Солдаты Третьей мировой

– И что?

– Слушай дальше. У Грэя – корабль, на котором ему не перечат. А что? Жалованье платит, команду не мордует, служба не особо напряжная. Убыток? А он для них неважен, свои деньги они в любом случае получат. В такой ситуации человек, знающий морское дело и вдобавок способный выступать на одном уровне с хозяином – а он тесть, родственник, от такого запросто не отмахнешься – может поставить работу так, чтобы она приносила доход. Превратить игрушку в нечто полезное. В этом плане как раз он – приобретение более чем полезное. Я это все к чему? Постарайся, чтобы в отношениях с твоей девчонкой самым ценным не оказалась ее родня. Жить-то тебе с ней, а не с ее папой.

Парень задумался. Кузнецов хлопнул его по плечу:

– Не переживай, надеюсь, у вас все нормально сложится. Главное, помни старую истину: помоги женщине, когда у нее проблемы, и она наверняка вспомнит о тебе, когда у нее снова будут проблемы. Если почувствуешь, что к этому идет – беги от нее и не оглядывайся. Дешевле обойдется.

Вот так. Переключить внимание, перевести мысли на что-то стороннее. Иначе зациклится, погрузится в сомнения и потеряет эффективность как боевая единица. А этого допустить нельзя, и потому надо поддержать ценного кадра. Командир обязан быть психологом.

Китай. Раннее утро

Танака выглядел настолько удрученным, что частичка русской крови капитана Иосиацу просто требовала выразить ему сочувствие. Потребовалось некоторое усилие для того, чтобы подавить это недостойное истинного японца чувство, в конце концов, давно надо было проучить этого зазнайку – и вот, жизнь преподнесла ему суровый урок. И не ему одному, к слову, но посмеиваться над старшими по званию уж точно не стоило.

Лейтенант мрачно копался в аппаратуре, явно больше для того, чтобы успокоить нервы. Первое в жизни поражение выбило его из колеи. И, если вдуматься, результат выглядел закономерным. То, что перед ними были не китайцы, а русские, Иосиацу понял отчетливо еще после первого боя, а сейчас, в деталях рассмотрев чужие танки, еще более утвердился в этом мнении. А русские – противник совсем другой. Те, кто привык к легким победам, столкнувшись с ними, рискуют капитально нарваться. Что, собственно, и произошло.

По большому счету потери были невелики, танки взамен подбитых доставят уже утром, благо в резерве их хватало. Да и в самом поражении особой вины лейтенанта не было. В конце концов, те, кто шел следом, на куда более совершенных машинах, огребли не хуже. Но геморрой ему точно вправлять будут долго и с чувством – очень уж много недоброжелателей приобрел Танака за время своей мнимой исключительности. Языком трепал, на звания не глядя – вот и припомнят ему. Как говорили русские родственники Иосиацу, в незнакомом лесу лучше помалкивать, но лейтенант этого, похоже, не знал.

Однако, стоило Иосиацу увидеть лицо быстрыми шагами идущего в их сторону Хайкоси, как он понял: экзекуция на сегодня откладывается. Уж больно оно было довольным и в то же время озабоченным. Проходя мимо, полковник небрежно махнул рукой, и капитан последовал за ним. Танака догнал их через секунду. А еще через несколько минут они стояли за спиной развалившегося в кресле полковника и с удивлением рассматривали трех человек, которых здесь попросту не могло быть.

Откровенно говоря, более всего привлекал внимание огромного роста негр. Габариты у него были столь внушительными, что просторная комната, использовавшаяся прежними хозяевами занятого под штаб здания для совещаний, казалась меньше, чем на самом деле. На фоне этого здоровяка двое других, с типичными европейскими лицами, как-то терялись.

– Этих троих разведчики притащили только что. По пути допросили, наспех. Они имеют сведения о том, с кем мы столкнулись.

Говорил полковник резко, короткими, рублеными фразами. Теперь понятно, почему он сам за ними отправился. Точнее, чуть подкорректировал маршрут по пути сюда, вместо того чтобы послать кого-нибудь чином пожиже либо просто вызвать по рации. Небось, не терпится самому получить информацию, но тщательно это скрывает, ибо несолидно.

А пленных-то действительно успели допросить. Во всяком случае, у всех троих синяки и ссадины выглядели ой как ярко. Но держатся спокойно – видать профессионалов.

Дверь с едва слышным шелестом открылась, впуская худощавого, жилистого лейтенанта – командира разведчиков. В нескольких фразах он пояснил расклады. Его группа отправилась в рейд по тылам китайцев, но добиться хоть каких-то результатов не получилось. Линии фронта как таковой не было, в ближних тылах противника стоял жуткий бардак, а когда они вышли к русским позициям, то были практически мгновенно обнаружены и потеряли двоих. Не мудрствуя лукаво, по разведчикам саданули из крупнокалиберного пулемета, а на открытой местности это верная смерть.

Пришлось спешно отступать, зато на обратном пути разведчики наткнулись на эту вот троицу, возившуюся около не вовремя пробившего колесо автомобиля. Сопротивления они не оказали – просто не успели, и после экспресс-допроса признались, что являются иностранными военными наблюдателями при армии Китая. Хорохорились страшно, особенно негр – мол, они ж американцы, ничего им не сделают. Однако после незначительных, в общем-то, усилий, приложенных к организмам, все трое согласились пойти на сотрудничество. Ну а когда выяснилось, что они наблюдали вдобавок тот самый проигранный бой… В общем, решено было доставить их сюда для более детального разговора.

Следующие два часа собственно разговор и шел. Вполне конструктивный, к слову. И когда Иосиацу вышел из кабинета, голова его гудела, словно колокол. Информации, причем совершенно неожиданной, был переизбыток.

– А ведь я говорил. Я предупреждал! – Танака, воспрявший духом, говорил не то, что положено истинному японцу. И совершенно не так. И жестикулировал столь активно, что его запросто можно было принять за переводчика для глухонемых, что для сдержанного японца не только нетипично, но и недостойно. Может, у него в роду тоже кто-то со стороны затесался, мелькнула в голове капитана мысль и тут же сгинула, вытесненная куда более важными проблемами.

По всему выходило, что они нарвались на действительно элитную русскую часть. Если верить американцам и англичанину (всего-то пара ударов по лицу – и поют, как соловьи), то эти русские танкисты уже давно портят нервы всем подряд. И Танака, тихонечко просидевший в уголке весь процесс допроса, когда пленных увели, выдал предположение. Мол, эта часть – аналог его собственного подразделения. И приведенные им аргументы выглядели очень уж логично.

Примерно это же время, примерно это же место

– Скажи, ты Станислава нашего Лема не читала? – Полански зло помассировал виски и вновь поднес к глазам бинокль. Вести наблюдение в условиях, когда друг с другом боролись как системы РЭБ как минимум трех государств, приходилось по старинке. Как лет пятьдесят, а то и восемьдесят назад. В такой ситуации оптика – наше всё! Хотя, конечно, работать в таких условиях сложнее, чем клавиши перед монитором нажимать.

– Нет, – Дина чуть удивленно пожала плечами, хотя видеть этого товарищ, естественно, не мог. – У деда, может, и был, в Питере у него библиотека огромная. Кончится этот бардак – съезжу.

– Скачай из интернета, вроде бы он в свободном доступе.

– Можно и так. А зачем?

– Да очень уж к месту. Пан Станислав очень уж точно расписал человеческую сущность применительно к сегодняшним условиям.

– Не поняла…

– Да чего тут понимать? – усмехнулся Полански. – Был у него такой роман, «Эдем». Так вот, там шикарная ситуация. Потерпел крушение звездолет на обитаемой планете. Смертельных повреждений не получил, но ремонт получился долгий. А так как большая часть работ велась автоматически, то экипаж решает исследовать планету. При этом даже не спросясь у местных, нравится ли им такое внимание.

– И что?

– Да ничего. Грохнувшихся на планету людей не трогали, им просто намекнули, чтоб сидели тихо. Нет, они полезли. Интересно им, понимаешь… Тогда их изолировали, построив вокруг звездолета стену. Они что делают? Выгружают из трюма танк с ядерным оружием на борту, стену прошибают и начинают кататься по окрестностям. Учиняют погром, срывают полицейскую операцию… И то, что они нагло лезут, куда их не просят, не приходит мужественным исследователям в голову. Вот и мы так же – лезем, куда не просят, и в средствах не считаемся.

Дина вновь пожала плечами. В чем-то Полански, разумеется, был прав, но они офицеры, у них приказ, который, увы, подразумевает исполнение. А собственные мысли, чувства и прочие мелочи важны, конечно, вот только ни на что не влияют. Да напарник и сам это понимал, а потому злился. Как офицер он обязан был исполнять приказ, а как человек думающий совершенно не хотел сидеть в этих вонючих кустах посреди столь же вонючей страны и пялиться в бинокль на вонючих азиатов. Которых, откровенно говоря, не отличал от всех прочих азиатов, на которых за последние дни они насмотрелись вдосталь.

Ну да, вроде бы не так давно они здесь, но узкоглазые успели набить оскомину одним своим существованием. Китайцев было много. И рожи были одинаковые, словно их кто-то долго и старательно клонировал. А еще они были просто нереально шумные. Ничего удивительного, что для обоих подданных Израиля они уже на второй день слились в общую верещащую массу. Вдобавок близкая война как будто разрегулировала управление этими чудиками, и теперь они метались туда-сюда по улицам своих городов, словно огромные живые волны. Глядя на бестолково копошащуюся толпу и пробиваясь через запруженные людьми и машинами улицы, Дина все чаще вспоминала, что уже давненько никого не получалось убить. Даже во время германского вояжа. И, если б не конспирация и чувство долга, она уже схватилась бы за пулемет, ей-же-ей.

В свете этого даже Алекс не казался ей столь убогим, как раньше. Столько времени проработать в Китае, да еще и освоить, пускай даже не в совершенстве, их ужасный птичий язык – это само по себе очень много значило. И тянуло если не на эпический подвиг, то как минимум на героизм. Дине по-прежнему не нравился этот выходец из Одессы, но его полезность она признавала. Если бы не навязанный сопровождающий, они б и досюда не добрались, попросту заблудившись в творящемся повсюду бардаке.

– Смотри!

Шепот Полански был тихим, но в то же время столь отчетливым, что Дина услышала бы его, наверное, за сотню метров. Упрашивать дважды ее не требовалось, и через секунду она ужом подползла к напарнику и приникла к биноклю аккурат в тот момент, чтобы увидеть, как японцы сажают в машину троицу явно не местного облика. Впрочем, везли их недолго, едва пару сотен метров, после чего высадили и не слишком церемонясь загнали в здание, которое, как успели уже определить разведчики, было приспособлено под гауптвахту или что там у японцев вместо нее.

– Кто это?

– Да хрен их знает.

– Вот и я о том же, но одного из них мы точно видели, причем недавно.

В ответ на удивленный взгляд Полански Дина напомнила ему: день прилета, аэропорт. И тот умник, которого увезли на специально поданной машине, причем без оформления бумаг. Остальные? Вот о них девушка не имела ни малейшего представления, да и не интересовалась, честно говоря.

– Стало быть, прислали их сюда за тем же, что и нас, – резюмировал поляк. – Вытаскивать будем?

– А зачем? Мы с ними даже не знакомы.

– Если их прислали сюда за тем же, что и нас, то у них могут найтись интересующие нас сведения.

– Логично. Только риск великоват.

Полански задумался на миг, потом кивнул, соглашаясь. Как ни крути, но своя рубашка ближе к телу. Риск не оправдан, и этим все сказано. Цинично, конечно, однако для разведки это норма.

– Как думаешь, японцы из них уже все вытрясли?

– Уверена. У них есть специалисты разговорного жанра.

– В смысле?

– Ну, те, что кого угодно разговорят. Другое дело, что они вряд ли сами много знают.

Полански вновь кивнул и приник к биноклю. Дина же легла на спину – была ее очередь отдыхать. Закинула руки за голову и задумалась, механически жуя травинку. Происходящее вокруг ее совершенно не радовало. По всему выходило, что китайцы войну слили. Это ерунда, конечно, вот только новый передел мира, который грядет в результате, не радовал. Для Израиля в нем запросто могло не остаться места – наплодили они врагов, чего уж.

За себя Дина не боялась – если что, найдет, куда свалить. В Россию вернется, к примеру, благо жить есть где. И сама, и родителей вытащит. Или, как вариант, в Польшу, благо хотя поляки и словили в очередной раз по морде, но ликвидировать их как страну покамест никто не собирался. Полански как-то предложил смотаться на пару. Посмотреть на места, где они недавно геройствовали. Это предложение заслуживало внимания. Вот только жалко будет терять все, что заработано нелегким трудом. По-настоящему, без дураков заработано. Конечно, она справится, но начинать все с нуля… Обидно!

По-видимому, мысли она ухитрилась пробурчать вслух. Иначе чем объяснить, что Полански, отвлекшись на миг от бинокля, потрепал ее своей лапищей по макушке и сказал, что все будет хорошо. А на ее мысль о том, что все равно будет тяжело, ведь евреев никто не любит и видеть у себя не хочет, лишь презрительно хмыкнул: