Конец «Инкубатора»
– Так вот. Я агент Галактической Спецслужбы Джим Соловьев. Вот мое удостоверение. С этого момента вы должны подчиняться только моим приказам! Ясно?
– Так точно, гер офицер! – лейтенант вытянулся по струнке и с готовностью взял под козырек.
– Значит так, – начал Соловьев. – Вот мой первый приказ: немедленно вывести всех людей из Дома Культуры и с позиций вокруг него, а затем всем разойтись в разные стороны и укрыться в развалинах. Ясно?
– Так точно, гер… Но… Ведь…
– И никаких мне! – отрезал Соловьев. – Выполнять! А других приказов не будет. Инкубатор я беру на себя.
Герасимов пожал плечами и пошел выполнять приказание. Соловьев помолился Богу, чтобы лейтенант не сглупил и сделал все, как надо, поднял оставленную Герасимовым гранату и машинально сунул ее в задний карман штанов.
В этот момент на крыше показался Пономарев.
– Все в порядке, Соловьев, – сказал он. – Теперь мы знаем, как пользоваться зеркалами, но вот беда – нет у Сони никакой формулы, в которой что-либо сказано о Зеркальной Комнате… Что же делать?
Соловьев поморщил лоб.
– Дело, конечно, хреновое, – сказал он, – но другого ничего не остается. Мы едем к Ведуну. Надо полагать, у нас это получится.
– Ведун? – переспросила Соня. – Что-ж, попробуем…
Она разложила на верстаке какие-то бумаги и достала из сумочки логарифмическую линейку.
– Сейчас, – бормотала она, что-то высчитывая. – Должно получиться, ибо это имя – Ведун – действительно имеется в моих справочниках.
Закончив расчеты. Соня подошла к зеркалу и, произнеся длинную, замысловатую фразу, только что составленную на бумажке, помахала перед зеркалом рукой. Зеркало тотчас прояснилось и на нем стали ясно видны очертания знакомой Соловьеву квартиры Ведуна. Был виден и сам старик, суетящийся у любимого компьютера.
– Здравствуй, Ведун! – поприветствовал Соловьев старца, входя в комнату через до зеркального блеска начищенный таз. За ним последовали Пономарев и Соня.
Ведун повернул к ним голову и, казалось, ничуть не удивился.
– А! – сказал он. – Здравствуйте, здравствуйте, молодые люди. Я тут как раз вычисляю, а вы – нате вон! – сами прыбымши!
– Ведун, а Ведун! – начал Соловьев без долгих вступлений. – Нам нужна формула Зеркальной Комнаты. У тебя она есть?
– Да. Вот она, – Ведун подал Соловьеву только что отпечатанный на принтере листок.
– Во как! – сказал Соловьев своим друзьям. – Видали? Вот что значит передовая лженаука! Старик, как ты догадался, что нам понадобится эта информация?
– Вычислимши, – скромно ответил Ведун.
– Ну и слава Богу! – вздохнул Соловьев с облегчением. – Давай-ка, Соня, поскорее за работу!
Соня приняла листок из рук Соловьева и достала свои справочники и логарифмическую линейку. Но тут внезапно таз, через который наши герои проникли в помещение, громко брякнул и из него пошел дым.
– Что такое?! – возмущенно закричал Соловьев и сразу почувствовал, как по его механической ноге полоснул острый предмет.
На какой-то миг он увидел перед собой квадратное лицо с голой, не покрытой волосами, головой и получил в живот удар такой силы, что отлетел на несколько метров и упал на пол. Где-то в дыму закричала Соня, бабахнул автомат Пономарева, а затем все звуки потонули в топоте многочисленных ног и выкриках на непонятном языке.
«Хорошо, – подумал Соловьев. – Раз так, мы тоже в долгу не останемся!» Он отполз в сторонку, упершись спиной в стену, снял свой автомат, висевший за спиной на ремне, и приложил глаз к окуляру прицела, переключив тот на инфракрасный режим работы. Соловьеву открылась следующая картина: пятеро здоровых парней в черных куртках, лысые, орудовали в комнате. Один держал Соню, пытаясь отнять у нее бумагу, один лупил железным прутом по компьютеру, предварительно разобравшись с Ведуном, который лежал на полу без признаков жизни, а трое остальных пытались поймать Пономарева, который прыгал по комнате и, в свою очередь, пытался поймать их, плохо ориентируясь в дыму. А лысые парни почему-то все прекрасно видели. Но не Соловьева, поскольку тот спрятался за комодом.
Находясь в этом надежном укрытии, Соловьев быстро переключил автомат на стрельбу отравленными иглами и в один момент порешил того, который портил компьютер. С теми, что играли в прятки с Пономаревым, было потруднее, поскольку они то и дело меняли свое положение в пространстве, и, вдобавок ко всему, Пономарев постоянно маячил в кадре. Но все же Соловьеву удалось справиться и с этим непростым делом, и он принялся за пятого. Но где же пятый?.. Ни пятого, ни Сони, вероятно, взятой им в плен, нигде не было видно!
В следующий миг дверь в комнату, своевременно запертая лысыми, слетела с петель и в помещение ввалились дюжие охранники Ведуна, сердито потрясая ружьями.
– Ребята, вы как нельзя вовремя! – крикнул им Соловьев и, схватив в охапку ослепшего от дыма Пономарева, нырнул вместе с ним в таз.
– Меня чуть кондратий не хватил! – проворчал дед Козьма вместо приветствия выпавшим из зеркала Соловьеву и Пономареву.
– Проблемы, дед, – ответил ему Соловьев тоже вместо приветствия. – Пропала формула Зеркальной Комнаты вместе с девушкой Соней! Это Пономарев, прошу любить и жаловать. А где Дженифер?
– Да она к Ведуну поехала зачем-то. Задачка там что ли какая по алгебре…
– К Ведуну?! Надо немедленно ее перехватить! Там же сейчас инкубаторские!
Старик в страхе широко раскрыл глаза и зажал рот рукой, чтобы сдержать пытающийся вырваться вопль негодования. А Соловьев с ужасом и одновременно с радостным удивлением смотрел в зеркало. Его тело напряглось, а волосы на голове зашевелились. Медленно он снял повязку со своего больного глаза и поморгал им. Сомнений быть не могло. Больной глаз не показывал реальной обстановки, а зато показывал то, чего не мог видеть здоровый.
Соловьев смотрел на то место, куда может перебросить зеркало в данных условиях. В зеркале была отчетливо видна комната Ведуна, если ее разглядывать со стороны таза. Соловьев видел также и Дженифер. Она, склонившись над стариком, оказывала ему первую медицинскую помощь. А телохранители вытаскивали из комнаты трупы инкубаторских. Было видно, насколько они тяжелые, эти трупы.
– Что ты так уставился в зеркало, Соловьев? – спросил Пономарев с подозрением в голосе, дергая друга за рукав куртки.
Внезапно лицо Соловьева изменилось, приобретя решительное выражение со светящейся в глазах ненавистью.
– Ах вы, скоты! – заорал он на зеркало и вскинул автомат. – Пономарев, за мной!
С этими словами он прыгнул прямо в зеркало, с легким хлюпающим звуком пройдя сквозь стекло. Пономареву ничего больше не оставалось, как сигануть за ним. Стекло любезно поглотило и его.
Разбросав упорно вылезающих из зеркальных поверхностей инкубаторских своим могучим протезом, Соловьев расстрелял из автомата все эти поверхности, дабы инкубаторским было неоткуда лезть. Однако, Соловьев оставил в живых таз, просто набросив на него скатерть.
Охранники были мертвы – их головы были отделены от тел очень острым оружием. Дженифер лежала, своим телом прикрыв Ведуна. Ее спина была в крови, рассеченная тем же неведомым клинком.
Пономарев быстро достал из кармана аптечку и склонился над девушкой. Соловьев же с остервенением принялся обыскивать мертвых инкубаторских, в надежде отыскать чудо-меч.
Нашел он его не сразу. Ожидая увидеть достаточно длинный клинок, он несколько раз игнорировал небольшой продолговатый предмет, напоминающий по форме ручку джойстика. Не найдя никакого меча, Соловьев обратил внимание и на эту вещь, взял ее в руки и, рассмотрев с разных сторон, тщательно понюхал. Потом тихо сказал «а, ясно» и, отведя предмет от себя на вытянутой руке, нажал на кнопку. Из той части предмета, где, если бы он был рукоятью ножа, должно начинаться лезвие, выскочил тонкий световой луч и принялся торчать на манер клинка, издавая тихое гудение.
– Ага! – воскликнул Соловьев, поднимая оружие над головой. – Это же самый настоящий световой меч, как в «Звездных Войнах»! Он может пригодиться.
После этого Соловьев повторным нажатием на кнопку убрал луч обратно в рукоятку и спрятал трофей в карман.
Между тем, Пономарев закончил лечение, и страшная рана девушки буквально на глазах заросла свежими тканями под воздействием экспресс-биомассы из аптечки Пономарева. Придя в себя, девушка поздоровалась со всеми присутствующими и принялась, как ни в чем не бывало, помогать восстанавливать умирающего Ведуна. Буквально через полчаса Ведун пришел в себя и заговорил:
– Что же это было, ребята? Неужели опять Инкубатор?
– Да, Ведун, – сказал Соловьев. – Они похитили формулу Зеркальной Комнаты и девушку Соню вместе с ней. И еще они сломали твой компьютер, чтобы мы не смогли вновь распечатать нужную информацию.
– М-да, – сказал Ведун. – Но это не очень страшно. Как твой больной глаз, Соловьев?
– Откуда ты зна… – сказал Соловьев, хватаясь за глаз.
– Плох бы я был Ведун, ежели токма с компухтером соображал! Слушамши сюды! Глаз твой, Соловьев, стамши хитроособенной штуковиной! Он видит теперича зеркальную потусторонность, в смысле, конечную остановку зеркала. И теперь, дабы отыскать Зеркальную Комнату, надо лишь найти для зеркала то положение в пространстве, при котором твой глаз сможет увидеть изображение Зеркальной Комнаты. Тем более, что ты ее уже однажды, эта, видемши.
– Ну да, – не мог не согласиться с Ведуном Соловьев.
– Так что формула теперича даже и не нужна, – завершил свою мысль Ведун.
– Но Соня-то, – робко напомнил Пономарев.
– Какая еще Соня? – встрепенувшись спросила Дженифер.
– М-да, Соня… – задумчиво произнес Ведун.
– Соня? Сейчас отыщем! – заявил Соловьев и скинул скатерть с таза.
В ответ на это действие из таза вылезла черная рука и схватила Соловьева за шиворот. В свою очередь, Соловьев засунул в таз стволы автомата и нажал на курок. Рука немедленно убралась.
– Нет, так дело не пойдет! – сказал Соловьев и вновь прикрыл таз скатертью.
– Есть в доме еще какое-нибудь зеркало? – поинтересовался он у Ведуна.
– Трудно сказать, однакось, – ответил Ведун, почесамши бороду. – Было бы, так они и им бы воспользовались. А раз не воспользовались, так, стало быть, и нету.
Глава 10
– Так-таки и нету! – проскрипел Гной Вендерт и дернул за рычаг.
В один миг его трон и он сам, на троне сидящий, были доставлены в Зеркальную Комнату. Там толпилось уже десятка два его людей, обсуждающих, каким еще таким образом проникнуть в дом проклятого старика, чтобы расправиться с ним и с Соловьевым вместе со всеми его дружками.
– Эй вы, козлодои! – заорал он на подчиненных так, что у тех волосы на теле, если таковые были, должны были встать по стойке «смирно». Но по внешнему виду этих тупых бритоголовых существ трудно было об этом судить.
– Козлодои вы! Козлодои и есть! – продолжал развивать свою мысль черный правитель Зазеркалья. – Пока эти придурки свободное зеркало ищут, воспользуйтесь Лифтом, черт бы вас подрал! Да возьмите с собой реактивные ранцы, чтобы быстрее преодолеть расстояние от тамошнего Лифта до них, мать их!
Лысые стали, суетясь, разбегаться по щелям.
– А ты, Васунчокс, притормози! – рявкнул Гной Вендерт и один из разбегающихся замер на месте, запустив уже ногу в одно из зеркал.
– Поди-ка сюда, любезный, – сказал ему Гной ласково. – Вот так. И слушай. Сядешь сейчас в машину времени, вот тебе допуск, и отправишься в Архангельск, в 1979-й год. Что? Отправишься как миленький! Найдешь некого мальчика по фамилии Соловьев и под каким-нибудь предлогом убьешь его. Вот фото. Все ясно?
– Так точно, Ваше Гнойство!
– Хорошо. Так ступай, терминатор, и сделай это.
Васунчокс убежал выполнять приказание, а Гной Вендерт покрутил ручку настройки на своем троне и дернул за рычаг. Чудодейственная сила мгновенно перенесла его в камеру, где томилась Соня. Раздетая донага, она была прикована цепями к холодной, сырой и каменной стене камеры.
– Ну? Как у нас делишки? – проскрипел Вендерт, подъехав на троне вплотную к девушке и приподняв ее голову за подбородок длинным пальцем, облаченным в черную перчатку.
Девушка не отреагировала. Глаза ее были закрыты.
– Молчишь? Ну молчи, молчи. Скоро твой друг Пономарев прийдет за тобой и мне доставит большое удовольствие снять скальпы с вас обоих. Хэ-хэ-хэ! Если, конечно, успеет, ибо мои люди уже на пути к логову, где он тщетно пытается найти к тебе дорожку.
– Я думаю, не тщетно, – сказала вдруг Соня и медленно раскрыла глаза.
Глаза были большие и серые. Навернувшиеся слезинки заставили их блестеть, как два маленьких зеркала.
Гною стало нехорошо. Он посмотрел в эти глаза и увидел в них стволы. Шесть стволов. По три в каждом зрачке.
– Вот оно значит как… – проскрипел Гной Вендерт, не отрывая взгляда от этих стволов. – Ну-ну…
Его рука быстро схватилась за рычаг, и шесть разрывных пуль прошили насквозь то место, где только что восседал Вендерт.
Соня вздрогнула, судорожно моргнув, и в помещении возникли три фигуры. Это были Соловьев, Пономарев и Дженифер. Блеск Сониных глаз помог им спасти ей жизнь и проникнуть в Инкубатор. Пономарев быстро освободил любимую от оков и заключил в объятия.
– Все, вроде бы, хорошо, – сказал Соловьев. – Но где здесь выход и куда подевался этот тип?
– Ну, вот вы и попались! – раздался вдруг громоподобный голос Гноя Вендерта откуда-то из потолка. – Вы в каменном мешке, друзья! А каменный мешок в Инкубаторе! А Инкубатор… Хэ-хэ-хэ! Да что там рассуждать! Ты, Соловьев, перестанешь существовать через несколько минут! Мой слуга отправился в твое прошлое, чтобы найти тебя, еще маленького мальчика, и уничтожить! Хэ-хэ-хэ! Так что тебя, можно сказать, уже и нету!
Соловьев на мгновение наморщил лоб.
– Это, конечно, неприятно слышать, – сказал он, заметно погрустнев. – Но, тем не менее, в этом случае у нас осталось совсем мало времени! Ну-ка, ребятки, пригнитесь!
Он быстрым движением переключил автомат на гранаты и направил его на стену. Граната врезалась в каменную кладку, и в стороны полетели опасные кусочки щебня. В стене образовалось круглое отверстие, через которое можно было пролезть.
– Ну вот, а ты говоришь «мешок»! Ребята, за мной!
Гной Вендерт спустился сверху сквозь потолок в опустевшую камеру и сказал печально:
– Провел меня Соловьев… Ну, да ладно. Пора, стало быть, за дело браться. Где мой меч?
…Друзья некоторое время бежали мрачными пустынными коридорами Инкубатора. Как ни странно, всюду царила мертвая тишина, что было так не похоже на гнездо вражеской армии.
– Где же у них тут все? – спросил Пономарев у Соловьева на бегу, одной рукой придерживая ослабевшую Соню, а в другой держа наготове автомат.
– Мне это тоже не нравится, – ответил ему Соловьев.
– Смотрите, там окно! – воскликнула вдруг Дженифер.
– Где?
В дальнем конце одного из коридоров, мимо которого они только что пробежали, действительно мелькнул лучик дневного света, непривычный в столь скудно освещенном газовыми факелами каменном лабиринте. Вернувшись и пробежав несколько метров, они оказались у небольшого прямоугольного отверстия в стене.
Соловьев просунул в отверстие свою голову и увидел город Архангельск с высоты птичьего полета. Инкубатор медленно двигался по воздуху и цель его полета лежала перед Соловьевым, как на ладони.
Это был Дом Культуры. Вокруг него, а также на крыше, суетились люди, устанавливая пушки и автоматы. Была отчетливо видна длинная худая фигура лейтенанта Герасимова, который бегал от орудия к орудию, отдавая какие-то распоряжения.
– Глупец! – сказал Соловьев сам себе, имея в виду лейтенанта.
– Что? – не расслышал Пономарев.
– Нужно какое-нибудь зеркало! И немедленно! – сказал Соловьев, вынув голову обратно.
– Ах да! – воскликнула Дженифер. – Вот, пожалуйста!
Она вынула из-под свитера уже знакомое Соловьеву зеркало.
– Здорово! – сказал Соловьев и, приняв зеркало из рук девушки, сдернул повязку с глаза.
– А теперь, – сказал он вдобавок, – а теперь поищем-ка Зеркальную Комнату.
С этими словами он принялся бегать по коридору, внимательно всматриваясь в отражающую поверхность.
– Вот она! – радостно сообщил Соловьев минут через семь лихорадочных манипуляций с зеркалом. – Я ее вижу! Залезайте задом вперед! Ты, Пономарев, лезь первым и стреляй в бритоголовых, если они там будут.
Когда вся команда залезла в зеркало, Соловьев собрался сделать это и сам, но, как только он ложил зеркало на пол, чтобы усесться на него, изображение в нем менялось, показывая какую-то живописную пустыню. Пропуская своих друзей в зеркало, он все время держал его на вытянутых руках в метре от пола, чтобы была видна Зеркальная Комната. А кто подержит зеркало ему?
– Вам помочь? – услышал он чей-то голос у себя за спиной.
– Будьте любезны! – обрадовался Соловьев, оборачиваясь.
Через полмгновения он почувствовал, что летит. Затем последовало болезненное падение. Морщась от боли, Соловьев поднял автомат, висевший за спиной, и прицелился в обидчика.
Это был высокий мужчина, одетый в длинный серый плащ с капюшоном. Лицо его было практически скрыто. В одной руке незнакомец держал хорошую длинную плеть, а в другой тоже хороший и тоже длинный меч, поблескивающий в свете факелов полированной поверхностью.
– Еще помочь? – язвительно поинтересовался мужчина.
Соловьев вспомнил, что слышал этот голос, стоя на крыше Дома Культуры, и в каменном мешке менее чем полчаса тому назад. И еще он вспомнил забытое было обещание своей неминуемой гибели. Это подстегнуло его к более оперативным действиям.
– А пошел ты!.. – ответил он навязчивому господину и нажал на курок.
Однако высокий господин, он же Гной Вендерт, умудрился отскочить в сторону и смертоносные снаряды пролетели мимо цели. Позади Гноя громко бабахнуло, что-то обвалилось и в стене образовалось большое отверстие, ведущее на свежий воздух.
– Не порти мне Инкубатор! – рассердился Гной Вендерт и щелкнул плетью.
Соловьев даже не почувствовал, как автомат покинул его цепкие руки и оказался валяющимся в дальнем углу. В воздухе мелькнул меч и Соловьев отчаянным движением откатился в сторону. Лезвие звонко ударилось об каменный пол, распоров Соловьеву куртку. Он вспомнил про световой меч, вытащил его из кармана и попытался встать. Но ловкая плеть обвилась вокруг его запястья и сильно дернула. Выронив трофейное оружие, Соловьев потерял равновесие, запнулся и провалился в какой-то люк, видимо, заранее открытый подлым Гноем.
Упав на твердый пол, Соловьев не успел обратить внимание на то, как здесь темно, поскольку некий тяжелый и жесткий предмет упал на его голову и он на некоторое время потерял сознание.
– Посиди-ка здесь, герой, а я займусь твоими дружками! – проскрипел сверху Гной Вендерт, но, увидев, что Соловьев лежит без движения и никак не реагирует на его слова, махнул на него рукой и захлопнул крышку люка.
Соловьев остался в кромешной темноте. Если не считать слабого источника света. Свет струился в пыльном воздухе, исходя из того самого предмета, ударившего Соловьева по голове во время падения. Это было зеркало, оброненное Соловьевым в поединке с Гноем. Неожиданно из круглого зеркального диска показалась голова Пономарева, прекратив доступ света.
– Похоже, его и здесь нет, – сказал его печальный голос. – Здесь абсолютно темно и тихо. Куда же он запропастился?
Но внезапно Пономарев затих, вслушиваясь. Его тонкий слуховой аппарат уловил едва слышное тиканье часов «Ролекс». Часы тикали неровно, со сбоями. Это Соловьев в прошлом году заменил в них лопнувшую пружину резинкой от трусов.
Сомнений быть не могло – Соловьев где-то рядом!
– Ну и стукнуло меня! – пробормотал Соловьев, потирая шишку на голове. – А, кстати, как я сюда попал-то?
Он сидел посреди Зеркальной Комнаты. Рядом находились Пономарев и обе девушки, а также сотни тысяч и даже, наверное, миллионы больших и малых, круглых и квадратных, а также прочих форм зеркал. Правда, они выглядели не так, как их обычные собратья. Помимо естественного отражения, они показывали также и ту местность, с которой связаны своей таинственной силой. Создавалось впечатление, словно ты попал в большой заграничный магазин, торгующий телевизорами, каждый из которых был настроен на отдельную программу.
– Неважно, как, – ответил он сам себе, оценив обстановку. – Вы нашли зеркало с Инкубатором?
Пономарев пожал плечами.
– Вроде все исползали – ну нет его и все тут!
Соловьев почесал затылок. Он хотел что-то сказать, но не успел. Внезапно откуда-то из зеркал возникли бритоголовые мужики, окружив друзей плотным кольцом. В руках у них шипели световые мечи. Из зеркального же пола поднялась высокая серая фигура с плетью и мечом, возвысившись надо всеми подобно одинокой скале.
– Соловьев?! – удивился Гной Вендерт. – Как ты здесь очутился? Я думал, что надежно упрятал тебя! Ну ничего. Зато сразу всех накрыли – это здорово. Сейчас я дам вам возможность полюбоваться, как погибнет последний оплот вашего глупого сопротивления и город будет мой!
Пономарев вскинул автомат, но чья-то рука, внезапно вынырнув из зеркала, рядом с которым он стоял, выхватила у него оружие и так же быстро скрылась.
Гной Вендерт, не обратив на этот инцидент особого внимания, щелкнул плетью, и на зеркальной стене стали происходить какие-то шевеления. Одно из зеркал, которого вроде бы и не было вовсе, стало разрастаться, тесня соседние зеркала, пока не выросло в большой экран метра в полтора по диагонали. На этом экране был отчетливо виден Инкубатор, запечатленный откуда-то сверху. Он нависал своей серокаменной громадой над жалким Домом Культуры, практически скрытым под его гигантской тенью.
Потом из стен Инкубатора начали выползать некие отростки, на концах которых были ясно видны какие-то крупнокалиберные орудия. По одному их виду можно было предположить, что для уничтожения всего Дома будет достаточно вряд ли более одного-двух выстрелов.
Надо было что-то делать!
– Пономарев! Ситуация 1-25, вариант «Б»! – крикнул Соловьев и ударом ноги сбил одного из бритоголовых на пол. Падая, тот провалился в какое-то зеркало и исчез.
Тем временем Пономарев разбросал в стороны еще несколько человек, сняв пиджак и скрутив его жгутом. Используя его как петлю, он цеплял врагов за выступающие части тела и ловко бросал в какое-нибудь из зеркал.
Очень сложно было уворачиваться от световых мечей, мелькающих перед самым носом. На руку было то, что неприятели, толпясь, боялись поранить страшным оружием друг друга и поэтому двигались крайне неловко.
Соловьев работал всеми протезами на полную мощность, повергая неприятелей, которые падали замертво под его могучими ударами. Число бритоголовых стало заметно уменьшаться. Тогда Гной Вендерт вновь шелкнул плетью, и Пономарев, а также обе девушки, сидевшие в страхе на полу, прижавшись друг к дружке, провалились в неизвестность. Только Соловьев остался стоять, как ни в чем не бывало.
Он осмотрелся и увидел, что в Зеркальной Комнате уже никого нет кроме него и Гноя Вендерта.
Гной широко улыбался. Кроме его лошадиных зубов из-под капюшона виднелся еще и кончик длинного носа.
– Я недооценивал твои руки и ноги, молодой человек! – похвалил он Соловьева. – Но ничего. Твои друзья уже где-то далеко-далеко, и ты вряд ли сможешь им помочь. Равно как и своему городу!
Рука Гноя Вендерта поднялась, а плеть взметнулась для щелчка, чтобы заставить пушки Инкубатора открыть огонь.
– Нифига! – крикнул Соловьев и молнией метнул нож, который всегда носил в сапоге.
Острый клинок, пущенный биопротезом со скоростью артиллерийского снаряда, отсек Гною Вендерту кисть руки, державшую плеть.
– Ах ты, черт! – только и сказал Гной, морщась от боли.
А Соловьев был уже рядом. Он нанес Вендерту целую серию сокрушительных ударов, сваливших бы не одного быка. Но Гной лишь слегка пошатнулся и небрежным движением здоровой руки стукнул Соловьева рукоятью меча и тот отлетел в сторону. Пока Соловьев поднимался на ноги, Гной Вендерт облизал свою культю, из которой капала зеленоватая жидкость, и рана тут же заросла и покрылась пальцами.
Когда Соловьев приблизился вновь, Гной обругал его по матери и ловко отрубил ему протез руки. Соловьев скорчился от боли и стал оседать на пол от сильного головокружения. Кованая подошва сапога Гноя Вендерта ударила его в лицо и Соловьев упал на спину.
Что-то больно уперлось ему в поясницу.
– Ну что, герой, – обратился к нему Вендерт. – Допрыгался?
И в воздухе вновь мелькнул блестящий клинок, нацеленный в голову.
Соловьев дернул головой в сторону и меч опустился рядом, наполовину погрузившись в одно из зеркал. Соловьев почувствовал, что его ухо лишилось весьма внушительной своей части.
Пока Гной вытаскивал завязший в зеркале меч, Соловьев отполз в сторону, на ходу щупая себя сзади – что же там уперлось ему в поясницу столь больно? Надо устранить. Ага, вот оно!..
