Преодоление либеральной чумы. Почему и как мы победим!

М. Делягин: – Почему была? Она и осталась. И «Поехали!» осталось. «Поехали» с тех самых пор – особое слово в русском языке, даже в современном новорусском.

Даже когда мы не думаем о космосе и забываем о Гагарине, мы все равно говорим «поехали!» совершенно особым образом.

Кстати, хочу посоветовать вам всем: есть такой сайт в Интернете, со мной никак не связан, я его вчера нашел случайно – buran.ru. Там много интересной фактуры, именно технической, про космические достижения 80-х годов. Сделан какими-то нашими энтузиастами, но со знанием дела. Очень интересный, полезный и познавательный сайт – такая маленькая энциклопедия. Будет время – зайдите, советую. Там много хороших слов, которые мы не успели узнать про достижения нашей космонавтики конца 80-х годов.

Мы привыкли думать, что все достижения – это «Буран» в трех экземплярах. Один продали американцам после того, как он валялся неизвестно где, другой пропал, третий стоит в Москве в Парке культуры жалким остовом. Но на самом деле там было целое семейство разнообразных машин, они были разные: там были боевые космические аппараты, орбитальные самолеты – очень много всего интересного!

И достижения советской космонавтики – отнюдь не дело прошлого. Мы ведь до сих пор впереди американцев в деле вывода грузов на относительно низкие орбиты.

Обитаемые космические станции летают именно на низких орбитах, потому что их защищает от жесткого космического излучения магнитное поле Земли, им нужна меньшая защита и, соответственно, они просто легче, и их дешевле туда выводить. У Запада же нет сопоставимых с нашими носителей для того, чтобы выводить грузы на низкую орбиту.

На высокую – да, но там слишком тяжелые условия. А в выводах на низкую орбиту до сих пор наша страна вместе с Украиной является монополистом. И мы должны это всячески использовать.

У американцев программа «Шаттл», по сути, провалилась. Скажем корректно – закончилась. Выяснилось, что она очень дорога, а главное – недостаточно надежна. Потому что эту технологию в полном виде отладить так и не удалось. Наша система, созданная советскими инженерами, более надежная, поэтому она и работает.

Вот мы привыкли ругать 90-е годы, я тоже их очень не люблю, но гений советских инженеров фантастичен. В самых нечеловеческих условиях создавались великолепные вещи. Так, в середине 90-х годов возник проект «Морской старт»: берется плавучая буровая платформа, переоборудуется для запуска ракет, превращаясь в плавучий стартовый стол, и буксируется на экватор. На экваторе запускать лучше: чем ближе к нему, тем сильнее земля, вращаясь, дополнительно подталкивает космический корабль, тем проще ему взлетать, тем больший груз можно вытащить на орбиту одной и той же ракетой.

Поскольку у нас своего экватора нет и труды Миклухо-Маклая пропали даром, ничего мы там не получили… Ну и ничего: берем платформу, буксируем в международные воды и запускаем ракету из международных вод. Денег не было ни копейки, так взяли кредит у Мирового банка. Собирали эту платформу на наших оборонных предприятиях, а Мировой банк не может финансировать российский военно-промышленный комплекс, и пришлось проводить сложнейшие работы по разделению цехов – чтобы там, где собирали эту платформу, ничего секретного не было, и формально это была бы гражданская сфера.

И эту работу сделали.

И, хотя основная часть кредитов Мирового банка в силу выдающегося менеджмента и моральных качеств либеральных реформаторов пошла прахом, вот это сработало. И сейчас этот комплекс работает, с него можно запускать и запускают ракеты. Не только можем с Байконура запускать, или с Плесецка, или со Свободного…

Знаете, пока в Казахстане Назарбаев, договариваться тяжело, но можно. Потому что он человек той эпохи, он помнит, как должно быть по-правильному, и он понимает в глубине души: то, что сейчас – хоть и выгодно, но неправильно. С этим поколением надо сотрудничать, пока оно еще осталось. С ним договариваться по тактическим вопросам тяжело, но по стратегическим легко, потому что они не отличаются от нас.

И претензии, которые они к нам предъявляют – это претензии, исходящие из советской культурной парадигмы. В основе своей это справедливые претензии, мы ведь сами себе их тоже предъявляем. Их нужно использовать для повышения общей эффективности, для создания синергетического эффекта.

«Морской старт» – один из простых проектов, который может вытянуть нашу космонавтику, потому что это хорошие деньги, которые заработать достаточно просто.

Е. Черных: – Михаил Геннадьевич, если бы наша перестройка не была такой разрушительной, а хотя бы по китайскому варианту прошла, и вот этот пример с платформой морской говорит о том, что мы бы сейчас добились больших успехов в космосе.

М. Делягин: – Главное – вкладывать деньги в воспитание людей и их правильную организацию. Если вы людей научили, мотивировали, дали им мораль, организовали их – при полной разрухе в государстве, при полной коррупции, лжи и воровстве, – они все равно будут делать фантастически красивые вещи, приносящие общее благо.

Эти люди до сих пор работают, просто нужно их использовать. Нужно суметь дать им возможность заниматься любимым созидательным делом. Для этого не нужны деньги – достаточно ограничить коррупцию, ограничить воровство. Да, это проблема, причем проблема политическая. Ее не инженерам решать, не космонавтам и не Главным конструкторам, а нам с вами.

Советский ВПК был уникальным общественным организмом. Потому что им командовали люди, которые четко понимали, что они ничего не понимают в науке, и что ученые и инженеры могут придумывать вещи, какие понять нельзя. Поэтому им давали деньги, не контролируя их слишком занудно, а ученые и инженеры были людьми высокоморальными.

И вещи придумывались фантасмагорические.

До сих пор из всех наработок советского ВПК внедрены жалкие гроши. Ну, могу перечислить по пальцам. Во-первых, тепловой насос. Это система труб, которая вкапывается в землю около дома и позволяет экономить не менее 30 % энергии. И то применяется в основном в мире, а не в России.

Е. Черных: – Кое-где уже начинают строить дома по этому принципу.

М. Делягин: – Да, у нас тоже строится, но очень мало. Потому что экономия энергоносителей нашим монополистам не нравится.

Второе – противоожоговый крем «Стрептолавен», который, насколько понимаю, лучше даже «Пантенола». Третье – локальная система управления погодой. Когда вы можете разогнать облако в любом месте с минимальными затратами энергии…

Е. Черных: – Лужков эти методики использовал, разгоняя облака?

М. Делягин: – По-моему, нет, это традиционным способом разгоняют, разбрасывая азотнокислое серебро с самолетов… Есть подозрение, что это просто дороже, и потому для чиновников и монополистов выгоднее.

Опять-таки, над всей Москвой этой новой технологией нельзя разогнать, а над Красной площадью – легко. Причем, всё это технологии, которые применяются в жизни. И коммерсанты наши этим занимались, я сам слушал их доклады не где-нибудь, а в Лондоне… Но в массовое повседневное применение пошли, по-моему, только смазочные масла и присадки к двигателям, которые восстанавливают сам двигатель.

Это очень хорошие вещи, но, по сравнению с тем, что наработано, это немного.

Мы сегодня, со всеми нашими пороками, можем обеспечить технологический рывок в масштабах всего человечества. За счет того, что наработано Советским Союзом, в том числе, и в космосе.

Но для этого нужно сменить систему управления. Чтобы люди работали не на воровство и не на надувание щек на ширину плеч, а как работали и работают в космосе – на результат.

Ведь с чего начались работы Циолковского? С точки здравого смысла, это фантастика: к нему пришел великий философ, космист Федоров, который сказал, что не сегодня-завтра изобретут живую и мертвую воду, можно будет воскрешать мертвых, и им на земле не хватит места, и их нужно будет отселять в космос.

И вот из этого совершенно философского бреда родились абсолютно практические вещи.

Группа изучения реактивного движения (ГИРД), которая была создана, – это же был энтузиазм в чистом виде. Они же в шутку назывались группой инженеров, работающих даром – сокращение то же самое. Не только в 30-е, а и в 60-е многое делалось за счет энтузиазма. Очень многое делается и сегодня, несмотря на дебилизацию молодежи, на падение уровня жизни, на деградацию всего и вся. Найти то, что делается сегодня, и использовать это, довольно просто: было бы желание, была бы поставлена задача.

Как только наше государство, наше общество перейдет от решения задачи по воровству и выводу личных капиталов из страны к решению задачи по достижению общественного блага, для которой государство, собственно говоря, и создано, вы удивитесь, какое количество того, о чем мы забыли даже, научную фантастику читая, окажется в нашей повседневной жизни.

Е. Черных: – Да у нас вот действительно все уходит в эпоху средневековья, вся фантастика… Раньше был Ефремов…

М. Делягин: – Да и Жюль Верн был. А сейчас на смену пришло фэнтези, которое затаскивает нас обратно в архаику…

Это трагедия всего мира – меняется вектор движения, мир архаизируется. Одно из проявлений – замена фантастики на фэнтези. Вот наш философ и историк Андрей Ильич Фурсов обратил внимание на то, что фантастика показывает будущее как будущее, а фэнтези – это будущее как прошлое, это вталкивание нас в архаику.

Но ведь, если вы имеете негативную тенденцию, совсем не обязательно ей подчиняться. Если вы оказались в стаде баранов, вы не обязаны вставать на четвереньки и обрастать шерстью… Если вы попали в стаю леммингов, нам не обязательно с ними прыгать со скалы и разбиваться в пыль…

Мы можем изменить вектор развития нашего общества. Нам придется пройти через неприятные обстоятельства, потому что для этого нужно оздоровлять государство, оздоровлять систему управления, да и самим переставать расслабляться…

А возвращаясь к гибели польского руководства, хочу напомнить: в советское время был польский космонавт, который себя там, в небе, показал хорошо. И пока мы не восстановим нормальное человеческое общество, не будет не только российской космонавтики – не будет ни второго польского космонавта, ни второго польского Станислава Лема, автора великой «Суммы технологий», которого мы знаем, наверное, лучше, чем многие из самих поляков, ни второго Станислава Ежи Леца.

Потому что все это просто останется ненужным, как и сейчас.

14.04.20109

Катастройка-перестрелка, кто тебя выдумал?

М. Делягин: – 28 лет назад началась перестройка, которая имела судьбоносное влияние на нашу страну. Более четверти века назад, более жизни целого поколения.

Давайте вспомним: это был совершенно потрясающий момент.

Первый психологический шок советские люди эпохи позднего «застоя» испытали от Андропова: после последних лет Брежнева во главе государства вдруг встал человек, речи которого имели смысл. Ведь советское общество просто отвыкло от того, что Генеральный секретарь ЦК КПСС может говорить что-то содержательное – бессмысленные, бессвязные, да еще и не очень разборчивые заклинания стали повседневной нормой.

При этом Андропова не очень любили, несмотря на удешевление водки, – за длительное руководство КГБ и «завинчивание гаек», доходившее до отлавливания людей в кинотеатрах, парикмахерских…

Е. Черных: – И в банях.

М. Делягин: – Да где угодно. Причем никто так и не удосужился озаботиться вопросом, почему в рабочее время советские люди могут оказываться где угодно? Может быть, им просто нет работы на их рабочих местах? Может быть, то, чем они на этих местах занимались, просто никому не нужно?

Но при Андропове государство умело ускользало от задавания – пусть даже самому себе – подобных вопросов с заведомо неудобными ответами. И предпочитало ловить своих граждан, по сути дела, придираясь к ним по сугубо формальным причинам.