Голубая бухта. Цикл «Приключения Пулек»

– И не хмыкай, пожалуйста. Ты прям, как Пашка. Вечно репья на штанах, майка в пыли, в траве! А человек должен быть аккуратным во всём и, в первую очередь, в одежде! – наставительно добавила девочка.

В ответ Павлик только фыркнул, сдерживая смех, потому что вспомнил Алиску, когда они ремонтировали этот чердак в прошлые выходные. Алиска тоже была вся в пыли, опилках, паутине. И от мальчишек отличалась только заколками в волосах. Видимо, Алиса тоже вспомнила те «горячие» дни, так же весело рассмеявшись.

– Зойку за что-то отчитывают… – прислушалась Алиса.

– Дядя Веня чуть ноги не переломал в её сарайчике. Вот и просил убраться, а Зойка заявила, что уже убиралась на этой неделе. А тётя Даша сказала, что это к тому же и бесполезно, потому что через неделю опять всё вверх дном, – прокомментировал услышанное отличавшийся острым слухом Павлик. – Тогда дядя Веня сказал, что в следующую субботу, он, паря в бане любимую дочку, воспользуется не веником, а ремешком. А Зоя захихикала и сказала, что не воспользуется, потому что дяде Вене после этого будут сниться кошмары, и он опять будет изводиться, что выпорол любимую Зоеньку.

– А вот подслушивать нехорошо! – хихикнула Алиска.

– А я виноват, что они так громко!

– Это у тебя уши, как локаторы, чуть что – сразу на макушке. Слушай, а Зойку разве хоть раз пороли? – не поверила Алиска.

– Зойка и дядя Веня говорили, что было дело. В первом классе. Зойка нашкодила и дневник спрятала. А дядя Веня на сайте школьной системы прочитал. Ну, и решил, что всё-таки придётся для профилактики.

– И чего? – вытаращила глаза Алиска.

– А ничего. Он её один раз только шлёпнул. Зойка заверещала. А дядя Веня испугался и её тут же утешать и жалеть кинулся: «Зоенька, прости, я больше не буду!» Вот так! Правда, сказал, что Зойка после этого больше в школе не озорничала.

Ребята выглянули в чердачное окно. Небо развернулось во всей своей красе. Мириады звёзд рассыпались по чёрному бархату. Голубые, белые, желтоватые, мерцающие в вышине, будто далёкие космические маяки, и туманная полоса Млечного пути, опоясывающая ночное небо, как орденская лента.

– Ух, ты! – не удержался Павлик.

– Здорово, да? – разделила его восхищение Алиска. – У нас на юге звёзды такие яркие! Можно мне первой? – спросила она Павлика, возившегося с арматурой телескопа.

– Можно, – благородно уступил ей Павлик. Он ведь знал, что воспитанные мальчики должны уступать девочкам, тем более Алиска была всё-таки сестра, хоть и двоюродная. А Павлик был воспитанным мальчиком. Ну, во всяком случае считал себя таким…

Алиса прильнула к окуляру. Вид был, как в иллюминаторе космического корабля!

– Паш, а вы с Юлькой были в космосе?

– Ага. На Луне, в Нубиуме. На зимних каникулах.

– А мы с Пашкой тоже, только весной.

Алиса покрутила винт, и звёзды переместились, среди них пролетели две яркие точки.

– Космические корабли летят…

– Алис, а почему Пашка так краснеет… Ну, когда про Зойку говорит…

– А ты почему, когда про Валю рассказываешь, шортики мнёшь и сандалии разглядываешь? – озорно глянула на него Алиска.

– Ну… Я это…

– Вот и Пашка это… А Валя симпатичная?

– Ага! У нас фотка есть, где мы втроём.

– А! Я видела. Это такая алтаечка тёмненькая, да?

– Ага…

– Она и правда красивая!

– Ну, вот. Ты тоже! А Валька не верит!

– Чему? – озадачилась Алиска.

– Теперь моя очередь, ты уже час смотришь! – Павлик подвинулся к телескопу. – Жалко, Луны ещё нет. Валька считает, что она некрасивая.

– Луна?

– Валька!

– Почему?! Кстати, Луна скоро взойдёт…

– Ну… Глаза узкие, лицо скуластое…

– Ой, ерунда! В этом у неё вся красота! У неё глаза, как будто всегда смеются. Как будто она что-то хитрое и озорное задумала.

– Зойка тоже считает, что она некрасивая, – Павлик повозился с винтами. – Ой, а я солнечную электростанцию вижу!

– Ой! Дай мне посмотреть! Ну, дай, Пашка! – Алиска пробилась к телескопу. – Ого, прям видно, что она квадратная! Зойка Гуле завидует.

– Дура, что ли?! Гулька уже взрослая, а Зойка – маленькая.

– Зойка конопатая, а Гуля нет…

– Много вы понимаете… – фыркнул Павлик. – В конопушках у вас вся красота!

Некоторое время ребята сидели молча, по очереди приникая к окуляру телескопа. Смолкли людские голоса и собачий лай, даже Мартын и незнакомый кот куда-то убрались. Может помирились, а может и нет… Тишина стала ещё гуще, плотнее. Только море по-прежнему шумело, накатывая на берег волны прибоя, да шумел в ветках деревьев ночной бриз…

Море… Павлик сидел у окна их «обсерватории», ожидая свою очередь. Алиска глядела в телескоп, иногда подкручивая винты или наводя резкость, иногда тихо ахала или, оторвавшись от окуляра, включала фонарик, сверяясь со звёздной картой. А Павлик сидел и слушал море… «Ших-х-х, ших-х-х…» – шумели вдалеке волны, перемывая гальку. Наверное, также, как сотню, тысячу лет назад… Когда шумел здесь древний Херсонес, когда по синей глади моря скользили быстрые силуэты греческих галер с задранными носами и огромными глазами, нарисованными на носу, как в их с Юлькой книжке о подвигах Геракла.

Но иногда море становилось не добрым, синим и тёплым. Оно становилось сердитым, серым, свирепым. И тогда неслись по небу рваные тучи, налетали на берег серо-зелёные волны, швыряя со своих гребней хлопья пены, разбивались в пыль и брызги о береговые скалы… И тогда, горе кораблю, оказавшемуся у этих скал! Злые и свирепые волны не пощадят ни корабль, ни моряков, разобьют галеру в щепы о серые камни… Может быть, так же когда-то погиб в пенистых неистовых волнах, бьющихся о скалы, и корабль, на борту которого была удивительная древняя машина, которая вычисляла положения звёзд и не давала морякам заблудиться в безбрежном море… И детали которой спустя века (а может и тысячелетия) нашли на дне маленькой бухточки загорелые и любопытные мальчишки и девчонки…

– Павлик, ты чего? Уснул, что ли? – звонко рассмеялась Алиска. – Ну, я так не играю! Твоя очередь, у меня уже в глазах двоится!

Павлик сел к телескопу, навёл его на яркую мерцающую звезду… И вдруг крутнул винт и перевёл оптическую трубу на сиявшее ртутным блеском в свете звёзд и встающего месяца море… Здорово! Волны кажутся совсем рядом! И корабль… С чердака видны только крошечные, будто наткнутые булавкой огоньки, а в телескопе он совсем рядом – протяни руку и дотронешься до светящегося иллюминаторами борта…

Алиска вдруг отодвинулась от окна и села, обхватив ободранные, как у мальчишки, коленки и положив на них подбородок.

– Ты чего? – испугался Павлик, обернувшись к сестре.

– Помнишь, что дедушка Ахмед говорил сегодня? – сумрачным голосом ответила девочка, исподлобья глянув на Павлика.

– Ты про этого Сабира? Ой, да ну! – беззаботно отмахнулся Павлик. Но отмахнулся он скорее для Алиски, а сам… Павлик, услышав сегодня слова старого моряка, почувствовал, как нехорошо засосало под ложечкой. А вдруг и впрямь Сабир – опасный человек? И это он украл ящик, виденный Пашкой? А может, и на катере был он с приятелем? Если честно, Павлик тоже забеспокоился. «Надо скорее сказать нашим, в «Бригантине!»