Большая волна любви

– Так вот о чем сообщали по громкоговорителям? – Наконец до Михаила дошло, он от досады хлопнул себя по лбу и принялся объяснять: – Мы приехали сюда погулять и неоднократно слышали объявления, но дело в том, что мой друг вообще не понимает японский, а я еще плохо разбираю вашу быструю речь.

– Да, это очень серьезное упущение в работе наших метеорологов, – в задумчивости потирая подбородок, сказал доктор. – Они должны оповещать граждан не только на японском, но и на английском языке.

– А что, еще и землетрясение было? – Безжизненные глаза Тони заметно округлились.

– Да, – подтвердил Котаро. – Оно произошло в океане вблизи острова Хонсю. Эпицентр находился почти в четырехстах километрах от Токио, но даже там трясло так, что здания падали.

– Офигеть, – протяжно произнес Тони. – А почему же мы его не почувствовали? – Он в недоумении пожал плечами.

– В котором часу оно произошло? – спросил Михаил.

– Основной толчок в девять баллов случился около трех часов дня, – ответил мужчина. – Потом последовала еще серия семибалльных толчков, всего было зарегистрировано более четырехсот.

– Мы в это время ехали в поезде. – Михаил посмотрел на товарища. – Помнишь ту внезапную остановку, когда ты подумал, что кто-то сорвал стоп-кран? – спросил он.

– Точно, – закивал Тони, – а мы и не туда…

– Только Мацусиму накрыло цунами или еще какие-то города пострадали? – поинтересовался Михаил.

– Нет, не только Мацусиму, – тяжело вздохнул Котаро и сокрушенно покачал головой. – В префектуре Иватэ полностью смыло город Мияко и деревню Нода, там волна доходила до сорока метров, в префектуре Мияги затопило Онагаву и Сендай…

– Сендай? – хором воскликнули молодые люди, переглянувшись между собой.

– Да, – подтвердил доктор. – Особенно пострадал аэропорт, все здания затопило водой. По счастливой случайности там не было ни одного большого самолета, никто не взлетал и не садился. – Он посмотрел сначала на одного, затем на другого и спросил: – Вы в Сендае остановились?

– Мы учимся там, в университете Тохоку, – объяснил Михаил.

– Понятно, – вздохнул Котаро. – Ему тоже досталось. Я слышал, в новостях говорили, что некоторые здания факультетов разрушило землетрясение. Правда, я не запомнил каких.

– Надо же, – пробормотал Михаил, покачивая головой. – Мы не знали этого.

– Да откуда ж вам знать? Если вы ночь провели на крыше, а телефоны ваши наверняка промокли, – предположил он.

– Так и есть, – подтвердил Тони. – Интересно, что с нашим общежитием? У нас там все вещи и документы остались.

– Сэр, к сожалению, я не могу ответить на ваш вопрос. – Котаро развел руками. – А вообще, вам повезло. Хорошо, что вы ехали на машине, если бы шли пешком…

– В том-то и дело, что мы шли пешком, – перебил его Михаил. – Это не наша машина, ее кто-то бросил, а мы в нее запрыгнули, когда поняли, что не уйдем от волны.

– И правильно сделали. – Котаро одобрительно закивал. – Она вас и спасла.

Услышав последнюю фразу, парни многозначительно переглянусь.

– Спасибо, друг. – Тони протянул руку. – Прости, что пытался с тобой спорить.

– Проехали. – Михаил ответил на рукопожатие. – Главное, что мы остались живы…

Глава 5

Вскоре молодые люди оказались на борту вертолета, где стоял такой шум, что впору было затыкать уши. Котаро и его коллега уложили Тони прямо на носилках поверх кушетки, которая находилась у перегородки, отделяющей салон от кабины штурмана. Американца стало трясти еще сильнее, на лбу постоянно выступала обильная испарина, и он вытирал ее рукавом куртки. Грудь тяжело вздымалась, а под глазами залегли черные круги изнеможения.

Михаил наклонился к нему и, чтобы товарищ услышал, сказал на ухо:

– Американец, братишка, все будет отлично. – Он подмигнул ему, взял за руку и пожал ее. – Если мы с тобой умудрились выжить в той болтанке, то теперь ты и подавно не умрешь. – Затем он посмотрел на доктора и, кивнув на одно из откидных кресел возле кушетки, спросил: – Могу я присесть рядом с другом?

– Да, конечно, – ответил Котаро и обратился к помощнику на английском: – Приготовь мне пару кубиков обезболивающего и кубик успокоительного.

– Хорошо, – отозвался тот.

Михаил оценил сознательность врача: когда Котаро только узнал, что они плохо понимают японский язык, он стал общаться с коллегой на английском.

Михаил устроился на сиденье, наблюдая за помощником доктора. Тот поставил на откидной столик чемодан с красным крестом на крышке и открыл его. Пока мужчина надевал одноразовые перчатки, Михаил бросил взгляд в медицинский ларец. Чего там только не было! Целая мини-аптека. Помощник вытащил из упаковки с лекарством ампулу, ловко отколол кончик, вобрал содержимое одноразовым шприцем и положил его в металлическую емкость. После чего взялся за упаковку с другим лекарством и проделал то же самое. Закончив манипуляции, он забрал посудину со шприцами и подошел к Котаро. Тот стоял у кушетки и вытирал салфеткой обильный пот со лба Тони. Помощник протянул доктору перчатки и после того, как он их надел, вручил первый шприц.

– Тони-сан, я сделаю вам пару уколов, – сказал Котаро. – Они снимут боль, и вы сразу почувствуете себя гораздо лучше.

– Док, это то, о чем я мечтал всю ночь, – вяло улыбнулся Тони. – Правда, я жуть как их боюсь, но, чтобы хоть на время забыть про полную рану больных зубов, я готов потерпеть, – признался он, заставив всех рассмеяться, после чего, зажмурив глаза, отвернулся, явно не желая смотреть, как будут делать уколы.

Помимо Котаро и его помощника, на борту был еще один спасатель. Пока коллеги занимались больным, он затащил в вертолет конец троса, болтавшийся в воздухе, закрыл дверь и проследовал в кабину штурмана. Едва он скрылся за перегородкой, как рация врача ожила, из нее прозвучало на английском:

– Господин Нисимуро, мы готовы к полету. Куда летим? В Токио?

Нетрудно было догадаться, что голос принадлежал летчику. Хоть Михаил и не видел его, но, судя по тому, как тот хорошо говорил на английском без японского акцента, пилот был европейцем.

Котаро как раз закончил экзекуцию. Он положил пустые шприцы в посудину, которую держал помощник, и сказал:

– Накрой парня одеялом. – Затем снял переговорное устройство с ремня брюк и ответил летчику: – Нет. Туда далеко. Давай в Сендай, в спортивный комплекс.

Услышав это, Михаил так резко вскочил с кресла, что впечатался головой в полку под потолком.

– Какой комплекс? – воскликнул он. – Его в больницу надо! – Потирая ушибленное место, он кивнул на товарища.

– Майкл-сан, успокойтесь, – сдержанно улыбнулся Котаро, вешая рацию обратно на ремень. – Именно туда мы его и доставим. В Мацусиме разрушены все медицинские учреждения, поэтому пострадавших везут в Сендай. Там в спортивном комплексе развернули мобильный госпиталь. Раненых столько, что в больницах не хватает свободных мест.

После его слов Михаил вдруг осознал весь масштаб катастрофы, и его охватило странное чувство нереальности происходящего. Казалось, что он спит и ему снится кошмар. Двигатель загудел еще сильнее, и вертолет, сорвавшись с места, полетел вперед. Не в силах произнести ни слова, Михаил опустился на сиденье и в полной прострации уставился на двух пожилых людей, сидящих на креслах в конце салона прямо напротив него. По тому, как мужчина держал женщину за руку, стало ясно, что они – семейная пара. Это были те пострадавшие, которых спасатели поднимали с крыши дома напротив. Михаил смотрел на них, а они с присущей японцам любознательностью разглядывали его. Он чувствовал с ними какую-то невидимую связь, тонкую нить, которой неожиданно соединила их страшная трагедия. Неизвестно, сколько бы длилась эта перестрелка глазами, если бы женщина не улыбнулась. Михаил смутился, будто его поймали за подглядыванием, и отвернулся. Он посмотрел на друга, радуясь в душе, что уколы действительно принесли тому облегчение. Тело Тони вытянулось неподвижно, на лбу больше не было испарины, и он даже умудрился уснуть, несмотря на рев двигателя.

Вертолет летел достаточно низко, чтобы можно было рассмотреть в иллюминатор весь тот ужас, который натворила стихия. На всем пути следования Михаил видел одну и ту же картину: города и поселки выглядели как затопленные пустыри, среди которых плавали кучи мусора. Казалось, в Японии не осталось ни одного уцелевшего населенного пункта.

«Почему природа периодически преподносит людям подобные испытания? – думал Михаил, разглядывая последствия чудовищного события. – Может, она дает нам понять, что недовольна родом человеческим, и мстит за все то зло, которое мы ей причиняем?»

– И так почти по всему восточному побережью, – голос Котаро выдернул его из размышлений. Михаил оторвал взгляд от жуткого зрелища и перевел на него. Он стоял рядом и тоже смотрел в иллюминатор. – Страшная трагедия. Это сильнейшее землетрясение в истории нашей страны. Сейсмологи говорят, оно произошло из-за сдвига тектонических плит в океане и спровоцировало цунами. Волнам потребовалось чуть меньше получаса, чтобы достичь первых пострадавших регионов. Сейчас сложно оценить масштаб катастрофы, но, думаю, он колоссальный. – Он протянул Михаилу пластиковую упаковку с белой наклейкой, сплошь исписанной иероглифами. – Вот, возьмите.

– Что это? – не понял Михаил.

– Сухой паек, – ответил он. – Перекусите, пока летим. Другу вашему не предлагаю, пусть поспит. Для него сейчас сон гораздо важней еды.

– Спасибо, – поблагодарил Михаил.

Хоть он и был голодным, как стая диких койотов, но не сразу начал есть. Его внимание привлекло то, как пожилой японец ухаживал за своей женой, после того как доктор вручил им такие же упаковки. Мужчина сначала открыл ее паек, достал одноразовые приборы, потом вытащил упаковку с галетами, бутылку с напитком, две небольшие банки и, откупорив их, сервировал все это на подносе, который тоже выудил из упаковки и поставил жене на колени. Не произнеся ни слова, женщина сдержанно улыбнулась и благодарно кивнула. И только когда супруга начала есть, муж занялся своим пайком. Японец показался Михаилу по-настоящему любящим мужем.