Хрустальный ключик. Повести, рассказы, сказки

Полёт шёл вполне нормально, если не считать сбитую вывеску продавца мыльных пузырей, срезанный крылом гигантский гриб-вонючку (воняло потом от самого замка графини и до Нового Года) и пару контуженных голубей. Графиня была в восторге – встречный ветер свистел в ушах и в голове. И свист этот не могли заглушить даже душераздирающие звуки граммофона Жабоклюя, с комфортом рассевшегося в коляске дрындоплана. Жабоклюев комфорт усиливался не только ласкающей слух и леденящей душу мелодией, но и тем, что встречный ветер выдувал из графиньей головы её тараканов, которых Жабоклюй ловко ловил своей варежкой… Ой, простите! …Ртом и блаженно ухмылялся, довольный угощением. Потому что тараканы в голове графини были особой графской породы, таких больше нигде не встречалось. Выводить их начал ещё её далёкий предок, Евдох Безумный, основатель клана, скрестив говорящего таракана-рогача с зелёным мозговым слизнем и рубиновой мухой-подлянкой. А муха-подлянка – это ого-го! Особенно с мозговым слизнем! Опаснее них только розовые королевские тараканы, что продаются в столице на каждой помойке… Ой! Я хотела сказать – на каждом углу по золотому за десяток. Потому что они помогают от лунатизма! Или для него… А! Какая разница!

Ну, так вот… Летят, значит, графиня и Жабоклюй в дрындоплане… Кстати, графиня ласково называет этот аппарат долболётом. Потому что он на скорости плохо управляется, вот и долбается во все препятствия, когда идёт на бреющем. А графиня это дело любит. Да не долбать препятствия! А летать на бреющем! Чтоб расшугать ежей и белок, что дофига развелось на Кобыльей пустоши в последнее время. А пустошь называется Кобыльей, потом что на ней, на глубоком холме, на краю высокого болота… Ой, нет, наоборот! На краю глубокого болота, на высоком холме стоит замок графини. А на воротах герб: сивая кобыла с букетом чертополоха. Говорят, что местный художник рисовал кобылу с самой графини. Поэтому у кобылы и графини портретное сходство. И в народе графиню зовут Сивокобыльской…

Вот, значит, и стоит замок графини с крышей набекрень. Да не у графини крыша набекрень! А у замка! Как болото по осени разливается, так замок и затапливает. Два раза чуть не смыло… Вот крыша и покосилась, тихо шурша шифером… Почему болото по осени, а не по весне разливается? Так у нас в Дурманной стране… То есть, я хотела сказать в Туманной стране всё шиворот-навыворот, не как у нормальных людей.

Так вот… Летят Жабоклюй с графиней Сивокобыльской… Тьфу! Пустомельской в долболёте… Вы, наверно, думаете, что Жабоклюя так зовут, потому что он жабу похож? А вот и не угадали! Жабоклюй – пигмей-короед и как его зовут, родная мама не помнит. А похож он на мешок с какаш… Ой, то есть мешок с капитошками, на который присобачили горшок из-под вчерашней простокваши и углём глазки нарисовали: один чёрный, а другой навыкате. А зовут его так, потому что он охотник на горных жаб. Это такие склизкие и ароматные серо-буро-малиновые шарики на ножках, что сидят на базальтовых камнях и глаза пучат. Говорят, что если их увидеть, то можно обдел… Ой, простите! …Отделаться лёгким испугом. Потому что глаза у жаб добрые-добрые, а зубы мелкие и острые. А сами жабы косые и немного не в себе…

Местные их сетями ловят и из сушёных жаб пряности делают. Чтобы похлёбку из кактуса сдабривать. А то она жжёными покрышками воняет, а так приобретает тонкий и благородный аромат вчерашних портянок. А Жабоклюй придумал Клюй. Это вроде удочки с клювом, как у летучего кота – если ей жабу клюнуть, то она офигевает… Ой, извините… Сильно удивляется и столбенеет. И тогда её хоть голыми руками бери! Её и берут… Только не руками, а ногами, потому что короеды – ногорукие. И руки у них растут… Сами знаете, откуда… Вот поэтому графиньего приятеля и зовут ЖабоКлюем. А если жабу потом замочить в отрыжке огнеплюйной гадюки, настоянной на соке гогочущего дуба, то жаба становиться сиреневой в розовую крапинку. Если ещё и кувшин красивый подобрать… Жуть просто, как симпатично! А Жабоклюй придумал туда семена нехай-корня добавлять. И жабы от этого в полнолуние мерцают перламутровым блеском. Закачаешься!

А качает тут часто. Землетрясения. Потому что гигантского ската, что материк держит, блохи заели. Шутка ли, несколько тысячелетий на себе материк держать! Ни помыться, ни почесаться! Вот он и ворочается.

Ну, вот. С тех пор и пошла примета: дом, где Жабоклюева жаба стоит, от землетрясения даже не закачается. И сколько у нас землетрясений не было – дома в щебёнку, а кувшин с жабой стоит! Хоть бы треснул! А не фига – стоит… Жабоклюй на этом и заработал. И граммофон купил. Правда там пластинка только одна, зато знаменитая! «Баллада о плешивом лешем»! Правда, слов там нет. Да и музыка не совсем приличная… Ой, то есть, я хотела сказать – не совсем привычная. Представьте себе хор картавых лягушек, которые поют под аккомпанемент оркестра, в котором глухие слоны, страдающие насморком, играют тяжёлый рок на водосточных трубах? Во! И я говорю, что ого-го!

Так вот, летят значит граммофон с графиней… Тьфу, то есть графиня с Жабоклюем. Жабоклюй-то её давний приятель. Она его каждую среду приглашает на рюмку редечной настойки. Эту настойку делают из свежей редьки, настоянной на квасе. Так вот… Жабоклюй всегда приходит. До заката они, значит, настойку принимают. А после заката шатаются по пустоши и частушки про кикимор поют. У обоих ни слуха, ни голоса. Так вот крысохвосты, что на пустоши живут, в полнолуние выходят из нор лунные ванны принимать, чтобы ежемесячная линька быстрей прошла – старая шкура от лунного света испаряется. А как они эти завывания графини слышат, так с ума сходят и сами шкуры снимают. Потому что думают, что это сам Плешивый Леший пожаловал! А от него откупаться надо. Иначе заболтает до смерти. Язык у него длинный, аж до спины достаёт и хорошо подвешен. Они с графиней раз в месяц соревнование устраивают на ту самую настойку: кто кого перебрешет. Графиня всегда побеждает, особенно, если ночь лунная – зря что ли у неё на гербе сивая кобыла изображена? Поэтому настойки у неё полны подвалы. А графиня утром их шкуры собирает и шубы для королевских фрейлин шьёт. Крысохвостов шкуры, а не подвалов. Ну да вы, наверное, и так поняли.

Так, опять я отвлеклась! Вот значит, летят графиня с Жабоклюем. А сзади кто-то как клювом щёлкнет: «Хам!» Графиня как завопит: «Сам ты хам!» и обернулась… Тут к ней чуть сам Кондратий не пришёл с карачумом наперевес. Потому что оказалось, что за ними Мухомор увязался! Музыка, наверное, понравилась. А Мухомор этот – та ещё тварь, чтобы она в кошмаре злейшему другу приснилась! Рыба эта такая, заоблачная. Чего рыба в небе делает? Так я ж и говорю: в нашем сумасшедшем доме… Ой, простите… Туманной стране всё не как у людей: рыбы по небу летают, мыши по морю шныряют, ежи веники плетут… И иногда такое наплетут эти ежи, что клюква на болотах (а она там развесистая – из ветвей этой клюквы ежи свои веники и плетут) вверх корнями расти начинает. Говорят, что на них болотные испарения плохо влияют. На ежей, а не на корни! Потому что рыжие болотные ежи, что веники из клюквы плетут живут там… в самой топи… Где Плешивый леший лиловых кроликов не гонял. По правде говоря, потому он их там и не гонял – ежи эти нахальные, чуть что, так сразу свои рыжие колючки к бою! И ни одну тварь в свои болота не пустят! Особенно с немытыми лапами…

Так вот про мухоморы. Они, эти грибы-мухоморы красивые очень, жители их в букеты собирают и на рынке продают. А в столице с вообще с руками оторвут, потому что… Чего? Я не о том мухоморе рассказываю?! А! Так это всё болотные ежи виноваты, опять такое выплели, что ни в сказке наплести, ни бульдозером снести.

Так вот, о чём я? А! О Мухоморе! Только не о том, что на клумбах растёт, а что в облаках витает. Да не от мухоморов! Живёт он там, в облаках. Точнее за облаками. В облаках витает и нектаром кормится. Который заоблачные пчёлы с мышиных кактусов собирают (мыши эти кактусы обожают: колются, плачут, но всё равно едят) и мёд делают. Вот Мухомор нектар и мёд этот и ест. Вместе с пчёлами… А Мухомором его называют, потому что когда он под облака спускается (это у старых мухоморов бывает, когда на старости лет они с катушек слетают), то от него мухи дохнут… Ой, извините… Падают замертво. Потому что зубы у него во-о-о! А зубы чистить надо! Хоть раз в месяц!

Этот Мухомор, правда, молодой был. Старый-то музыку бы не услышал – они глухие, как пень в весенний день! Наверное, циклон вчерашний виноват: давление атмосферное упало и Мухомора пришибло слегка. Вот он под облака и провалился.

Ну, вот, значит… Графиня-то, не будь дурой, как даст по газам и на бреющем. Аж крышу снесло. Да не у графини!!! У неё крыши отродясь не было, вместо неё парик! У сарая какого-то снесло, они же уже над пригородом летели. Ежей и белок шуганула, а тут гогочущий дуб прям посреди равнины… Нашёл место, где гоготать… Вот, значит… Он как загогочет! А загогочешь тут, когда в тебя на полной дури… Ой, извините… На всей скорости врежутся! Графине-то с Жабоклюем чего сделается: покряхтели, поохали, бока друг другу намяли и пошли в замок настойку пить.

А Мухомор от неожиданности окосел совсем и втюхался в цистерну с дождевыми червями… Нет, стоп… С дождевой водой цистерна была! Черви там потом завелись… Так вот. Он в цистерну, да зубами за столб фонарный зацепился. А фонарь-то городской старый был, его и замкнуло! В общем славная уха получилась! Все ели, пока туман не рассеялся. И наступила Эра Просветления. А Эра эта, она девушка своеобразная, вечно на что-нибудь наступит. Вот и в этот раз: то ли сапогом на лягушку наступила, то ли босой пяткой на ежа… В общем, старики сказали – дождь будет. И замок графини теперь совсем смоет…

***

– Ну, Женька, ты даёшь! На одном дыхании такую белиберду сочинить и темпа не потерять ни разу! – четвероклассники хохотали так, что дрожали стёкла. А Женька глядела на одноклассников и тихонько хихикала в ладошку.

– Слушай, Рыжик, тебе случайно в окно пыльца этого… нехай-дуба не влетела? – Женькин сосед по парте Антошка с интересом глянул на девочку.

– Не-а. Меня муха-подлянка укусила, – смеясь ответила девочка.

– Женёк, тебе нас не жалко? – весело спросила её Стаська Михейкина. – Уже вторая история. Сначала «Жила-была девочка», теперь «Страшная история». Мы ж помрём со смеху! Да, мне бы такую фантазию! – с восхищением и лёгкой завистью продолжила она.

– А сказку надо назвать не «Страшной историей», а «Рыжей…», чтобы все знали, кто её сочинил! – добавил Антошка.

– Слушай, а ты не боишься? – шепнула ей Стася.

– Чего?

– Эра тебя теперь точно из кружка выгонит.

– Ну, и фиг с ней! – махнула рукой Женька. – И с кружком тоже. Я всё равно сегодня сама из него уйду!

– Вот правильно! – поддержала её Стаська. – И я с тобой! Дядя Юра давно уже говорит – нечего нам там делать!

– До свидания! – Женя изобразила глубокий поклон.

– И Эра с вами! – добавила Стася.

    ноябрь 2019г.

Поверь в себя

От автора.

Сюжет этой истории (точнее, сюжет сна героини рассказа Жени) родился благодаря рисунку художника Сергея Захарова (https://vk.com/id87829129), созданного для инвента «Вижу-Пишу».

***

Утро было серым и дождливым, что, впрочем, совсем не огорчало Мери. Это была не та мрачная серость, какую она знала в городе. Весна в Дримвелли, Долине грёз, как называли это место местные жители, всегда была такой. Влажные ветры, дувшие с моря, приносили огромные серые облака, проливавшиеся над сушей обильными дождями. К лету ветер сменит направление, станет сухим и горячим, и вот тогда многие скажут спасибо мокрым весенним ветрам, ведь это благодаря ним в долине не бывает засух, которые так часто посещают расположившееся южнее бескрайние степи.

К тому же когда тебе всего тринадцать, дождливая весна не может огорчить. Скорее, наоборот, в шуме дождевых капель Мери слышалась музыка. Необыкновенная мелодия весеннего волшебства…

И сейчас Мери, скинув башмачки и чулки, весело шлёпала босыми ногами по тёплым лужам. Весенний дождь был для неё вовсе не врагом, а добрым другом. Отец с друзьями ремонтировали дом, мать с маленьким Тимом ушла к соседке поделиться последними новостями, и Мери делать было нечего, а значит можно устроить прогулку. Впереди показался дома Старого Тома, как называли здесь механика. Том обещал Мери необыкновенное приключение, после которого она станет совершенно другой. Такой же, как добрый старый механик и другие жители долины. Может сегодня он исполнит обещание?

Том встретил девочку во двери. Хитро прищурившись, оглядел её с ног до головы.

– Вижу с дождиком вы теперь стали друзьями?

– Ага, – ответила Мери, входя в дом. Как и всегда, в доме старого механика цвели самые невероятные цветы, пели птицы и, казалось, что здесь царило вечное счастливое лето. Внезапно лодыжки Мери коснулось что-то мягкое и пушистое.

– Ой! – непроизвольно вздрогнула девочка. Около её ноги сидело необыкновенное и очаровательное существо: кто-то вроде большеухого жёлтого и пушистого котёнка с длинным хвостиком, заканчивающимся пушистой кисточкой.

– Сегодня хороший день, – Том выглянул в окно. Дождь уже закончился и среди облаков появились ярко-голубые просветы синего неба.

– Да… – вздохнула Мери. – Здесь дни всегда хорошие.

– Ты думаешь? – Том оглянулся на девочку.

– Конечно! Разве могут быть плохими дни здесь, где живут такие удивительные люди!

– А ты? Разве ты не считаешь себя удивительной девочкой?

– Я!? Да что во мне удивительного? – Мери оглядела себя. – Разве я могу то, что умеете вы? Хотя бы ты, дядя Том. Я ничего не умею, – вздохнула Мери.

– Каждый человек умеет многое и каждый может стать добрым волшебником, – Том с улыбкой погладил девочку по непослушным вьющимся волосам медно-рыжего цвета. Надо лишь верить в себя и не сомневаться в своих силах.

– Я верю, только толку-то… – грустно ответила Мери.

– Значит, недостаточно веришь. И в глубине души всё же сомневаешься. А этого нельзя допускать.

– Ой, что это!? – мери выскочила на улицу и с удивлением показала рукой на нечто, парившее в небе. Казалось, что высоко в уже поредевших облаках парит большая белая птица с огромными крыльями.

– Я же говорю, что сегодня хороший день. Хороший день для полётов, – Том тоже посмотрел в небо, где в бездонной синеве появились ещё несколько белых «птиц». Только сейчас Мери разглядела под крыльями фигурки людей, паривших на этих странных сооружениях.