Безмолвие цвета Green

Звали нынешнюю любовь профессора Аня. Но это для внешнего мира. Ее настоящее имя было Айникки, что означало «единственная». Корнями и она, и ее имя были из Северной Карелии.

Интересная. Немного на анимешку[19 - Здесь: особое изображение людей в японской анимации.] похожа. Красавица. Изучала Айни биологию и про себя говорила так: – Мой фенотип[20 - Совокупность характеристик организма, вызываемых генетикой, факторами внешней среды и мутациями.] – «лаппоид»[21 - Монголоид Северной Европы с небольшим европеоидным влиянием].

Что это все означает, мало кого интересовало, но звучало загадочно. Страшно была образованная. Она же и придумала имя «Стэн». Степану понравилось. Было ей, кстати, лет тридцать. Почти как Геннадию. А на вид и того меньше.

А вторым увлечением Стэна была работа. Ну это-то обычное для нас дело. У некоторых как раз офис давно на первом месте. Хоть и утверждаем обратное. Но будем справедливы: часто ли ежедневный труд – наше увлечение?

Степан Валерьевич был фитопсихологом. А в ряде случаев и флоропсихиатром. Многие понимали это определение, как науку о влиянии растений на человеческую психику. И лишь некоторые спрашивали: – Психология растений? А так бывает?

Впрочем, знания Степана Валерьевича как раз и касались грани этих двух определений. Именно взаимное влияние зеленого и человеческого мира друг на друга и стали со временем основной его специальностью.

В течение короткого времени мог он сделать благодаря своей профессиональной эрудиции такие неожиданные выводы или прогнозы, что Гена только диву давался. Так уж точно все сбывалось или с неожиданной стороны поворачивалось от этих научных экзерсисов.

Например, как-то раз Степан, в тот момент «гонявший» в мастерской Геннадия чаи, посоветовал ювелиру не принимать в работу мужское кольцо-печатку от степенной дамы самой благообразной наружности.

Пришедшая женщина держала в руках четыре бордовые розы и говорила, что «мол это любимое кольцо ее покойного супруга». И прямо сейчас она едет на кладбище, чтобы помянуть усопшего.

Вдова просила вставить копию камня вместо довольно крупного продолговатого бриллианта. Денег, мол не хватает, а кольцо на память о муже хотела оставить. Так что вы уж сделайте один в один, сможете? Чтобы покойный остался довольным.

Вот только откуда Стэн узнал, что кольцо ворованное? А женщина – лишь работница клининговой компании, которая случайно раздобыла код от домашнего сейфа в каком-то коттедже, выкрала кольцо и хотела его подменить. Глупый, конечно, план. И относительно мелкий куш. Но ведь принес бы конторе неприятности.

Откуда Степан Валерьевич мог понять, что через пару дней и женщину, и кольцо будут искать довольно неприятные и убедительные люди в коротко стриженными затылками? Но он и их сумел переубедить и вовремя выпроводить восвояси.

Тогда Степан Валерьевич говорил, что увидел все это в розах. Навыки на грани мистики. Но очень полезные. Особенно в неординарных случаях. Вот почему Гена, немного растерявшийся от необходимости «соблазнения под заказ и, одновременно, без измен», и решился посвятить необычного профессора в свое действительно сложное дело…

Глава 3. "Вопросы врачевания"

Сделал государь шаг в сторону и запнулся обо что-то. Да и не то чтобы споткнулся – просто шаркнул ногой. И толкнул обувкой сафьяновой этакую нелепицу. Покатилась она по полу и будто искоркой зеленой полыхнула.

Хоть мгновеньем ранее и утащили прочь строптивицу-зеленоглазку, а та словно напоминание о себе специально оставила. Пригляделся царь, что ж там под кроватью: – Митька, подай-ка вона ту закорючку…

Взял в руки и даже чуть оторопел. Оброненная прежней гостьей в неравной борьбе серебряная сережка была с точно с таким же камешком-изумрудом. Что и преданный Эйлоф царю прежде преподносил.

Живо государь сей момент представил – заставлять себя не пришлось. Без всякого приглашения в памяти беседа давнишняя всплыла…

– Ох, Джованни, ну и готов же ты сочинять. Только сильно не завирайся. Сам знаешь, что не один ты про это ведаешь. Еще и от поляков известия есть о тех далеких землях.

Словом, удивишь – награжу, а расстроишь – ужо не обессуживайся, – произнесенная мимоходом насмешка была, как обычно, не шуточной, а царской. Которая наравне с наградой означала и слишком большие беды для рассказчика.

Впрочем, обращался царь со своим личным доктором – голландцем Эйлофом, которого называл на искаженный латинский манер Джо?ванни, все более ласково. Даже голоса старался не повышать.

А как иначе? Был ведь тот хранителем наиболее важного. Не только государева здоровия, но и, даже, самого царского живота[22 - Жизни (перевод со старорусского).].

А порой и развлекал он царя разговорами, на темы от правления далекими. Хотя всякая тема для уха царского – к заботе о благополучии земли отеческой. Любое знание можно применить с пользой для государства. И чем больше властитель ведает, тем, обычно, его холопам спокойнее. Хотя и не всегда.

Словом, слушал Венценосный внимательно, а рассказчик был последователен и выразителен:

– Господарь, как можно. Только правду расскажу. Папа нынешнего короля гишпанского Филиппа II – Карл V Габсбург вручил как-то своим подданным королевское благословение на завоевание земель Нового Света.

Много там уделов было захвачено, да только столько же еще оставалось. Вот мой дед в сем походе и поучаствовал. Тянуло его на пути дальние. Вот и я, Batushka Tzar, как видишь, тоже этому последовал. Только дорога моя была в другую сторону. На русскую землю.

– Ну про тебя я все знаю, – государь был нетерпелив: – Хотя, постой! Никогда ты не говорил про своего деда. Почему? Расскажи-ка ты мне про новые земли. Толком ли поведал твой предок про свое путешествие?

– Говорил во всех подробностях, господарь. Плыли они к неизведанным землям долго. А как достигли их, то было им большое удивление. Но чтоб туда добраться, преодолели эти люди беды великие.

Бури испытывали их одна за одной. Корабли их немалые казались блохами, прыгающими по поверхности превеликого моря-океяна. Наконец показалась Земля…

В этот момент думал о чем-то царь. Может о морских пучинах? Или напротив, о тех землях, из-за которых такие испытания иметь необходимо. Поднял глаза на рассказчика. Спросил, наконец:

– А что правда ли, что живут на море сирены, похожие на баб земных, но с рыбьим хвостом? Которые и приводят своими песнями и плясками корабли на камни подводные? Или адовы чудовища, что из больших ноздрей сбивают водяными потоками мачты у кораблей?

– Не могу утверждать, dominus[23 - Государь, владелец (перевод с латинского).]. Не принято морякам говорить о бедах, если только не для бахвальства перед бабами. Или за чаркой эля.

Да только дед мой с определенных лет совсем пить перестал. И где-то его рассказ про сам морской поход затерялся. Однако, видимо, трудно пришлось, если он домой без руки заявился.

– Ну ладно, удивляй далее про земли, коли про морские пучины от деда не уразумел. – казалось, что царь разочарован отсутствием такой важной части повествования:

– А верно ли, что жили там люди дикие, а король Гишпанский их в свою веру обратил? Были у них государства и свои правители?

– Все так. Люди, которых никто до того не видывал, ярости заметной. Великаны и карлы.

Вряд ли помазанника убедили слова про злость местных воинов: – Ну, знать, не настолько яростны были, что гишпанцам подчинились. Впрочем, не впервой так происходит.

А девицы тамошние? Хоть про баб-то земных твой дед говорил, коли про морских дев умолчал. Они каковы?

Эйлоф отвечал, совсем не задумываясь. Чувствовалось, что его уважаемый предок постарался передать внуку самые важные для юноши знания:

– Красивы, только часто косоглазы. Иной раз родители специально бусинку на нитке к челке на лбу с детства привязывают, чтобы глаз косил. Такой уж вкус.

– Вот дурни. Зачем же так девок скривлять? Экие нравы необычайные. Хотя порой и наши столько на себя понавесят, что лучше бы одну бусинку. И что, говорят, почти нагие ходят?

– Да, господарь, правильно ты заметил – нравы у них совсем иные. А хочешь, dominus, сказку из тех мест?

Есть там священный колодец, в котором проживает Бог Дождя. Так утверждают колдуны тамошние. Так именно туда бросали все золото, что отбирали они у завоеванных племен или выторговывали у купцов тамошних.

Потому что сами эти воины-победители не знали для чего оно им иначе нужно. Так мой дед и не нашел там золота – все немногое, что есть, так и осталось на дне колодца. Не достать. Но были у них другие драгоценности.

– И что же за богатства они себе напридумали? – властитель явно заинтересовался этой темой.

– Где-то в далеком и густом лесу, а где именно дед не признался, есть еще один колодец природный. Говорят, живет там не водяной, а их лесной Бог.

И правда, воды там совсем немного, но все-таки полон он до краев. Предок мой так и не сказал мне, как его найти. Но осталось от него… Вот! – Джованни открыл широкую ладонь.

В самой ее середине лежал гладкий зеленый камешек причудливой формы. Напоминающий крупное зернышко неизвестного растения. Пододвинул руку к царю:

– Вот чем полон тот колодец, господарь! От самого дна и до поверхности заполнен он вот такими смарагдами.

А еще я знаю, что меняет камень сей цвет при сглазе и лжи. Знания про свойства камней мне дед привил. И их колдовские свойства он у колдунов тамошних познал. И тайны нумерологии, в которых и я теперь мастер.