Ничего личного. Книга 6

Чилли глянула на штекер, торчащий из мобильника.

– Закажу вам завтрак. – Она искоса глянула на бледное, изможденное лицо босса и темные круги под глазами. – И сделаю еще кофе.

К концу дня Амадео снова уснул в кресле. Он только что вернулся с совещания, на котором присутствовал чисто формально – уставший мозг отказывался воспринимать информацию, тело хотело только одного – вытянуться в горизонтальном положении и отключиться. Чилли говорила за двоих, оставалось лишь кивать с умным видом. Впрочем, мало кто обратил на это внимание – начальники отделов были поглощены своими проблемами.

Он ставил подпись на обновленном договоре с Рикардо, и ручка выпала из пальцев. Кошмар не успел добраться до сознания – минуту спустя Амадео услышал знакомый звук снятия блокировки. Чилли ткнула пальцем в экран его телефона, раздался гудок.

– Кому ты звонишь?

– Не ваше дело, – огрызнулась та, прикладывая телефон к уху.

– Нет, мое! Откуда ты узнала код…

– Господин Санторо, это Чилли Райо. Я вас не отвлекла?

Амадео вскочил и попытался выхватить телефон, но Чилли с легкостью увернулась и, как ни в чем не бывало, продолжила:

– Господин Амадео сегодня решил закончить пораньше, а машины все еще нет. Не могли бы вы забрать его по пути домой?

– Отдай! – прорычал Амадео. Ему почти удалось поймать наглую воровку, но в голове помутилось, и он едва успел схватиться за стол, чтобы не упасть.

– Отлично, спасибо вам огромное. – Чилли нажала кнопку завершения вызова и отдала телефон. – Сами напросились. Ксавьер Санторо – единственный человек, который способен заставить вас думать о своем здоровье. Если не слушаете ни меня, ни вашего врача…

– Решила пустить в ход тяжелую артиллерию, – вздохнул Амадео. Туман в голове почти рассеялся. – Но я в порядке, правда.

Чилли с сомнением покачала головой.

– Через пару десятков лет вашу мебель можно будет продать на аукционе.

– О чем ты?

– Договор закончился на пятой странице. Вы только что поставили автограф на поверхности стола.

Ровно в шесть Амадео сел в черный «мерседес» и привычно нажал кнопку стеклоподъемника. С открытыми окнами он всегда чувствовал себя комфортней – черный кожаный салон вызывал клаустрофобию, хотя был довольно просторен.

– Пришел вовремя и не поинтересовался, какое наказание тебя ждет за ослушание. – Ксавьер затушил сигарету. – Хороший мальчик.

– Очень смешно, – проворчал Амадео и улыбнулся водителю. – Привет, Йохан.

Тот кивнул в ответ и завел мотор, с беспокойством поглядывая на Амадео в зеркало заднего вида. Его, как и остальных, беспокоило состояние друга – он вместе с Кианом и Джейкобом избавлялся от тела Флавио, и от увиденного его едва не вывернуло на собственные ботинки. Но отношения к Амадео это не изменило ни на йоту – Йохан по-прежнему готов был в огонь и воду броситься, чтобы защитить своего первого настоящего друга.

Дождь лил весь день и даже не подумал утихнуть к вечеру. Холодный ветер швырял в лицо мелкие брызги. Прохожие шлепали по лужам, прячась под зонтами, неаккуратные водители окатывали их водой. Все спешили домой после рабочего дня, а Амадео предпочел бы сейчас оказаться на другом конце света подальше от людей.

Мужчина, переходящий дорогу перед машиной, поскользнулся и едва не упал. Амадео воочию увидел, как нога ломается, и кость выпирает наружу, прорывая кожу. Всего лишь иллюзия, но настолько реальная, что пришлось зажмуриться, чтобы прогнать ее. Светловолосая девушка вышла из машины и раскрыла синий зонт, подол плаща застрял в двери. Она высвободила его, раздраженная тем, что пришлось снова снимать автомобиль с сигнализации. Амадео же видел не плащ, а шарф, с громким хрустом ломающий девушке шею. Пешехода едва не сбили, но он успел увернуться, Амадео явственно слышал удар металла о тело вместо скрипа тормозов.

Он сходил с ума.

Палец пронзила боль – тонкая прядь врезалась в кожу. Сквозь шум улицы прорвался голос Ксавьера – тот уже несколько минут пытался до него достучаться.

– Прости. – Амадео повернулся к другу и выпустил волосы. – Ты что-то сказал? Я не расслышал.

– Я сказал, при такой погоде расставаться с зонтом не стоит вообще. – Ксавьер хмуро смотрел на него. – Опять сны и навязчивые мысли? Тебе стоит послушать Цзиня Тао и пить его отвратные настои.

Амадео снова уставился в окно, чтобы Ксавьер не увидел выражения его лица.

– Нет. Настои помогут уснуть, но сны никуда не денутся. Я не могу нормально спать, не зная, что натворю, пока не контролирую себя.

– Запирайся на ночь в отдельной комнате. Или проси Цзиня тебя закрыть.

– Тогда Тео не будет спать. Он отказывается ночевать один. Неудивительно, после того ужаса, что пришлось ему пережить.

– И ты нашел выход, который предусматривает отмену любого сна? – Ксавьер вздохнул и убрал пачку сигарет в карман. – Принц, это не поможет. Почему ты не хочешь обратиться за профессиональной помощью? Найти хорошего психотерапевта – не проблема в наше время.

– Я и так знаю причину, какого черта мне там делать? Рассказывать, как пытал человека? Меня сразу же сдадут полиции, и я проведу в психушке остаток жизни.

– Нет тела – нет дела. Никто ничего не докажет.

– Меня мучает не то, что я это скрываю, а то, что перешел границу. Я делал чудовищные вещи с ним, Ксавьер, и сколько бы об этом ни рассказывал, чем бы это ни оправдывал, легче не станет. Я могу сделать это снова, и неизвестно, кто окажется следующим.

Амадео замолчал и отвернулся к окну. Ксавьер задумчиво чиркал зажигалкой. Ситуация была патовой. Продолжать в том же духе нельзя – рано или поздно организм хрупкого принца не выдержит нагрузки, Ксавьер видел такое не раз. Но что он мог сделать? Насильно засунуть принца в спальный мешок и застегнуть молнию до самого верха?

«Мерседес» подъехал к особняку. Охранник, узнав автомобиль, отпер ворота и махнул рукой, но Йохан отрицательно помотал головой – у босса на вечер было назначено две встречи, и времени на то, чтобы сопроводить принца в замок, не оставалось.

– Постарайся не заболеть. – Ксавьер протянул зонт, но что-то мягко толкнуло его в плечо.

Амадео уснул.

Пивнушка в трущобах Мехико не заслуживала даже такого названия. Посыпанный опилками пол, грубо сколоченные деревянные столы и вечно грязные кружки даже самых отчаянных туристов заставляли давать стрекача. Желание это подогревали и кучкующиеся по углам мексиканцы – все как один в потрепанной одежде и с неизменными пушками за поясом. Хмурые колючие взгляды впивались в любого, кто осмеливался открыть дверь, и не отпускали, пока ты находился внутри. Одно лишнее движение, одно подозрение, что ты – не просто заблудившийся турист, и получишь пулю промеж глаз или мачете в горло. Хозяева уже давно привыкли к подобным инцидентам – их какая забота, опилки сменил, и довольно.

Скай затушил окурок в жестяной банке из-под консервов и рассеянно поскреб ногтем бурое пятно на углу столешницы – все, что осталось от очередного искателя приключений. Жуткая дыра, но после исчезновения босса податься некуда. Приходилось перебиваться грязной работенкой, а потом отсиживаться здесь – копы сюда и носу не сунут. Зато всякого отребья – хоть отбавляй, но благодаря ему Скаю еще как-то удавалось заработать на мескаль и жирную задницу грошовой проститутки.

Он достал из пачки сигарету. Осталась всего пара штук – надо бы разжиться куревом. Уже оторвал зад от шаткого табурета, чтобы потребовать у бармена новую пачку, как дверь распахнулась, и внутрь, впустив влажный от дождя воздух, вошли четверо мужчин.

Такие же безликие, как все вокруг, в неопределенного цвета одежде, с выставленными на всеобщее обозрение пистолетами (Скай мимоходом отметил, что оружие в довольно приличном состоянии), они уселись за стол слева от него и, потребовав бутылку текилы, негромко о чем-то заговорили. Скай тут же потерял к ним всякий интерес. Такие ребята – уже сколоченная банда, им посторонний не требуется. Максимум, что он получит – ствол в задницу и пожелание пойти прогуляться.

Он взял у бармена сигареты и бутылку мескаля – пиво здесь было отвратное – и снова уселся. Если до вечера никто не появится, придется заняться старым добрым грабежом. Не то чтобы Скаю это сильно нравилось, но что делать, когда жрать охота? Податься в какой-нибудь картель? Было бы это так просто, а вкалывать на плантации, как те бедняги, что на кусок хлеба еле зарабатывают, не хотелось. Лучше уж прохожих в подворотне потрошить, и то прибыльней.

Он задымил очередной сигаретой, как вдруг краем уха выцепил из негромкого бормотания соседей знакомое имя.

– …Марсело погорел на этой сделке, это все, что нам известно, – говорил сидящий спиной к Скаю. – С кем она была?

– Без понятия. – Мужик с моржовыми усами налил рюмку текилы и залпом выпил. – Его сыновья ничего не знают, давить на них толку нет – они не в курсе бизнеса. Этот hijo de puta[1 - Сукин сын (исп.)] несколько лет использовал здорового, чтобы втихаря проворачивать свои делишки, а инвалид вообще все время заперт дома.

– Покупатель сообщил подставное имя. Настоящий Витале уже давно кормит червей, хрен знает, как сам Марсело до этого не докопался, с его-то осторожностью, – хмыкнул третий. На щеке, обращенной к Скаю, красовался живописный шрам – линия, перечеркнутая еще двумя. – Совсем, видать, голову потерял из-за того смазливого придурка.

– На кой хрен бы он тогда его продавал? – Второй пожал плечами.

– Строптивый оказался. Безопаснее скинуть, чем залечивать вторую руку.