором ярусе в огромном здание выполненном по всем канонам греческой архитектуры. Внизу огромное количество стеллажей со всевозможной литературой. Там и мифы с легендами так и исторические романы и простая история, запечатлённая на листах бумаги. Но мой взор устремлен в другую сторону. На человека что говорит с библиотекаршей. Я даже помню, что он говорит, потому что я смотрю на самого себя с разницей в десять лет. И, кажется, что абсурднее не может быть, но…

Я уже был на нижнем этаже, куда меня пустят буквально через несколько минут. Подготовил все, что бы другой я пошел по тому пути, сказать проще подвинул правильно книжки. Было еще два дела, которые нужно было завершить. Иронично, что именно я написавший все это, должен был повести себя дальше. Значит это не в первый и не второй раз, а четвертый промелькнула у меня мысль в голове. И, вот фигура внизу отошла от стойки и пошла по коридору сквозь стеллажи к лифту. Который отправится в низ на несколько ярусов.

Человек может практически все, но есть то, что даже ему не под силу, то, что не возможно. Одно из таких вещей это невозможность взглянуть на себя со стороны, я говорю буквально. Но имея такую возможность, я прячусь в тени, думаю, о том, чтобы ни в коем случае другой ни увидел даже тени от меня настоящего. Прошло уже десять дней, я взял телефон и начал завершать то, что начал. Набрав номер 67—241 и послышались гудки. – Алло, – произнес голос из трубки. – Здравствуйте Николас, – произнес я. – Да, да, -ответил голос в трубке. – Прекрасно это вас из библиотеки беспокоят, «Искупление» – Томаса Крейна, вы интересовались этим произведение, – сказал я и улыбнулся. – Да, да, – ответил Фламель и по интонации я понял, что он пришел в неописуемый восторг от сказанного мною. – Отлично, она у нас, можете сегодня прийти и взять ее, – ответил я. – Хорошо, – сказал он вслед. – Вас встретит симпатичная девушка и все отдаст, так что ждем, – продолжил я, смотря как Зула понесла поднос с чаем к лифту. – Прекрасно уже выхожу, – то же закончил он и положил трубку. – Да и не менее симпатичный я, – произнес я, вслух смотря как библиотекарша входит в лифт. Я стоял на втором ярусе оперившись о перила и смотрел в зал наполненный стеллажами с литературой, – это есть. – Ладно, финальные штрихи, – я простер свою руку и находившиеся там том полетел по воздуху встав в один из стеллажей. Лифт прибыл обратно и вышедшая из него Зула пошла обратно к своей стойке, а я остался ждать.

Прошло не больше двадцати минут как из подвала поднялся прошлый Псих, он пошел по лабиринту из книжный стеллажей, я следовал за ним по пятам только на ярус выше, так что даже моя тень была не видна снизу. И вот он начал проходить мимо шкафа с поставленным мною произведением, я подошел к перилам и взмахом кисти руки уронил книгу с полки прямо под ноги Себе прошлому. Он кинул свой взгляд наверх но, я успел скрыться и он узрел лишь, темный силуэт, что скрылся за стеллажом. До меня доносились звуки перехлёстывающихся страниц, и книг сброшенных с полок и судорожно читаемых по диагонали. И тут я увидел, как створки распашных дверей отворились и в помещение вошел силуэт в шляпе, это был Фламель, он энергично приближался к стойке с Зулой, но я, вернее прошлый я все еще копошился в книгах и даже не думал вставать. Тут в голове всплыло то, что я пошел на шум, и только тогда проследовал в сторону Фламеля. И как только первые шорохи донеслись до прошлого Психа, тот вскочил и пошёл на них, дойдя до колоны он остановился. Фламель начал свой разговор с Зулой а прежний я был на своем месте, смотрел на все это. – Все по плану, – произнес я, вслух смотря на все это с верхнего яруса библиотеки.

Николас достал ручку и, подписав книгу Зуле вышел из библиотеки, за ним последовал и Прошлый Псих. Здесь мне было уже не чего делать. Я облегченно выдохнул и, спустившись на первый этаж, проследовал к выходу. Двери вновь распахнулись передо мной и, оказавшись на улице устремив свой взор в чистое лазурное небо, я произнес, – да все не так просто как кажется. Я смотрел в это небо и даже не заметил, как ко мне подошла в этот момент библиотекарша. – Забавно именно это мне написал Николас, – произнесла она. Мое лицо озарила улыбка, и я ответил, – вы даже не представляете на сколько. – А я думала вы ушли, – продолжила Зула. Я снова улыбнулся и, повернувшись к ней лицом произнес, – скажем, так я нахожусь в двух местах одновременно. – Причудливо, – ответила она. – А о чем ваше произведение? – Сложно выделить главное, но лейтмотив обман манипуляция и банальная месть, в пересмешку с любовной линией и судьбами миллиардов живых существ. – Вам понравится, так сказать жизнь, верее та часть, что скрыта от всех. – Звучит не очень, – ответила она. – Да нет очень забавно, дам вам почитать, – ответил я. – Когда закончите, – спросила она, имея виду, когда будет написано произведение, а не сроки. – Скорее когда закончиться повествование, – промолвил я, усевшись на ступеньки. Зула смотрела на сидевшую фигуру и произнесла, – а разве это не одно и то же. Я смотрел далеко вдаль сквозь здания за горизонт, словно ничего не было перед моими глазами, и ответил, – это не всегда так. Зула присела рядом, и мы продолжили разговор.

Она расположилась рядом на ступеньках, повернула голову в мою сторону поначалу просто смотрела на меня, словно на скульптуру в музее. Немая тишина повисла и длилась некоторое время, мои глаза все так же были направленны куда-то далеко, словно я хотел быть в ином месте. Мои веки сомкнулись и, не повернув головы я произнес, – как вы здесь живете? – Что ты имеешь в виду, произнесла она и развернула голову и попыталась найти то во что я всматривался. Но трудно найти среди всего, то малое, куда пал мой взор. Тем более я смотрел не на куда-то или кого-то конкретного, а на картину в целом. На быт настроение существ, нате мелочи, которые придают картине интерес и индивидуальность. – Вы угнетены, загнаны, но самое поразительно, что даже сами этого не видите. – Вы можете быть лучше, но то ли не хотите этого, то ли у вас даже не возникает такая мысль в головах. – Вы не идете вверх, застряли на одном уровне и боитесь, боитесь что-то поменять даже маленькую деталь, – произнес я все так же, не отводя глаз от горизонта. – А ты не боишься, – ответила она, повернув голову. Я повернулся к ней и промолвил, – нет, страх он сковывает, не дает думать, принимать правильные решения, и следовать задуманному. – А ты знаешь, как все изменить, – сказала она, смотря прямо мне в глаза. – Может и да, – ответил я ее и, снова повернув голову, обратно продолжил, – в любом случае я втянут в эту «игру».

Я встал и, протянув руку Зуле помогая ей встать, закончил, – вы узнаете об этом одной из первых. – Еще увидимся, – закончил я и начал спускаться по лестнице оставив библиотекаршу одну с грузом размышлений.

Глава 13 Вечная любовь

Вам случалось наблюдать за птицами, как они разрезают потоки набегающего воздуха и взмывают в небеса. Они самые свободные существа, они парят над землею, озирая своим взором поверхность, видя все, что происходит там. И от туда с высока все кажется меньше, люди, здания. Я всегда любил птиц, нет не из-за того что они красивы или мне просто нравился этот класс живых созданий нет, а по простой причине они умеют летать. Но рано или поздно как-бы тебе не нравился полет наступает момент, когда это перестанет приносить тебе удовольствие, потому что ты летаешь один. Ты необычайно свободен и в тоже время безоговорочно одинок, поэтому я обожаю лебедей. Они летают вместе, что бы ни случилось, они бьются друг за друга, до последнего. Ни чего это не напоминает? Да человеческие отношения: ссоры, дружба, любовь, верность, ревность, самопожертвование, – все это возможно только при наличие минимум двух.

Не бывает абсолютно ровных поверхностей, и таких-же жидкостей, именно неровности, примеси влияют на свойство объекта радикальным образом. У нас, у людей таким может являться не многое, а в частности любовь. Забавно как она может преобразить человека, она способна как дать крылья, так и полностью уничтожить тебя. И что самое неприятное это чувство захлёстывает с такой силой что отключается, то главное что выделило нас из животного мира – это мозг. Ты перестаешь поступать рационально, ведь задумайтесь, сколько глупостей вы натворили именно из-за нее. Но без нее скучно, это как прожить жизнь ни разу не попробовав кофе, который находиться от тебя на расстоянии вытянутой руки, да так можно, но очень глупо.

Так все же что такое любовь? Я стоял на палубе корабля в отсеке, в котором Псих, рассказал обо всем. Перед моими глазами были листы бумаги с отпечатанными фотографиями, что сделала Саша в квартире. Я смотрел на своеобразную карту событий и все же до конца не мог поверить. В помещение вошла Ева и, подойдя ко мне, спросила, – ты как? Она положила руку мне на плечо и посмотрела на лежавшие предо мной документы продолжила, – кажется, что это не реально? – я не знаю, в книге все словно …, -произнес я. – Словно он был там при каждом моменте, – опередила она, пройдя несколько шагов. Ева стала напротив меня и продолжила, – Кар, не все что написано должно произойти, наша цель как раз и изменить все последующее. – И в паре моментов есть разночтения, – приободрила она меня глядя мне в глаза. – Но ты не ради этого здесь, – произнес я. Ева улыбнулась и запрыгнула на кончик стола продолжила, – мы тогда не договорили. – Когда, – сыронизировал я. Она покачала головой и, потерев ладонью, висок произнесла, – ты знаешь. – А это когда мы наблюдали большой бум, – сказал я, приблизившись к ней вплотную. Ева развернулась и, положив свои руки мне на плечи произнесла, – да именно, нас несколько прервали. – Да именно так, – ответил я, водрузив свои руки на ее талию и слегка улыбнувшись. – Ну, так, – сказала она глядя мне в глаза.

– Тебе не кажется что ситуация несколько поменялась, – спросил я. Ева сняла правую руку с моего плеча и показав кольцо на пальце произнесла, – это то осталось. – Это да, – ответил я, посмотрев на кусочек, метала обернутый вокруг пальца. – Все будет, – продолжил я. – Что все, – играючи и, раззадоривая меня, произнесла Ева и ее лицо озарила улыбка. Я то же улыбнулся в ответ и, покачивая головой, ответил, – все-это все, буквально. – Но не сейчас так, – спросила она. Я приблизился к ней вплотную, наши губы были друг напротив друга и ответил, – это не значит, что начинать надо не сейчас. Ева улыбнулась, и мы слились в страстном поцелуе.

– О как, – послышался голос Дезмонда сзади в дверях. Я с трудом оторвался от Евы и произнес, не оборачивая на него, – ты та, что тут забыл? Он подошел к столу и, глядя на нас промолвил, – да так экземпляр книжки с моими пометками, так сказать анализирую свою жизнь. – Вы случаем не находили? Я повернул голову в его сторону и произнес, – там, так же как и твою совесть.? Еву ели, ели сдержала улыбку от произнесенных слов. – А с этим все нормаль, – ответил Дезмонд, наклонившись и смотря под столом. Потом он отошел к тумбе и, взяв от туда рукопись добавил, – ее и не было. Эта ремарка снова окрасило лицо Евы улыбкой. Я то же немного развеселился от слов Деза, – ты закончил? – он сделал пару шагов к столу и произнес, – вообще то нет, но пожалуй вас покину. Он вышел из комнаты, и я глядя на Еву произнес, – так на чем мы закончили? – Хотя нет, есть одна история, – произнес Дезмонд, снова появившийся в дверях. От произнесенных слов она расхохоталась, и на моем лице то же возникла улыбка и я высказал, – вали уже отсюда. Дез улыбнулся и, развернувшись и направляясь по коридору, прокричал, – НИКОМУ НЕ ЗАХОДИТЬ В ПЕРЕГОВОРНУЮ ТАМ КАРАС С ЕВОЙ ПРИДАЮТСЯ РАЗВРАТУ. Я все так же продолжал улыбаться и Ева так же была в прекрасном настроении. – Вот сука, – сказал я сквозь смех. – Не то слово, – подхватила она так же ели сдерживая смешинку. – Да и он наш лучший друг, – закончила она. – Да, – улыбнувшись подтвердил я и поцеловал ее.

Глава 14 Естественный отбор

Лаборатория, палата в больнице, что у них может быть общего? Ответ люди в халатах, вершащие судьбы других. На Сапсане была именно что скорее лаборатория, а не мед палата. Она была наполнена всякого рода приборами, колбами препаратами и еще много чем. Иронично, что самая технологически напичканная комната на корабле была и самой ненужной для нас, мы ведь не болели. Н о один человек день ото дня навещал это место и не ради праздного любопытства, он там занимался, казалось бы ненужной работой. Но, как и большое путешествие начинается с одного шага, так и огромный прорыв в науки начинается с крошечной аномалии, или отличия как хотите.

– Вам знакома теория Дарвина. Концепция о том, что все живые организмы развиваются путем эволюционного воздействия на себя среды обитания, а так же обитающих в ней существа на исследуемое существо. Вы можете соглашаться или нет с ней, это не главное, суть в том, что человек это динамическая система, которая меняется, вопрос в том, что меняется? – Док можно покороче, – произнес я сидящий на табурете в лаборатории. Докторша подошла к экрану и, выведя результаты своего исследования на него произнесла, – так короче. На экране появились картинки крови ДНК цепочки и еще порядка шести разных изображений с надписями. – Оль, скажи, зачем мы здесь, – произнес Псих, сидевший рядом со мной.

– Помните я брала у команды образцы крови, – спросила она. – Давно это было, ответил я, переглянувшись с Психом. – Да, но я кое-что нашла, вернее…, замолкла она на полуслове и, взяв маркер со стола и подошла к нам. – Вы двое вступали в контакт с Иридием, – произнесла она. – Да было дело, но в чем суть, – спросил Псих. Оля подняла маркер и, развернувшись к монитору, обвела там пару сегментов в ДНК и участки в крови. – Видите эти места, – спросила она. – Оль ты понимаешь, что понятнее не становиться, – промолвил я. – У вас иммунитет, вернее у тебя, – указала она на меня, – а у тебя большая сопротивляемость, – показала она рукой на сидевшего рядом Психа. – В смысле, – переспросила Пророк. Док закрыла колпачок маркера и начала объяснение, – так как вы вступали в контакт с Иридием, то организм выработал сопротивляемость, на тебя действие не столь сильное на Дезмонда вообще нет никакого воздействия, вероятно из-за ранения и комы. – То есть единственно вещество способное убить нас, на меня не действует, – спросил я. – Да именно это я и хочу сказать, – ответила она. – А можно это передать, – произнес Псих. – Я еще не разобралась в том, что именно отвечает за сопротивляемость, но в теории да. Мы с Пророком переглянулись, и я произнес, – вот тебе и козырь в рукаве. Псих повернул голову к Оле и спросил, – что нужно от нас? – образцы, – произнесла она. Я снова кинул взгляд на Психа и мы оба завернули рукава и протянули руки для взятия крови. Док посмотрела на нас и произнесла, – образцы без возникших аномалий, то есть кровь других вас. – Можете достать их? – Это трудно, но не возможно, – ответил я. – Отлично, – продолжила она и, хлопнув в ладоши, подошла к монитору и перелистнула на следующий слайд. – Так же я выявила отдельный цепочки, отвечающие за наборы определенных дополнительных способностей, таких как полет у близнецов, или огонь у Евы. – Как мы и полагали эта внедренные части в ДНК от других рас. Причем они есть и у всех, но находиться в неактивном состоянии. – Это как неиспользуемое место на жёстком диске, – спросил Псих. – Не совсем корректное сравнение, скорее это место не определенно операционной системой, так более правильно, – произнесла она. – То есть его можно задействовать, или активировать, – спросил я. Оля слегка поморщилась и перелистнув слайд продолжила, – и да и нет. – В теории заимствовать эти участки, возможно, указала она на слайде на часть ДНК. – Но на практике это как поставить новейший софт на очень старую операционную систему, работать она может вот только железу, возможно, придёт конец. – Превосходно, – саркастически подытожил Пророк. – Да как-то так, сказала Оля, прикусывая губы. – И так и когда мне ждать образцы?

Мы с Психом встали со стульев, и я сказал, – как только представиться удобная возможность. Пророк же в свою очередь произнес, – в следующий раз при встречи, с самим собой обязательно возьму крови. Выйдя из лаборатории и идя по коридору на мостик я спросил, – ты думаешь, что она всерьез надеется на то, что мы достанем кровь. Он остановился посередине коридора и, глядя на меня произнес, – знаешь, стоит попытаться, возможно, эта маленькая деталь перевернет все. – И есть еще кое, что тебе пора узнать, – загадочно произнес он.

Глава 15 Комплекс бога

Есть старая поговорка не кладите все яйца в одну корзинку. Я всегда думал, что ее смысл в том, что бы всегда иметь запасной план, надежный тыл или что стало более важным в наше время определенную сумму денег, желательно очень и очень большую. Но на самом деле истинный смысл в ином, он в том, что в этой поговорке находить в самом конце. Корзинка-аллегория в которой скрыта намного большее нежели кажется на первый взгляд, это ситуации в корой ты оказался с кем-то, кто пошел за тобой и попал в западню, или еще что-то. Да тяжело не класть все яйца в корзинку, когда полностью уверен в том, что эта корзинка выдержит, и когда других вариантов унести их нету. Тогда остаётся уповать на то, что ты хорошо выбрал это плетеное изделие и на благополучный путь до дома. Но даже если все это на твоей стороне, ты не застрахован от того что эти самые яйца не разобьются друг об друга.

Псих прибыл из своего странствия, он, как и я недавно направил себя в нужное русло. Вся эта ситуация мне напоминала эксперимент с котом Шредингере. В том моменте, что он был одновременно и жив и мертв, прямо как мы. Правда, с одним отличием, что у Шредингера достаточно было открыть коробку. Экипаж Сапсана был словно на иголках, у каждого в голове крутились определенные отрывки их жизней и пересечения их же в книге и частей будущего, что предоставил для ознакомления Псих. Казалось, что напряжение было таким, что его можно было ощутить словно пробегавший статический заряд по всей поверхности кожи. Но на лице Пророка эти эмоции отсутствовали, он был необычайно спокоен, холоден, да ему была присущая такая черта как непоколебимая уверенность и холоднокровие, но что-то в его поведение меня необычайно пугало и одновременно успокаивало. Словно он знал все каждый шаг был у него просчитан, словно он был своего рода богом, всезнающим и все ведающим. И вот он вступил на мостик и указал, куда нам следует оправиться. Не у кого даже не возникло вопросов куда, зачем или почему, настолько он был уверен, и мы были уверены в нем. Именно это нас погубит, промелькнула у меня в голове, нет, это не относилось к Психу, скорее ко всем нам наша гордыня, то, что мы сотворили невозможное и уверовали в свою исключительность. И я вспомним, чем закончилось в последний раз в истории, когда один народ поверил в свое превосходство над всеми. Я вспомнил все, что рассказывал мне дед, кадры хроники, фотографии и ту боль и потери которыми обернулась эта идея для моего народа. Кадры и фотографии, страницы из учебников, фильмы, главные сражения: Битва за Москву, Сталинград, Курская Дуга и еще еще и еще, стоило этому всему настигнуть меня как я увидел все. – Мы не герои, пора это признать, – произнес я наверно посередине пламенного выступления Пророка. – Я и не говорил что мы герои, – ответил он, повернувшись ко мне. – Ты думаешь, что мы хорошие, которые предстоит совершить ужасное, потому что по-другому нельзя, но что если мы плохие, которые лишь прикинулись хорошими, тогда представь на что мы способны? Карас посмотрел на меня словно на незнакомца, и, отведя взор в сторону промолвил, – за свои путешествия я видел многое, и многих, и могу сказать точно, что мы не плохие. – Ты уверен, – спросил я, у него смотря на экран где было написано, что и где предстоит нам сделать.

Корабль плыл в пучине темного космоса с каждой секундой все дальше и дальше отдаляясь от дома и приближаясь к нашей цели. Частики света отражались от обшивки корабля, словно чешуя у рыбы светящаяся в толще воды, обнажая наше, прибывая в этом безграничном вакууме. Я находился в своей каюте обдумывая и взвешивая каждый возможный и не возможный риск, а таких было много. Я бы так и провёл остаток пути, если бы не стук в дверь. – Можно войти, – послышался голос из-за двери. Отложив тетрадь с записями, я подошел к двери и отварил ее. Там стояла Лилит с двумя стаканами и бутылкой Виски. – Поговорим, – произнесла она. Я посмотрел на флакон, находившийся у нее в левой руке взяв его и делая пару шагов, произнес, – заходи. Она вошла в комнату и присев на кровать продолжила, – что ты думаешь по всему этому? Я наполнил стаканы и подойдя к Ли с ними произнес протягивая один из них, – втягивать в эту войну еще кого-то. Она взяла фужеры и, поднеся его ко рту ответила, – одни мы не победим. – Но и рисковать целой планетой, – высказал я, поднимая бокал. – Дез если все получится… – вот именно если, это ключевое слово которое меня и настораживает, – перебил я Лилит. – У тебя есть другие идеи, – сказала Ли опрокину бокал. – Буду честен если это не сработает, то это уничтожит Психа, вот именно этого я боюсь и больше всего, – произнес я. – У меня не так много друзей, и я не намерен терять одного из них. – Мы и не потеряем, ответила она, наполнив бокалы. – Я не говорю о физической потери, скорее … – Как личность то, что делает его им, – опередила на этот раз она меня. – Да, – ответил я, взяв протянутый стакан из ее рук. Ли пообещай мне одну вещь, – продолжил я. Она повернулась ко мне и посмотрела на меня. – Что бы не произошло, если и когда бы не произошло когда я попрошу поверить мне ты это сделаешь, – произнеся я глядя в ее изумрудные глаза. – Что, – переспросила она. – Ты знаешь, – снова сказал я. – Хорошо, – ответила она, отводя свой взгляд от меня. – Надеюсь все получиться, – закончил я и, опустив взгляд на стакан, выпил его.

Знаете что самое тяжелое на войне? По моему мнению, это не нажать на курок когда в перекрестье прицела ты видишь своего врага, и не последствия этого события. Нет самое тяжелое это видеть как твои товарище, которые еще секунду назад были с тобой, падают за мертво сраженные девятью граммами металла. Смотреть, как ни в чем не повинные люди оказались втянуты в эту гущу событий, как целые семья перемалывают жернова этого противостояния. Но самое страшное, если после всех потерь и шрамов, оставленных на теле и душе мир останется точно таким-же, каким и был с той лишь разницей что обитателей на нем стало на несколько десятков миллионов меньше.

В древних мифов очень часто герои, одиночки одерживали победы в сражениях, с целыми армиями. Но в реальности для победы над армией нужны не герои одиночки, здесь и группа не справиться. Для армии нужна армия. И мы летели за ней. Возвращаясь на несколько часов назад в переговорную комнату, в которой Псих говорил следующее. Он стоял по центру комнаты окружённый нами, словно пророк на проповеди. – Войны выигрывают и проигрывают, но мы боимся не за территорию, а за умы. Мы поступим, так же как и дома, подготовим почву для прозрения, скинем маски. – Что ты имеешь в виду, – спросила Ева. – Все очень просто, информация, с помощью нее мы и выиграем. Пророк поднял руку и из пола появилась голограмма звёздной системы куда мы держали путь. – Мы следуем вот сюда, – указала он пальцем на станции что кружилась над одной из планет. Там что-то на подобие телецентра, транслирующего на галактику. И вот эта планета так сказать очень не нравиться федерации, так что у нас будет мини армия, когда мы расскажем всю правду. – Почему ты думаешь, что нам поверят и пойдут, – спросил Карас. – Все просто до одурения, они готовы психологически, так сказать революция уже произошла в умах, просто нужен триггер, искра для розжига пламени.

Глава 16 Пять против восьми

Время! Время странная штука, события лица, что мы видим в течение своего жизненного пути, можно интерпретировать по разному. Одни скажут, что мы ни как не повлияли на историю, другие, что наш вклады был незначителен, и напишут буквально пару строк в учебнике истории о наших действиях. Время, стоит пройти буквально сотне лет и черное начнёт выцветать и то, что казалось буквально пару десятков лет назад ярчайшим проявление мерзости и зла в вышей степени, станет восприниматься нормально. Но те, кто воспитан по-другому, кто помнит, кто не теряет свою связь с предками они помнят, и дай бог им сил напомнить о том, что было и кто был кем тогда, и кто сейчас, ибо страшен тот, кто не помнит и воспитан на лжи, но восстанет тот, кто с кем память, и то за что положили головы его деды!