Роится танец слов.
И автору не угадать,
Что вырастет из них.
Он чувствует чего-то там,
Вплетает это в звук,
Ему-то это хорошо,
А каково читать?!
Совет мой прост,
Как та мораль:
Игнор, расфренд
И бан.
«Мы живы и после потопа…»
Мы живы и после потопа,
Бухи и наги, как Ной,
Это нас дождалась Пенелопа.
Входи, только ноги омой.
Здесь воздух души,
Им и дыши,
Сияя босой головой.
«Пока в судьбу мир не свернулся…»
Пока в судьбу мир не свернулся,
Пока дышу и «а» и «о»,
И бьется аритмия пульса —
Есть тот, кто знает: «Повезло».
Удачи полные штаны —
Смеялись, пили, танцевали,
Смотрели, забывая, сны.
Ах, трали-вали, трали Вали..
ПОЙМИ-КА СКЛАДКИ НА КОРЕ
А выжив оттуда, откуда не знаю,
Ах нет, там не плохо, не знаю и хорошо ль,
Стараюсь понять простыми словами,
Что ж это, всё-таки, такое?
Наверняка тем, кто ест грибы и курит кальяны,
Это желанье известно, а не один только кайф.
А лучше всех это чувство знают
Закрытые в сумасшедших домах.
Не все же они косят от долгов и армии,
Есть же боги, наполеоны, гиганты —
Я встречал на улицах и тех и других и дружил.
И у них тоже у каждого свой мир.
А клубятся тела неотмаянных мною душ,
Словно Гаргантюа у Гюстава Доре,
Или Лотрековый Мулен Руж,
Или складки и линии у дерева на коре.
«Ещё один пазл сошелся…»
Ещё один пазл сошелся.
Ещё один друг – стукач.
Не гаснет от этого Солнце,
В горле не рвётся плач.
Привычка принять всё нормальным
Погодным, таким как есть,
Может быть и печальна,
А есть.
Мне бередит и бродит —
Зачем мне опять урок?
Чего-то в моей природе
Такое находит рок.
Господи! Как занудно-
Тоскливы эти пасьянсы.
Вечно, среди многолюдья,
Вышагиваю стансы.
ПАВЛОВУ АЛЕКСАНДРУ, ПРОЩАНИЕ
я не верю в вечность тела
я не верил в вечность тела
я не буду в это верить
это вовсе ни к чему
есть бессмертия сценарий
его надо наработать
это память
но не обо
мне
обычном человеке
это вижу чую слышу
что ещё потом узнаю
я совсем не тороплюсь
это память
моя память