Все демоны ада. Книга вторая. Фарьяз

***

Солнце медленно двигалось по небосклону. Оранжевое солнце по бледно- зеленому небосклону. А под ними огромный, словно бы ком, разноцветной растительности потихоньку расползался во все стороны сразу, неспешно захватывая все большие территории многокрасочного леса. Лес вдруг сменился розовой пустыней под небом, состоящим из абсолютной пустоты. Посреди пустыни вырос полузаброшенный город, пустыня вокруг него сменилась лесотундрой. Затем город превратился в исполинские горы, лесотундра – в снега и ледники.

Ландшафты плыли, постоянно изменяясь и накладываясь друг на друга. Вихрились тени, крутились цвета и краски. В безумных смерчах проскальзывали лица: четкие и расплывчатые, близкие и малознакомые, ясные и мрачные, старые и молодые. Лица уносились вдаль и приближались вплотную. Некоторые шевелили губами, но не доносилось ни звука. Бег теней все усиливался. Пространство искривлялось и заворачивалось спиралью. Смутные картины волнообразно колыхались и передергивались мелкой рябью. Порядок сменялся хаосом, хаос – порядком.

Безумие перспективы и спектра отступило. Снова появились ландшафты миров бесконечной вселенной, на этот раз выдернутые из самых глубин памяти. Миры и живые существа, их населяющие.

Пустынные области, пронзаемые жестокими ветрами; перенаселенные города, жутко заросшие джунгли, горы и равнины, реки и моря. Отрывки чьих-то действий, снов, жизней. А загадочная субстанция под названием «Память» продолжала свой путь вспять. Темные подземелья и мрачные холодные фигуры в черном. Подземные дворцы и трудолюбивые бородатые гномы. Замки, башни, небо, звезды. Оружие, боль, кровь, страх и смерть. Полет воспоминаний.

Появляются новые чувства. Можно слышать цвета, обонять звуки, видеть вкус. Проносящиеся мимо миры становятся все более серыми. Но серыми не цветом. А за некоей чертой начинается Ад. Плотные стены Багрового Огня и величественные песни всеприсущего пламени. И рождается в нем удивительный клинок – плод силы и разума, магии и металла. Клыки черноты торчат из мрака. Плотные воздушные массивы искрят сотнями молний. Кошмарные тени, безумие и ужас. Память захлестывает в кокон. Ей дальше не пробиться.

Течение времени становится ощутимым. Его воды, содержащие Всё, плавно покачивают и несут, несут, несут…

Но даже река Времени не является идеальной.

Тихие заводи, быстрые течения, а главное – воронки. И вот одна из них. Туман прошлого-настоящего-будущего царит там, куда выходит ее горло. Это область пространства между вчера-сегодня-завтра. Но будущее сейчас закрыто. Зато прошлое – прямой тоннель.

Трещит ткань мироздания – Зло явилось из соседней Вселенной. Кем-то создан мост, и демоны получили доступ к беззащитным мирам. Бушует Война Миров. Багровое пламя пожирает даже камень. Бешеные воды стирают с земли целые города. Ураганы сметают все живое. Недра Земли разверзаются и поглощают все, словно ненасытные пасти. Чернота пожирает свет, а ужас – разум. Многие миры потом тысячелетиями не могут зарастить раны Земли, возродить оплавленные области, разжечь искру жизни среди пепла, смерти и безумия.

Зло изгнано, но Зло осталось. По дорогам Миров могучей поступью стальных легионов движутся неисчислимые непобедимые полки того, кого позже назовут Повелителем битв. Полыхают пожары, гибнут разумные существа различных рас. Пламя отражается в глазах демона, и он смеется.

Скачут всадники в алых плащах, в ярко-бордовых шлемах. Оружие их ужасно. И длится война две сотни лет.

Лучшими умами создается удивительный и всемогущий артефакт, призванный служить на благо, но пытаются им завладеть честолюбцы, чтобы добиться власти путем насилия, угроз и порабощения. И повергается высокоцивилизованный мир в пучину анархии. Теперь вместо развитой цивилизации – руины…

А в одной очень мирной и тихой стране веками вызревало зерно мрака. Веками поддерживалась искра пламени Преисподней. И спустя столетия зерно дало ростки, а искра должна была зажечь Вселенский пожар. Непосредственную опасность удалось остановить, но, к сожалению, не ликвидировать…

Время вернулось в свое исконное русло. Снова пошла цепь воспоминаний – мутных образов. Снова пролетели картины миров, снова взвихрились тени, ослепительно блеснула бесконечность. Промелькнула, ни с того ни с сего, черная ткань пространственно-временного континуума, пронизанная тончайшей золотой нитью. Вновь нахлынули невероятные чувства: слышимое отвращение, осязаемая ненависть, горький вкус страха, резкий запах отчаяния и видимая боль. Затем эти чувства исчезли. Осталась только боль…

Сначала казалось, что боль повсюду – давит со всех сторон и заполняет все сущее. Но потом боль локализовалась, огненным диском “ перерезая “ шею. А кроме этой шеи и ее боли, вроде бы ничего больше и не было. Затем вдруг откуда-то появились легкие, словно засыпанные песком, трахеи и горло. Через горло попытался прорваться воздух. Продавив удушливую перегородку, живительный газ проник в легкие. Послышался сухой натужный кашель. Освежающая кровь ринулась к мозгу. В висках застучали молоточки. Стали появляться кое-какие мысли – сначала неразборчивые, потом простенькие и элементарные. Шевельнулись пальцы, почувствовав под собой шершавую поверхность. Тэлмер (он теперь точно знал, кто он такой) медленно приходил в себя.

Первым делом он прислушался к обстановке, а лишь после этого обратил внимание на себя: руки, ноги, другие части тела ощущались без дискомфорта, боль в шее проходила. Он решился открыть глаза, а затем привстать и осмотреться. Первое впечатление было не особо обнадеживающим – во-первых, была ночь (или поздний вечер), а во-вторых, при слабом свете желтой луны и звезд становилось понятно, что Тэлмера забросило в город (может даже, мегаполис), принадлежащий цивилизации, стоявшей на пути технологического развития. На это указывал асфальт с люком канализации неподалеку, высоченные дома по несколько десятков этажей, и огоньки, движущиеся и неподвижные, проникающие, видимо, с крупной улицы или проспекта в этот узенький переулочек. Рядом послышался шорох – из баков с мусором, стоящих у стены, расписанной непонятными кривыми буквами и разрисованной абстрактными картинками, выскочила тощая кошка и умчалась в темноту.

Тэлмер осмотрел себя – на нем была все та же одежда, в которой он шел на казнь: рубашка с отрезанным палачом воротником, брюки, сапоги. Все это было потрепано и выглядело не лучше тех лохмотьев, что торчали из мусорных баков. В карманах, естественно, ничего не было; слава богу, что хоть цепи остались в Оште. Юноша осмотрелся еще раз, на этот раз с помощью «зрения-извне». Ничего. Никакого намека хотя бы на близость силовой линии. А чтобы ее найти, а затем найти и средоточие, требовалась адаптация к данному миру, для чего необходимо было хотя бы знать язык. У Тэлмера было подходящее заклинание, но для него требовался реципиент. Не выходить же на улицу в этих обносках и ловить ни в чем неповинных граждан! Значит, следовало некоторое время вести жизнь крысы – скрываясь и изучая местный язык и обычаи. А там и одежонкой можно будет разжиться.

Раздумья Тэлмера прервал скрип – в темной глубине переулка отворилась железная дверь, и из нее вывалилась компания возбужденных юнцов. Удирать или прятаться было некуда, и Тэлмер, вздохнув, решил начать изучение здешнего образа жизни с этих молодых людей. Он только отступил поближе к мусорным бакам. Может, они и не обратят внимания на оборванного и грязного бродягу?

«А молодежная мода здесь оригинальная», – мелькнуло в голове у Тэлмера, когда он разглядывал приближавшихся ребят. Все пятеро были одеты в черную кожу – куртки размера на три больше, чем надо; обтягивающие штаны, высокие ботинки на твердой подошве. Фасон одежды у всех был разный, но зато все одинаково обильно были увешаны металлическими побрякушками: заклепками, цепями, медальонами, пряжками, кольцами, подвесками, сережками. А вот прически различались – стриженные ежиком, полностью бритые, с гребнем вдоль черепа и волосами до плеч. Парни громко переговаривались между собой, прихлебывая что-то из передаваемой друг другу бутылки. Некоторые курили белые палочки, от которых пахло табаком и еще чем-то горько-сладким.

Они уже проходили мимо, когда один повернулся, чтобы выбросить бутылку. Заметив стоящую рядом с мусором потрепанную фигуру, он воскликнул что-то удивленно-пренебрежительным тоном. На звук его голоса обернулись дружки и тоже заметили Тэлмера. Посыпались замечания по поводу увиденного – судя по интонации – насмешливого и оскорбительного характера – ребята, развлекаясь, как бы обменивались впечатлениями. Тэлмер давно уже ввел в действие заклинание познания языка, в суть которого входило нечто вроде телепатии и расторможения областей мозга, способных к аналоговому и ассоциативному мышлению. Пока информации было мало, хотя Тэлмер черпал ее не только из слов, но также из жестов, мимики и интонаций.

А ребята, разогретые вином и табаком (а может, и чем-нибудь покрепче), распалялись все больше и больше. Их явно раздражала невозмутимость оборванца, который был не старше их и не выглядел особо крутым. Впрочем, они уже были в таком состоянии, когда самоуверенность взлетает выше крыши, и все нипочем. Теперь их реплики направлялись непосредственно на Тэлмера. Язык был все еще непонятен, но смысл угадывался ясно – ребята перешли уже от безобидных «приколов» к явным «наездам». Но «оборванец» оставался абсолютно спокойным, не реагируя даже на особо забористые выражения.

Вскоре огонь угас – ребята теряли интерес к бессловесной потрепанной фигуре. Четверо уже отвернулись от Тэлмера, посчитав его либо круглым идиотом, либо накачавшимся по самые уши наркотиками (это Тэлмер уже смог разобрать), и, так как взять с него было нечего, собирались продолжить увеселительную прогулку. Но пятый, то ли сильнее всех поддатый, то ли самый неуравновешенный, сделал ошибку. Окончательно выведенный из себя, он подошел к юноше и грубо толкнул его рукой в грудь, сопроводив свои действия ругательством. Тэлмер чисто рефлективно перехватил его руку и, подняв над собой, вывернул ладонью вниз. Парень в кожаном выгнулся и вытянулся в струнку, танцуя на носках и шипя сквозь зубы от боли.

Его дружки кинулись на помощь. Первых двух Тэлмер сбил двойным боковым ударом левой ноги. В третьего он швырнул парня, пытавшегося его толкнуть – они оба рухнули на асфальт. Пятый, успевший сориентироваться в ситуации, подскочил к Тэлмеру уже в боевой стойке и взмахнул правой ногой. Тэлмер отпрянул, и носок тяжелого ботинка просвистел перед его глазами. Парень продолжал комбинацию ударом, который вполне можно было предугадать – левой ногой назад с разворота. Не успела его нога рвануться к цели, как ребро ладони Тэлмера врезалось ему в ключицу. Парень ткнулся носом в стенку бака и сполз на землю. Остальные уже поднимались. Да, ребята явно употребляли сегодня не только вино и табак. Получив отпор, они и не собирались отступать. У двух из них в руках появились ножи с выскакивающими лезвиями, третий снял с себя ржавую цепь и намотал на руку, четвертый вооружился короткой дубинкой, и не нашлось среди них ни одного рассудительного, кто почуял бы смертельную опасность в оборванце, который и при виде холодного оружия не моргнул глазом.

Но Тэлмер убивать не хотел. Ребята, усмехаясь, приближались. Тот, что был в центре, взмахнул цепью. Тэлмер чуть сместился вправо, перехватил цепь и рванул на себя, одновременно выбрасывая навстречу парню кулак. Не успел парень упасть, как его дружок слева загнулся от жестокого удара ногой ниже пояса. Дружок справа попытался достать Тэлмера дубиной, но запястье его хрустнуло от жесткого захвата, а челюсть сдвинулась вправо от удара локтем. Парень с ножом заскочил сзади, но получил пяткой в солнечное сплетение. Затем его рука с ножом пошла назад, и плечо выскочило из сустава. С помутившимся от боли сознанием налетчик опустился на колени. Позади послышался щелчок. Тэлмер обернулся – пятый, лежащий у мусорных баков, направлял на него массивный предмет. В торце у него было отверстие – это отверстие смотрело пустой глазницей на Тэлмера. Взглянув в лицо парню, и увидев злорадствующую усмешку, юноша понял, что его сейчас будут убивать. Мысль эту он думал уже в падении. В руке у парня грохнуло, что-то маленькое пролетело с огромной скоростью мимо плеча Тэлмера – он почувствовал движение воздуха. Парень засмеялся и снова выстрелил. Тэлмер перекатился и снова избежал смерти. А вслед за тем метко брошенный нож пробил предплечье руки, державшей огнестрельное оружие. Поднявшись и подняв пистолет (следовало бы предугадать существование подобного оружия в данном мире), Тэлмер выбрал одного из ребят, который больше всех остальных походил фигурой на него самого.

Пребывшие через пять минут двое мужчин в форме, с дубинками, наручниками, фонарями и револьверами на взводе обнаружили в темном переулке лишь следы хулиганской разборки – пятеро молодых людей с увечьями разной степени тяжести, разбросанное холодное оружие и две стреляные гильзы, валявшиеся неподалеку. Один из патруля вызвал, разговаривая с маленькой коробочкой, снятой с пояса, «машину скорой помощи», а когда приехал белый фургон, оба патрульных помогли погрузить раненных в машину, недоумевая, почему на одном из хулиганов не наблюдается верхней одежды, кроме нижнего белья.

А Тэлмер в это время уже шел по одной из улиц незнакомого города в незнакомом мире. И расположение звезд на небе не было ему знакомо – ни по собственному впечатлению, ни по атласам небесных сфер. Судя по всему, данный мир находился на очень приличном удалении от миров, известных Тэлмеру (что, впрочем, всегда бывало с мирами с подобным ходом и степенью развития). И было очень мало шансов выбраться отсюда в ближайшее время: для формулы переноса и навигации в пространстве требовалось определение точки отправления и куча энергии. Ни того, ни другого в активе не было. Также было мало шансов найти область взаимопересечения миров, не говоря уж о Вратах. Так что Тэлмеру пока что ничего не оставалось делать, как только идти по улице и делать вид, что он здесь старожил.

Равнодушие ему удавалось без проблем, труднее было незаметно постоянно оглядываться в поисках хоть каких-нибудь намеков на концентрированные биоэнергетические поля. А пооглядываться стоило не только из-за этого – Тэлмер нечасто бывал в столь высокоразвитых мирах, на что указывал любой «штрих» города – громадные здания с тысячами светящихся окон; блистающие всеми красками световые картины, созданные явно не магией, безлошадные повозки, закрытые и открытые, проносящиеся туда-сюда по проезжей части, изредка гудя и освещая дорогу перед собой, яркими фарами; полутемные витрины магазинов, закрытых на ночь, редкие прохожие… Кстати, все они обращали внимание на идущего юношу, хотя он не производил никаких особенных действий. Некоторые удостаивали его взглядами, полными презрения (в основном мужчины среднего возраста), другие плохо пытались скрыть отвращение, а одна девушка, которую обогнал быстро шагающий Тэлмер, просто испугалась и даже перебежала на другую сторону улицы.

Не насторожить это никак не могло. И когда Тэлмер поймал подозрительный взгляд полицейского, сидевшего за рулем машины, оборудованной, видимо, специально для патрульных целей, то юноша решил, что «молодежная мода» здесь уж слишком оригинальная и, зайдя в первую же подворотню, ободрал с куртки и штанов весь металл, который можно было снять. Критически осмотрев себя, он опустил воротник, заправил рубашку под ремень, застегнул половину нижних пуговиц на куртке, оставив ворот открытым, и выправил из ботинок штанины. После этого, еще раз осмотрев себя с ног до головы, он вышел и двинулся по улице. Теперь если кто-нибудь и бросал на него взгляд, то всего лишь машинально.

Переходя проспект, Тэлмер заметил «зрением-извне» слабое свечение. На свет силовой линии или средоточия энергий свечение не походило: оно было, во-первых, очень рассеянно, а во-вторых, было скорее искусственного происхождения, чем естественного. Но все же это было хоть что-то. Тэлмер пошел в ту сторону.

Проспект, между тем, вышел к окраине города, и плавно перешел в шоссе, вдоль которого выстроены были отдельные коттеджи. Здесь было чище и свежее. Больше деревьев и меньше камня и бетона. А свечение слабо колыхалось над двухэтажным особняком, стоящим несколько на отшибе. Вокруг него и окружающего его парка вздымался забор из металлических столбов и сетки, высотой около двух метров. Сетка тоже давала слабую ауру, но так как волшебное происхождение ауры было чересчур сомнительно, то оставалось предположить, что сетка подключена к обыкновенному источнику электрического тока. Не слишком мощного, но достаточного для принесения неприятных ощущений.

От шоссе отходила грунтовая дорожка и упиралась в ворота, рядом с которыми на заборе была прикреплена металлическая доска с серебряными буквами. Эта доска, забор, внешний вид дома наводили на мысль о научных исследованиях. Судя по свечению над домом, исследования были успешными. И их плодами и собирался воспользоваться Тэлмер – рассеянное биоэнергополе искусственного происхождения внутри замкнутого электрического контура было очень кстати. Требовались, правда, кое-какие подручные средства, в поисках которых ему и пришлось прогуляться по окрестностям. Через пару часов рытья в мусорных баках и шныряния в чужих дворах необходимое было найдено. Еще полчаса понадобилось на установку и отладку оборудования. Закончив последние приготовления, Тэлмер слегка подкрепился найденными объедками – еще и не такое есть приходилось! – и, восстановив таким образом силы, принялся за работу. Две арматурины, кусок старой водопроводной трубы и стальной стержень, установленные в углах забора и прикрепленные к сетке ржавой проволокой (пришлось постараться, чтобы не дернуло током), тихо загудели. Держа перед собой обмотанную проволокой и прикрученную к палке пластиковую рамку, внутри которой покачивалась на ниточке тонкая хитро выгнутая железячка, Тэлмер отправился в обход забора. В месте, над которым железяка стала медленно вращаться, юноша удовлетворенно кивнул и стоймя вкопал лист жести. Стукнул по нему ногой и прислушался. В течении еще пяти минут Тэлмер бил по жести и внимательно слушал ее дребезжание. Наконец звучание достигло необходимого тембра. Тэлмер подбросил заранее запасенную консервную банку и мощным ударом ноги отправил ее прямо в центр светящегося облака над домом. От импровизированных антенн по углам забора к банке зазмеились разряды биоэнергополя. Облако забурлило искрами, а в соседних домах погас свет. Из ничего появился отрезок силовой линии, выгнулся дугой к продолжавшему вибрировать листу жести и стал удлинять свои кончики. Осталось только выбрать нужное направление, что Тэлмер и сделал.

Следуя силовой линии, Тэлмер оказался в узком переулочке, проходящем среди грязных трущоб, задних дворов и пустырей. Ветерок, дувший изо всех промежутков между домами, гонял по переулку мусор. Пройдя очередную арку, Тэлмер понял, что получилось даже лучше, чем он ожидал – он притянул силовую линию из соседнего мира, создав область пересечения, в результате чего юноша и оказался сейчас над городом. Над городом, в буквальном смысле слова – под ногами вилась каменная тропа в метр шириной, над головой – рукой подать – нависали серые огромные облака, а под тропой, на громадной глубине расстилался медленно просыпающийся город. Фонари и световые картины гасли, усиливался поток автомашин по дорогам, суетились махонькие, кажущиеся с такой высоты меньше муравьев, спешащие люди. Как оказалось, город располагался на берегу залива, а также на некоторых крупных островах, связанных с материком гигантскими мостами. Из центра города поднимались неимоверной вышины небоскребы, на шпили тонких ажурных башен словно бы нанизывались тучи; трубы промышленных центров, расположенных за городом, потихоньку дымили, загрязняя атмосферу – об экологии здесь если и имели представление, то не принимали в расчет.

Окинув последний раз город, в котором очутился волею случая, Тэлмер зашагал по небесной тропе. Понятия не имея, куда его выведет линия, юноша двигался, отдав себя на волю судьбы. Ветер трепал его одежду и волосы, швырял обрывками бумаги. Облака серели, вокруг показались размытые контуры каких-то исполинских громадин. Через полчаса Тэлмер понял, что это – горы. Хмурые свинцовые тучи затянули небо, едва ли не касаясь горных вершин. Где-то вдалеке между утесами и тучами метались огненные сполохи, там полыхало багрянцем и ядовитой синью. Воздух был сух и уныло сер, словно бы подернутый дымкой. А на скалах не было ни клочка растительности. И даже на самых высоких пиках не наблюдалось ледников. Вокруг, куда ни глянь, – серость, унылость и сухость.

Огибая громадный валун, юноша неожиданно притормозил – навстречу ему шел седой человек пожилого возраста в дорожной одежде. Он опирался на короткий посох, а на плече у него висел дорожный мешок. На вид он казался обыкновенным странником. И таким он и был, но только Вечным!

Не доходя пары шагов до остановившегося юноши, Вечный Странник остановился, скинул с плеча мешок и протянул его Тэлмеру:

– Это твое, возьми, – мешок был не слишком объемистый, но вытянутый, будто что-то длинное и сравнительно тонкое растягивало его изнутри. Мешок Тэлмер машинально принял, ощутив его увесистость. В равнодушных глазах Странника вдруг что-то промелькнуло, что-то похожее на искорку разума, или это только показалось юноше?

Не говоря больше ни слова, Вечный Странник повернулся и хотел уйти. Опомнившись, Тэлмер шагнул вслед за ним и протянул руку, но не решился дотянуться и остановить; он только крикнул в спину удалявшемуся пожилому человеку:

– Эй, подожди минутку! – странник сбился с шага, замер и, словно нехотя, обернулся:

– Твои друзья все еще в плену, и чтобы спасти их, тебе понадобится «Черный Огонь.»

– «Черный Огонь»?!!

– Ищи его по ту сторону заката! – неожиданно четко и ясно произнес Вечный Странник и, отвернувшись, шагнул в никуда. На горной тропинке Тэлмер снова остался в одиночестве. Он стоял, не двигаясь, до глубины души пораженный услышанным.

«„Черный Огонь“! Неужели это страшное оружие все еще существует на белом свете?» – недоумевал юноша. А в памяти всплывали отрывки из истории – когда-то «Черный Огонь» был ручным оружием «адских всадников» – личной гвардии, отряда спецназа властителя Тагота, развязавшего в своем мире ужасную захватническую войну, длившуюся два века и захватившую, помимо его родного мира, еще и три соседних. С помощью чудовищного оружия его войска одерживали одну победу за другой. Окончательная победа и абсолютная власть были уже близки, когда произошла катастрофа. Горстка ученых в собственном мире Тагота, уйдя в подполье, искала средство, которое могло бы обезвредить «Черный Огонь» или хотя бы обезопасить от его воздействия. Но результат оказался не такой, какой ожидался. Ученым удалось открыть и выпустить на свободу жуткие, неуправляемые силы природы, ценой собственных жизней остановив ужас и разрушение. Основная часть армий Тагота погибла в катаклизме. Сам властитель сгинул неведомо куда, а сила взрыва распространилась на огромные пространства, задев соседние миры. Больших жертв и разрушений там не оказалось, зато оружие оставшихся в живых «адских всадников» пришло в совершенную негодность от некоего воздействия – последствия взрыва. (Тэлмер был в одном из этих миров и видел страшные незалечиваемые за сотни лет язвы, нанесенные «Черным Огнем». В мир же, где «Черный Огонь» появился впервые, Тэлмер предпочел не заглядывать – гигантские площади были отравлены невидимым, нерассеивающимся ядом). Остатки армий, лишившись оружия и предводителей, разбежались или сдались. А «Черный Огонь» стал легендой, легендой о страшном оружии, захватнических войнах и ужасающем катаклизме, их прервавшем. И вот легенда всплыла вновь, причем, по всей видимости, в реальном проявлении…

– «Черный Огонь по ту сторону заката! – ошеломленно размышлял Тэлмер, – Это ж надо же! А ведь ничего, наверное, не остается делать, как только искать его. Даже в единственном экземпляре он послужит мощным оружием против могущества Фарьяза.» Тем более, что в данный момент (Тэлмер во всей полноте только сейчас это осознал), юноша был фактически безоружен (оставались, конечно, рукопашный бой и магия, но все же это было немного не то, что Эленар и Лазурная Игла, не говоря уже о кольчуге). С имеющимся боезапасом можно было воевать против людей, но не против духов, нечисти и демонов… Тут Тэлмер вспомнил о мешке, который он держал в руке. Какова же была его радость, когда в мешке он обнаружил все свое снаряжение, оставленное в тайнике в лесу, в окрестностях города Ошт.

Надевая кольчугу, перетягивая тело перевязью со шпагой, кинжалом и маской, пряча Лазурную иглу за пазуху, а серебряный дротик под рукав и размещая на себе метательную мелочь, Тэлмер размышлял о действиях Вечного Странника. Действительно ли он безумен или это притворство? А если и притворство, то зачем оно ему? Как ни крути, а Вечный Странник продолжал оставаться загадкой. А если учесть и то, что он и говорил загадками…

Разгадывание сущности странника Тэлмер решил оставить на потом, а сейчас надо было наведаться на свою тайную базу. А там… там видно будет!

Долго разыскивать средоточие энергий не пришлось: через пару миль по горной тропке, от места, где Тэлмер встретил Вечного Странника, юноша заметил чуть в стороне две силовые линии естественного происхождения, нырявшие в расщелину. Еще через двадцать минут, чуть ли не ползком по каменной осыпи, юноша добрался до линий. В темной, непроглядной глубине расщелины «зрение-извне» выявило четкую картинку – средоточие, не особенно мощное, но для переноса энергии должно было хватить (рядом со своей пещерой Тэлмер собственноручно создал «приемную площадку», обеспечивающую надежный коридор, даже при слабом луче-вызове). И энергии действительно хватило.

В мире зеленых смешанных лесов, гранитных скал и говорящих цветов наступал вечер. Лиственные деревья, стараясь уловить последние лучи уходящего оранжевого солнца, тянулись в его сторону гибкими ветвями. А на ветвях хвойных, равнодушных деревьев сидели красно-синие «верещалки» и тихо пели закатную песнь.

Тэлмер быстро шагал по знакомому лесу в нужном направлении. Опасаться здесь было нечего – крупных хищников он не боялся, а хищных растений здесь испокон веков не водилось. О разумных существах (кроме, Тэлмера) тут и слыхом не слыхивали.

Вот и цветочная полянка перед отвесной скалой. Цветы зашуршали, поворачивая красочные головки, чтобы посмотреть, кто посетил их на этот раз. Они зашептались между собой, обсуждая пришедшего.