Марианна – дочь Чародея

Чужая бездомная кошка облюбовала для временного пристанища тёплый чердак под крышей и вывела там котят. Только кто- то её напугал, и пришлось ей убегать в другое безопасное место.

– Смотрите, что происходит! – первыми, эвакуацию увидели вездесущие дети.

Нежно держа в зубах пищащий комочек, заботливая мамаша вылезла из чердачного окна и осторожно спускалась по приставной лестнице. Добравшись до земли, убежала в сторону сарая. Вернувшись, вновь поднялась наверх. Наверное, пришлось бы ей повторить этот путь много раз. Только на помощь ей пришла … Дуся. Так же осторожно брала она чужих детёнышей и несла в дальний угол сада, в новое гнездо. Вдвоём бегали они вверх, вниз, пока не перенесли в безопасное место всех котят.

Спала она всегда на печке. Если ходила гулять, то к ночи всегда возвращалась. И уже невозможно было представить себе дом без неё.

Чем она могла отблагодарить за спасение и заботу? Только своей любовью, преданностью и теплом. А тепло её было чудодейственным.

Непостижимым чутьём угадывала она состояние хозяев, если они хворали. Запрыгивала в постель, находила больное место и укладывалась на него, согревая своим горячим телом. И боль отступала.

С Симой они жили дружно, невзирая на разность характеров и происхождения. Родственницы всё же. Места в доме хватало.

Спала Сима, большей частью на чердаке или в сарае, как и положено дикой кошке. Дуся же, как истинно деревенская «тётка», любила вкусно покушать и тёплую печку.

В городской квартире тоже была компания весьма колоритная и даже экзотическая. Шикарный говорящий попугай с расцветкой, как цыганский платок, размером с крупного голубя.

Посаженный в просторную клетку он сначала испуганно озирался на новом месте и упорно молчал, не желая демонстрировать свои ораторские способности.

– Надо придумать ему имя – сказал папа – без него такой красавец говорить не станет.

Ромка, Кеша и, тем более, Попка были отвергнуты единогласно по причине банальности.

– У него должно быть имя собственное – вспомнила тему из школьной программы Анна – соответственно неповторимому внешнему виду.

Перебрав с десяток вариантов и, не найдя достойного, папа устало вздохнул.

– Что делать? Не может он быть просто попугай.

– Ты сказал попугай? – Маша удивлено вздёрнула брови.

Ничего не говоря, она вышла из комнаты. Вернулась спустя минуту, держа в руках небольшой полиэтиленовый пакет. Зажав отверстие, стала надувать его. Все замерли, с изумлением наблюдая за странными манипуляциями.

Когда пакет достиг нужной степени плотности, младшая дочка с силой ударила его ладошкой.

– Пак! – раздался громкий хлопок.

– Что это было? – с возмущением вскрикнули от неожиданности папа и старшая сестра.

– Ты сказал просто попугай. Вот я и попугала проверенным способом.

– Ооо!!! – Издал протяжный звук папа, захлебываясь от смеха. Анна сдержанно прыснула в кулак, но потом не выдержала и тоже расхохоталась.

Маша обиженно насупилась, губы её задрожали. Она уже готова была расплакаться.

– С детьми разговаривать надо «нежливо» с укором заявила она.

От волнения два слова вежливо и нежно объединились в одно. Папа записал это вновь образованное слово к себе в блокнот.

Но то, что случилось потом, всё поменяло местами. Теперь уже радовалась нарушительница спокойствия, а скептики глядели на неё с восторгом и уважением. Случается, что самые непредсказуемые поступки, приводят к таким же неожиданным, но нужным результатам.

Встрепенувшись от резкого звука, попугай повернулся к зрителям. Строго поглядел на расшумевшуюся компанию.

Резко разжав плотно сжатый клюв, выпустил набранный в лёгкие воздух. Отчётливо прозвучало:

– Пак! – как хлопок разорванного пакета.

Остаток воздуха вышел из раскрытого клюва с папиным возгласом «Ооо!»

Так попугай сам назвал своё имя. Когда поутихли восторг и удивление, солидно выдержав паузу, произнёс громко:

– Здрасьте!

После чего с достоинством поклонился, сочтя представление законченным. Это было эффектно. Сомнения в его способностях отпали безоговорочно.

Все прониклись почтением к его образованности, степенности, важности и потому, к имени Пако добавляли иногда уважительно Пако Пакович. По этой же причине не докучали назойливым обучением, предоставив возможность слушать окружающие звуки и самому выбирать достойные подражанию.

Со временем, кроме имени и Здрасьте, он достоверно начал воспроизводить звонкое цоканье капающей воды и скрежет замка открываемой двери. Больше его ничего не вдохновило.

Было время, когда таланты эти доставляли немало беспокойства домашним. Среди ночи кто – ни будь, судорожно вскакивал, чтобы закрутить кран в ванной или приникал к дверному глазку. Но злодея там не было, и вода не текла. Ложная тревога-Пакович развлекается.

Невинные шалости сначала прощались, а потом к ним все привыкли и не обращали внимания. Так что, вода могла литься хоть водопадом, а дверь можно было без стеснения ковырять огромным ржавым ломом, и никто бы не проснулся.

Внизу под клеткой попугая жил в своем террариуме Яша – ящерица мужского пола то есть ящер, но не наш местный, а из далёких жарких стран. Породы эоблефар. Шкурка у него была прохладная, бархатистая, раскрашенная чёрными замысловатыми узорами. Эти полосы, кружочки, завитушки, складывались в красивый, отчётливо видный орнамент. Удивительным образом несколько линий соединились в букву «Я», не каллиграфически вычерченную, но вполне узнаваемую. Так что имя ящера предопределилось при рождении, и было выведено на спине, как прописанное авторучкой с широким пером.

У него были прозрачные ушки, мелкие острые зубки и длинный, подвижный язычок бледно розового цвета.

И, наконец, на краю комода, чтобы лучше видно было, в круглом стеклянном сосуде – пара золотых рыбок Злата и Золтан. Ярко жёлтые бока, блестящие под светом электрической лампочки, подтверждали благородное происхождение и данные им имена. Пузатые, как бочонки, с вуалевым оперением плавные и неспешные, на фоне зелёных водорослей, они были восхитительно красивы. Все их очень любили, и именно им предстояло стать первым звеном в цепи удивительных приключений.

Глава 2

    Анна разлила подсолнечное масло. Правило зебры.

Тот скучный день, ничем не отличался от всех предыдущих, как круглые коричневые картофелины, похожие друг на друга и на остальных своих собратьев на прилавке магазина.

Зима была на исходе, оставив в воспоминаниях весёлые деньки с катанием на санках, коньками и лыжами. Снег иногда ещё падал, но тяжелые мокрые хлопья едва коснувшись земли, расплывались, таяли на асфальте. Попав на окно, стекали ручейками на карниз. Серое небо без проблесков солнца, голые ветви деревьев, тёмная земля, уже не под белым снежным покрывалом, но ещё не покрытая пробившейся зелёной травкой. В такое время, между зимой и летом, бывает немножечко грустно.

Прижавшись носами к холодному, стеклу девочки провожали взглядом падающие снежинки.

– Если посмотреть снаружи, то наши сплющенные носы будут, как пятачки, а сами мы похожи на маленьких поросят. Вот смешно было бы! – представив такую картину, вдруг рассмеялась Маша, но взглянув на унылый пейзаж за окном, залитым слезинками подтёками, добавила, уточняя.

– Плачущие поросята. День за днём всё, то же самое.

Её непоседливая натура жаждала действия.

– Что лучше? Выходной воскресенье или рабочий день пятница? – повернувшись к сестре, вдруг спросила Анна.

– Конечно воскресенье!