Ничего личного. Книга 8
– На вопрос «Какой ваш номер телефона?» не отвечаю.
По аудитории пронесся разочарованный гул, и практически все руки опустились. И только паренек с задней парты усиленно тянулся вверх.
– Слушаю вас, – кивнул ему Амадео.
Парень вскочил на ноги. Пол-лица было скрыто огромными очками в толстой оправе, он мял в руках бумаги, то и дело роняя по одной-две на парту. Наконец, решившись, спросил дрожащим голосом:
– А вы берете учеников?
Вся аудитория так и грохнула от смеха, но парень вопреки ожиданиям не вжался в парту. Он продолжал стоять, прямой, как палка, и не сводил голубых глаз, увеличенных линзами очков, с Амадео.
Когда смех мало-помалу стих, Амадео ответил:
– Честно говоря, не думал об этом, но идея интересная. Стоит того, чтобы ее рассмотреть. Скажите, у вас уже была практика?
Глаза парня засияли, он едва не показал язык смеявшимся над ним мгновение назад студентам.
– Да! – энергично закивал он. – Я проходил ее в «Гандикапе», и… Ну, в общем, вот… Уверяю, я и в «Азар» могу пригодиться!
Снова смех, который Амадео на этот раз быстро пресек.
– В «Гандикапе»? Должно быть, вы очень способный, раз Бернард Мартинес пошел вам навстречу.
Паренек расцвел так, что Амадео всерьез задумался над тем, может ли его улыбка стать еще шире.
– А если вы рассмотрите эту идею в ближайшем времени, например, до завтра? – затараторил он. – Я свободен в перемещениях, могу ездить куда угодно, даже в другую страну, с университетом проблем не будет, перейду на заочку, а учиться буду у вас и… – Он замолк, когда Амадео под всеобщие смешки показал «стоп». – Но…
– Слишком быстро. – Амадео постарался смягчить отказ улыбкой. – Эдак вы себя до пенсии доведете.
Распрощавшись со студентами, он покинул аудиторию, но у выхода из университета его догнал тот самый юноша. Киан внимательно следил за ним, но пока не приближался, решив, что никакой опасности тот не представляет.
– Вы уже подумали? – взволнованно спрашивал паренек, пытаясь подладиться под шаг Амадео. – Насчет того, чтобы взять меня в ученики.
– Это очень серьезное предложение, куда серьезнее, чем вы думаете, и сходу такие вопросы уж точно не решаются, – ответил Амадео. Настойчивость паренька скорее удивляла, чем раздражала. – Прежде закончите учебу, ее ни в коем случае нельзя бросать.
– Но у меня нет проблем с учебой! – продолжал препираться тот. – Я сдаю экзамены на «отлично», меня даже на международные универсиады отправляют! – Он понизил голос, глаза умоляюще заблестели. – А если я вам заплачу за обучение? Мне тут скучно, понимаете?
Амадео остановился и, прежде чем обернуться, сосчитал про себя до трех.
– Ладно. Раз тебе скучно, буду с тобой откровенен. У таких людей, как я, не одни союзники кругом. Ты можешь доучиться, получить диплом, и я с радостью возьму тебя на практику, а потом и на работу. Но учить тебя лично я не собираюсь, что бы ты мне ни предложил. Не все в этом мире можно купить деньгами и властью. Так яснее?
Он сел в машину, и Киан захлопнул дверцу. Больше этого парня он не встречал.
До сегодняшнего дня.
– Ох, – только и сказал Амадео, откинувшись на спинку дивана.
– Угу, – уныло отозвался Даниэль. – Я правда очень хотел учиться у вас, но понимаю, что перегнул тогда палку. Мсье Амадео, вы наверное так не думаете, но я очень способный и могу быть полезным, я многое умею, мне совсем не сложно выучить новый язык или правила покера. Я вот сегодня узнал, что у вас есть сын, а я умею находить общий язык с детьми, а еще я привык не спать сутками, мало есть и могу задержать дыхание на… на… – он наконец вдохнул воздух, – …четыре минуты.
– Не сомневаюсь в ваших способностях, Даниэль. Но ответьте на вопрос: чего вы на самом деле хотите? Власть и деньги вас, похоже, не интересуют. Вы уговариваете меня только ради того, чтобы стать моим учеником?
Даниэль надолго замолчал.
– Не буду врать, я говорил дедушке, что хочу учиться у вас, и он даже пообещал выхлопотать мне место. Но это не объясняет того, что он наворотил в завещании! Чтобы я встал во главе «Гандикапа»? – голос сорвался и Даниэль откашлялся. – По правде говоря, я понимаю, почему он не завещал компанию Бартоло – вы же видели, как думаете, сможет ли Бартолито хотя бы час обойтись без бутылки?..
Амадео покачал головой.
– А Бьянка… Да она меня на куски разорвала бы, если бы могла. – Даниэль нервно хихикнул. – Я, честно говоря, ее боюсь. Они с дедушкой так сильно ругались после смерти родителей, она даже из дома убегала… Так вы возьмете меня в ученики?
– Не прошло и двух часов, Даниэль, я не могу решить с наскока. – Амадео поднялся и протянул юноше визитку. – Давайте встретимся завтра в кафе у Центрального парка и все обговорим. И, надеюсь, вы назовете мне более весомую причину.
Позвав Тео и Паоло, Амадео направился к кассе. Дети набрали полную тележку разнообразных книг, альбомов для рисования и настольных игр, и Амадео прикидывал, как им с Кианом дотащить все это до машины в один присест.
– Я не хочу, чтобы они все разрушили! – крикнул ему в спину Даниэль. – То есть… «Гандикап»! Это детище моего дедули, еще один ребенок, которого надо любить и защищать, как я могу позволить Бьянке и Бартоло растащить его на кусочки?!
Это заставило Амадео остановиться. Он обернулся и погрозил юноше пальцем.
– Завтра в кафе. Ровно в одиннадцать.
По пути домой он размышлял над тем, что в сердцах выкрикнул Даниэль. Растащить «Гандикап» на кусочки… Ровно того же добился и Лукас, когда получил в свое владение «Азар». Отщипывая то тут, то там, постепенно истощил компанию настолько, что Ксавьеру пришлось изрядно попотеть, по новой наращивая мясо на уже откровенно виднеющиеся кости.
Но если Бартоло наверняка управлял бы «Гандикапом» именно так, то с Бьянкой все обстояло иначе.
Она куда умнее и хитрее. И если решила заполучить компанию, то сделает это, чего бы ей оно ни стоило.
По пути домой Амадео позвонил Ребекке и запросил всю имеющуюся информацию по семьям Бенуа – Мартинес. На заднем сиденье Тео и Паоло шутливо дрались из-за карточной игры.
– Кем ты только ни был, принц, и азартным игроком, и барменом и даже заключенным, но учителем еще не доводилось. Не считаешь, что слишком много дипломов – это нерационально?
Амадео устало отмахнулся в ответ и поводил мышкой туда-сюда. Курсор описал знак бесконечности над головой Ксавьера Санторо.
Связь была отличной – Мигель предоставил собственный канал, который практически никогда не сбоил и был защищен от прослушки. В последнее время из-за местных волнений обычный интернет работал нестабильно, но пареньку, увлекающемуся «Звездными войнами» и производством наркотиков, все было нипочем.
– Я и сам не в восторге от последней воли Мартинеса, но мы с ним были хорошими партнерами, и я не могу просто отойти в сторону. По крайней мере, без убедительных аргументов для отказа.
– А вариант «не хочу» тебя не устраивает?
– В бизнесе нет такого слова, – рассмеялся Амадео. – Кому как не тебе это знать. Ты никогда не принимаешь решения, основываясь на обычном нежелании. Когда планируешь вернуться?
– В ближайшие две недели запланированы встречи с пятью шишками, одна из которых имеет непосредственное отношение к военным. Попробую прощупать почву через них. Ну а потом, – друг усмехнулся, – выбью себе небольшой отпуск. Надо же когда-то заниматься и делами «Камальон».
Ксавьер уехал в Мексику месяц назад и вместе с Мигелем пытался развернуть холодную войну против Дженаро Бланко, используя местные картели. Большинство беспрекословно встало на сторону своего железобетонного партнера, но находились и такие, которым мешала личная неприязнь. Например, Моралес-младший, с которым в прошлую их встречу на вилле в горах у Ксавьера сложились не самые теплые отношения. Сосунок затаил обиду и после скоропостижной кончины своего отца метнулся на сторону противника. Так уж вышло, что этим противником оказался Дженаро Бланко.
Семья Моралес контролировала пятый по величине картель, и ссориться с ними было себе дороже. Но теперь уже ничего не попишешь – в этой войне никто не смог остаться в стороне. Сам Ксавьер владел одним из мощнейших картелей, который великодушно передал ему Рауль Гальярдо после смерти старшего брата, и мог ответить грубой силой при надобности.
– О «Камальон» не беспокойся, – не без ехидцы ответил Амадео. – За время твоего отсутствия я превращу ее в кристально чистую компанию, и тебе больше не придется беспокоиться о нападках Наркоконтроля.
– Благодаря тебе я и так не беспокоюсь, Байлес давно сидит у тебя в кармане, – парировал друг. – Никогда бы не подумал, что тебе удастся его заполучить, он даже на новой должности пытался под меня копать.
– Он нашел преступника более опасного, чем ты. – Амадео отпил чай и поставил чашку на блюдце. – И по своей нынешней специальности. Наркотики его больше не интересуют, исключительно живой товар.
– Должна же и от Арройо быть какая-то польза.
Ксавьер пытался шутить, но Амадео видел, что друг смертельно устал. Сказывалось постоянное напряжение оттого, что хитрый игрок в баккара занес над его головой дамоклов меч, использовав всех, до кого смог дотянуться. Он не боялся проиграть, ставил на кон все и неизменно выходил победителем. Но, в отличие от игр шанса, в которые так любил резаться на досуге, в жизни предпочитал подстраховаться. Чтобы заманить Амадео, захватил в плен его семью. Заполучив Амадео, принялся вовсю вертеть Ксавьером, зная, что тот не станет торговаться. Еще никогда друзья не сталкивались с настолько опасным противником.
Даже Мигель согнал с лица придурковатую улыбочку, когда Ксавьер рассказал ему о сложившейся ситуации. В Мексике имя Дженаро Бланко стало повсеместно известным совсем недавно – смута, всколыхнувшая преступный мир после смерти Марсело Флавио, улеглась с его появлением быстрее, чем сухой лист упал на землю. Он собрал под свои знамена разрозненные группки ловцов людей, болтавшихся без дела, и организовал их работу эффективней, чем в какой-либо корпорации. И все это за несколько месяцев! Кто он такой на самом деле, никто не знал, раньше о нем никто не слышал, не нашлось никаких записей о его прошлом. Себастьян Арройо, Дженаро Бланко – оба имени были псевдонимами, и концы оказалось непросто отыскать.
Но, сам того не желая, Себастьян дал Амадео подсказку, раскрыв настоящую личность Цзиня. Чжао Юнь Фэн был известным в криминальных кругах врачом, вырезавшим из жертв органы, которые затем продавали связанные с ним торговцы. В ячейках этой сети сейчас и вели поиски Амадео и Ксавьер, в чем им усердно помогал Мигель, бегло говоривший на китайском.
Закончив разговор, Амадео открыл досье, присланные Ребеккой. Информацию она отыскала весьма шустро, впрочем, особых усилий прикладывать не пришлось – большинство сведений находилось в открытом доступе, о чем извещала пометка на первой странице.
У Мартинеса было двое детей: Валери и Гилберт. Последний в возрасте тридцати двух лет женился на Луизе Альварес. С ее матерью, Марией Альварес, Амадео когда-то давно познакомил Кристоф Солитарио. Луиза, судя по досье, унаследовала взрывной характер матери – в семейной жизни у супругов все шло совсем не гладко и четырежды доходило до развода. У супругов было двое детей – Бьянка и Бартоло.
Амадео открыл следующий документ.
Бартоло Мартинес. Двадцать шесть лет, но выглядит на тридцать с лишним. Всему виной алкоголь – еще подростком он крепко подсел на пиво, а затем и на напитки покрепче. Родители пытались держать его в узде, но с их смертью молодой мужчина окончательно слетел с катушек. Он уже был совершеннолетним, и даже дедушка не мог запретить ему прикладываться к горячительному. С грехом пополам Бартоло окончил университет, но нигде не работал, перебиваясь мелочевкой, выигранной на тотализаторах. В чем он оказался талантлив, так это в ставках. Правда, был труслив – никогда не рисковал крупными суммами.
Бьянка. Ей было двадцать девять, и она недавно развелась с мужем, ободрав его, как липку. Бруно Чавес унаследовал известный завод по производству наручных часов, и ей удалось отобрать больше половины бизнеса плюс особняк и частный самолет. Дамочка не пропадет, присвистнул Амадео. Что опять же возвращало его к проблеме с «Гандикапом». Она не успокоится, пока не заполучит компанию в безграничное владение.
Дочь Мартинеса Валери вышла замуж за француза Доминика Бенуа, с которым познакомилась на кинофестивале. Еще учась в университете, он и его младший брат Реми открыли адвокатскую контору, которая быстро стала успешной. К ним обращались самые влиятельные люди, но зазнаваться братья себе не давали. Валери покорила простота Доминика, его честность и прямота. Поначалу будущий зять не произвел впечатления на Бернарда Мартинеса, но после того, как Доминик помог ему решить одну небольшую, но сложную юридическую проблему, тот дал добро на свадьбу.
Их первенец, Даниэль Бенуа, сейчас учился управлению бизнесом в университете, где Амадео однажды читал лекцию. Он собирался поступать во Франции, но трагедия, случившаяся с родителями, перечеркнула планы. Мартинес поселил внуков у себя, всех, кроме Бьянки и Бартоло, которые были достаточно взрослыми, чтобы жить отдельно.
Катрин Бенуа, пятнадцать лет. Девочка, что рыдала у могилы в необъятный платок. И двойняшки, Люк и Лилиан, обоим по девять лет. Дети, оставшиеся без родителей и теперь без любимого дедушки.
На плечи Даниэля как старшего в семье легла непомерная ответственность. Надеяться на помощь Бьянки и Бартоло не стоило, особенно после чтения завещания. Парень мог рассчитывать только на себя. И это в девятнадцать лет!
Бедняга еще не знал, сколько проблем свалится на него в ближайшие недели. Но если Амадео согласится ему помочь, их станет еще больше. Он разрывался между желанием закрыть документ и никогда больше не открывать и стремлением помочь мальчишке. Провести его по кишащей акулами акватории и вывести к безопасному берегу.
– Своей головной боли тебе, видимо, не хватает, – сказал он, обращаясь к портрету. Его собственные губы, тщательно выписанные Диего Торресом, загадочно улыбались.
Бартоло только-только приготовил себе большой коктейль из виски и льда (первый за этот вечер, но далеко не последний), когда в дверь позвонили.
Раскатистый «динь-дон» разнесся по всей квартире, не оставляя и шанса, что хозяин его не услышит. Несколько лет назад дедушка не смог ни дозвониться, ни достучаться до внука, когда тот спал после очередной попойки. Дверь пришлось ломать, Бартоло – волочь в ледяную ванну, и позже по распоряжению Мартинеса в квартире установили чрезмерно громкий звонок, который и мертвого поднял бы из могилы.
Разочарованно отставив стакан, Бартоло отпер дверь.
Не спрашивая разрешения, Бьянка ворвалась в квартиру, как фурия. На светлом пальто осели капли растаявшего снега, макияж слегка размазался, а волосы, обычно пребывавшие в идеальной укладке, растрепались.
– Смени лак для волос, – посоветовал ей Бартоло, но та пропустила наставление мимо ушей.
– Что будем делать? – с места в карьер начала она.
– Ты о чем? – Бартоло потянулся к оставленному бокалу, но Бьянка неожиданно ловким движением схватила его первой и осушила до дна. Треснула о барную стойку так, что по стенке пошла трещина, кубики льда, не успевшие растаять, жалобно звякнули.
– Прекрати бить посуду, – проворчал Бартоло, с неудовольствием отметив, что придется наведаться в магазин за еще одной бутылкой. Дома он лишнего не держал, потому что не мог остановиться, пока не выпьет все. – Ты же не любишь лед. И виски, между прочим, тоже.
Бьянка стянула пальто, бросила его в кресло и принялась расхаживать из угла в угол, как кошка, упустившая мышь.
– Я спросила, что мы будем делать. С Даниэлем. И с Солитарио. Или ты глухой? Они отберут нашу компанию, а мы будем сидеть и смотреть?
Бартоло выкинул разбитый стакан в мусорное ведро, достал из шкафа новый и налил в него виски.
– Дедушка оставил нам весьма щедрые чаевые, чем ты недовольна?
Бьянка замерла, и Бартоло аж икнул – ему показалось, что зрачки у сестрицы на мгновение стали вертикальными, как у змеи.
– Это, дорогой мой Бартолито, – начала она мягко, и Бартоло попятился, – наша компания. По праву. Наследования. Мы – старшие. Мы должны получить ее. А не этот сопляк!!
Бартоло зажал уши – от визга сестры едва не лопнули барабанные перепонки. Украдкой он глянул на стакан – не треснул ли и этот?.. – а затем принялся щипчиками накладывать в виски лед.
– Хочешь оспорить завещание? Но Реми сказал, что это бесполезно, мы только деньги зря потратим…
Бьянка посмотрела на него, как на идиота, затем громко расхохоталась.
– Ты что, правда такой дурачок? – сквозь смех выговорила она. – Зачем его оспаривать? На этот счет в завещании ничего не сказано, но если Даниэль не сможет занять свой пост, ну или этот его регент, – она скривилась, – то по старшинству генеральным директором стану я.
– Ну, Дэнни вроде как не против, – неуверенно произнес Бартоло, катая в стакане лед. – С чего бы ему отказываться от этой должности? Да и Солитарио предложили щедрые комиссионные…
Бьянка тяжело вздохнула, проклиная Бартолито за то, что окончательно пропил мозги.
– Послушай, – она подошла и взяла брата за свободную руку, – ты правильно понял слово «не сможет», или мне разъяснить?
Бартоло непонимающе смотрел на нее, но затем морщины на лбу разгладились, а взгляд просветлел.
– А! Так ты это имела в виду? Но погоди, – он снова нахмурился, – не можем же мы его убить. Это сразу вызовет подозрения.
Бьянка облегченно вздохнула. Наконец-то шестеренки закрутились.
– Разумеется, поэтому Даниэля мы трогать не будем. А вот его новоявленная нянька напрашивается на то, чтобы заставить его задуматься, стоит ли лезть в семейные дела. Не будет Солитарио – Дэнни не осмелится противостоять нам. Он всего лишь маленький трусливый мальчишка, у него не хватит сил. – Бьянка щелкнула по стакану ногтем. – Как тебе такая идея?
– Неплохо, – пробормотал Бартоло, пригубив виски. – А если нас поймают?
– Сделаем так, чтобы не поймали. – Бьянка беззастенчиво взяла со стойки сигаретную пачку и, постучав о ладонь, выбила сигарету. – И вот это, дорогой мой Бартолито, нам и предстоит обдумать.
Даниэль пил уже третий молочный коктейль и беспокойно глазел то на часы, то на дверь. Старенький «Таймекс» иногда отставал, поэтому он пришел заранее. За час.
Он допускал, что мсье Амадео опоздает: не такая уж важная птица Даниэль Бенуа, чтобы ради него мчаться на встречу. Но ему бы сильно польстило, приди этот классный бизнесмен вовремя. А уж если он согласится на обучение… Предел мечтаний!
Живот сводило от волнения, и последний коктейль остался недопитым. Даниэль посасывал соломинку и безотрывно глядел на дверь. Но постоянно входили не те люди! Да что ж такое…
Ровно в одиннадцать (время пришлось сверять по часам над кассой, «Таймекс» опаздывал на три минуты) вошел Амадео.
Даниэль подобрался, всем своим видом давая понять, что он сам только что зашел и совсем-совсем не ждал. Пунктуальность – вот лучшее качество успешного человека! Ну да, выпил полбокала ледяного коктейля залпом зимой, подумаешь…
– Здравствуйте, Даниэль, – с улыбкой сказал Амадео, снимая пальто и садясь напротив. – Давно ждете?
– Вовсе нет, – поспешно ответил тот, пряча соломинки от предыдущих коктейлей под салфетку. Если Амадео их и заметил, то ничем этого не показал.
– Любите горячий шоколад? – спросил Амадео, подозвав официантку. Даниэль согласно закивал, с неудовольствием подумав, что пора переходить на более взрослые напитки, чтобы выглядеть солидней. – Пожалуйста, два шоколада.
– Сию минуту, – промурлыкала официантка и удалилась, то и дело оглядываясь на сногсшибательного посетителя.
– Два? – вырвалось у Даниэля. – Вы что же, не любите кофе?
– Предпочитаю шоколад. – Амадео едва не рассмеялся растерянному выражению, застывшему на лице Даниэля. – Кофе, возможно, добавляет солидности и ассоциируется со строгими дяденьками в костюмах, но на вкус шоколад мне нравится гораздо больше.
Даниэль слегка расслабился.
– Никогда бы не подумал, – пролепетал он. – Но теперь мне гораздо спокойней.
Амадео обхватил ладонями принесенную кружку, наслаждаясь теплом. На улице с самого утра моросил премерзкий холодный дождь, перемежаясь со снегом, и сырость забиралась под самую кожу.
– Позвольте задать вопрос, Даниэль. Вы собираетесь оформлять опеку над сестрами и братом?
Тот едва не подавился шоколадом.
– Ра… разумеется, я… ну, в общем…
– Вы об этом даже не подумали, верно?
Даниэль опустил голову. Конечно, ему и в голову не пришло, что его младшие все сплошь несовершеннолетние, и без опекуна их отправят в детский дом, хоть из какой семьи они происходят. Он сам едва-едва перешагнул рубеж совершеннолетия.
– А их мне отдадут? – наконец несмело выдавил он.
Амадео покачал головой.
– Вы учитесь, у вас нет постоянной работы, а следовательно, и дохода. Вы заведомо проиграете процесс.
– А дядя Реми…
– Гражданин Франции. Процесс установления опеки усложнится. Никакой судья не станет растягивать дело и попросту отдаст Катрин, Люка и Лилиан ближайшим родственникам, то есть Бьянке и Бартоло. Другое дело, что они вряд ли согласятся взять их под крыло, и тогда их ждет приют.
Амадео видел, что парень сникает на глазах, но не замолкал. Он должен был обрисовать ему все перспективы, хорошие или плохие. Мальчишка всю жизнь прожил в розовых очках и совсем не готов к огромной ответственности.
– Вы хотите, чтобы я стал вашим учителем. Но подумайте вот о чем. Во главе компании вы встанете только в двадцать пять, до того момента только Бьянка и Бартоло могут пользоваться ее активами, которые им причитаются. Пусть по закону вы имеете доступ к счетам уже с восемнадцати, но согласно завещанию, а оно в приоритете, пока вы – лишь студент без необходимых средств к содержанию семьи. Также следующие шесть лет до достижения вами указанного возраста у вас не будет и свободной минутки, чтобы уделять им время. Это тоже огромный минус, на который департамент по делам несовершеннолетних может обратить внимание.
Здесь он преувеличил. Для департамента важнее финансовая составляющая, способность обеспечить жилье, питание, образование, на это комиссия смотрит в первую очередь. Что касается доступа к финансам, Амадео откровенно блефовал – мальчишка мог хоть сейчас снять любую сумму из тех средств, что по завещанию отошли ему.
– А теперь подумайте обо всем, что я вам только что сказал, и выберите один из двух вариантов. Первый: я буду вашим учителем, вы возглавите «Гандикап» и станете достойным преемником своего дедушки, но при этом на шесть лет забудете о семье. Второй: вы бросаете учебу, устраиваетесь на работу и берете брата и сестер под опеку, но при этом упускаете шанс стать главой компании. Бьянка и Бартоло распилят «еще одного ребенка вашего дедушки» между собой, и вы останетесь ни с чем.
На беднягу Даниэля жалко было смотреть. Он кусал губы, руки тряслись так, что чашка с шоколадом билась о блюдце.
– Значит, вот он какой, мир бизнеса? – наконец дрожащим голосом произнес он. – Дедушка говорил, что на вершине одиноко, но я недоумевал, почему, ведь у него были мы… А вот оно как на самом деле. Ладно. Раз вы поставили такое условие… Даже думать не буду. Конечно, я за семью. Сомневаюсь, что порядочный человек выберет другое.
Он резко поднялся, оттолкнул стул и рванул к дверям, на ходу натягивая тяжелое пальто.
Он пробежал целый квартал, прежде чем закончились силы и дыхание. Даниэль оперся о колени ладонями и пытался отдышаться. В горле встал ком, и воздух с трудом ходил туда-сюда. Он откашлялся, и его едва не стошнило, от сыпавшейся с неба ледяной крупы била дрожь. Мысли скакали в голове, наталкивались друг на друга, распадались на отдельные фразы и перемешивались весьма причудливым образом.
Как мог дедушка ошибаться в этом человеке? Все истории, что он рассказывал о преемнике своего доброго друга, оказались выдумкой, а дедушку просто обманул внешний блеск? Да, выглядел мсье Амадео потрясающе, этого не отнимешь, выходит, он просто пользовался внешностью, чтобы получать то, что ему нужно, а сам…
Даниэлю стало горько оттого, что он так долго восхищался этим человеком. Та лекция была даром небес, он всегда мечтал поговорить с Амадео, выразить ему свое почтение, да мсье Солитарио, черт побери, был его кумиром! Но когда он поставил его перед таким нечестным выбором…
– Да ну. – Он тряхнул головой. – Не может быть! У мсье Амадео самого есть семья… Как он мог? Нет, надо с ним еще разок поговорить!
Прохожие оглядывались на странного парня, решившего поболтать с самим собой. Он решительно развернулся, намереваясь вернуться в кафе, и тут рядом затормозил серебристый джип.
